Не дружи со мной

— Что? Кто там? — всполошилась я, поднимая голову.

— Привет, Паша, кого тащишь? — донесся насмешливый мужской голос.

— Ковалеву! — Пашка повернулся спиной и продемонстрировал меня нескольким знакомым ребятам, которые вышли из клуба покурить.

— О, привет, Полинка!

— Привет! — кисло отозвалась я, продолжая висеть вверх тормашками.

Паша, словно избушка на курьих ножках, опять развернулся и понес меня в сторону пляжа.

— Только не смей в воду кидать, слышишь? — истошно заорала я. — Убью!

Но Пашка, продолжая держать меня на руках, уже на ходу разувался. Долгих зашел в воду прямо в брюках. Легкие волны бесшумно накатывали к его ногам… Еще полчаса назад я любовалась этим берегом с балкона клуба, а теперь рисковала искупаться в море прямо в одежде.

— Паша, это уже совсем не смешно! — продолжала вопить я.

Долгих, аккуратно придерживая меня за спину, низко склонил к воде. Я закинула ноги парню на талию, а руками обхватила его крепкую шею. Вцепилась, словно клещ.

— Убью, точно убью! — шипела я, глядя в смеющиеся глаза друга. Чувствовала, что подол платья все же намок. Ладно, волосы были собраны в пучок.

Вдруг Пашка резко выпрямился и, крутанувшись вместе со мной вокруг собственной оси, понес меня обратно на берег к лежакам. Осторожно усадил на один из них.

— Ну ты и дурной, — серьезно сказала я, ощупывая влажное платье.

Паша молча вытянул ноги. Брюки его были мокрыми почти по колено.

— Хватит обзываться, Полимер, смотри, какое море красивое…

Черное, сонное, спокойное… А вода на вид — как густой кисель. Волны с мерным шорохом лизали песчаный берег.

— Да уж, такую красоту с любимой девушкой бы лицезреть! — язвительно сказала я, косясь на Пашу. Шацкая ведь так и не пришла… По крайней мере, я ее не видела.

— Или с любимым парнем, — согласно кивнул Паша, посмотрев на меня.

— Ты что ли себе парня завести хочешь? — захохотала я.

— Кто из нас еще дурной, — проворчал Пашка.

Я вспомнила тот холодный взгляд, которым одарил нас с Германом Долгих в клубе, и нарочно, как можно мечтательней, проговорила:

— И где мой любимый Буравин?..

— Хочешь, буду вместо него? — предложил Паша. Затем придвинулся ближе ко мне, положил ладонь на колено и проговорил: — Люблю тебя, телепузик!

— Карапузик, — поправила я, накрыв кисть Долгих своей ладонью. — Герман называет меня карапузом.

— Как мило, — хмыкнул Паша.

— А я тогда буду Ушацкой! — сообщила я. Погладила Пашу по гладко выбритой щеке и звонко продекламировала: — Па-де-де, фуэте, жете…

— С ума сошла? — удивился Долгих. — Это на каком языке? Уля так не разговаривает!

— Прости, это все, что я знаю из балета! — проговорила я. — Не сильна в теории…

— А в практике? — улыбнувшись, спросил Пашка.

— На что ты намекаешь? — насторожилась я.

До пустого пляжа доносилась ритмичная музыка из клуба, откуда мы только что ушли. Долгих убрал руку с моего колена, вскочил на шезлонг.

— Па-па-де? — переспросил он, забавно пританцовывая.

— Па-де-де! — поправила я, продолжая сидеть на месте и глядя на Пашу снизу вверх. — А можно такой нескромный вопрос: что ты делаешь?

— Танцую.

— Со стороны ты выглядишь странно, — призналась я.

— Присоединишься ко мне?

— И глупо!

— Фуэте, жете…

Я, вздохнув, тоже полезла на шезлонг.

— Двигайся, балерун, покажу тебе мастер-класс!

То, что мы исполняли, было мало похоже на балет. Просто дурачились и скакали по шезлонгу, насколько это позволяло свободное пространство. Нахохотавшись над Долгих, я резко остановилась и прислушалась.

— Ты чего? — удивился Паша, вовремя схватив меня за руки, потому что в тот момент я едва не оступилась и не навернулась с лежака.

— Странное чувство, будто за нами наблюдают…

— Кто? — почему-то шепотом спросил Паша, оглядывая пустой темный пляж.

— Кабы знать, — пробормотала я, поежившись.

— Это как-то связано с тем, что мы караулили кого-то у гаражей?

— Понятия не имею! — честно сказала я. — Это было так давно, да еще и за тысячу километров отсюда…

Я интуитивно подняла голову и посмотрела в сторону клуба на балкон, на котором сама недавно стояла. Сейчас на нем никого не было.

— Проводишь меня до дома? — спросила я, первой спрыгивая с шезлонга. — Что-то мне неуютно…

— Я бы тебя в любом случае проводил, — проговорил Паша, следуя за мной.

С пляжа ушли, ни разу не обернувшись на брошенные белые лежаки. Торопливо шагали по влажному песку, на котором отпечатывались наши следы.

*

Если знаете, что ваш друг пошел на романтическое свидание с кем-то, не начинаете ли вы в этот момент невольно напоминать о себе: звонить, писать смс-ки, чтобы друг обращал на вас внимание?

Да, конечно;

Нет, это неправильно

И сколько бы Долгих по пути к дому Полины не убеждал себя, что все происходящее просто какое-то минутное помешательство… Отрицать взыгравшую ревность он уже не мог. Когда Паша увидел в клубе Полю рядом с Буравиным, в груди его тот час же поселилась разъедающая тоска.

Теперь, поглядывая сбоку на идущую рядом Ковалеву, Паша не мог скрыть радости, что до дома провожает ее именно он, а не Герман. Подруга что-то весело рассказывала по пути. Паше так хотелось взять ее за руку, но он сдержался. Это было бы странно, учитывая, что Полина встречается с его приятелем.

Пройдя шумную многолюдную набережную, Полина и Паша свернули в тихий переулок. Шум аттракционов и громкая музыка остались позади…

— Хорошо провели время, — сказал Долгих, вспоминая, как они с Полей плясали на старом шезлонге. Ковалева всегда поддерживала его в самых странных начинаниях. Как-то раз, гуляя по городу с Ульяной Шацкой, Паша пытался и ее развести на похожую авантюру. В первый жаркий день лета присоединиться к флешмобу в центре города. Тогда парни и девушки, устроив внеплановый день Нептуна, плясали около большой поливальной машины. Но серьезная и правильная Ульяна веселья других не разделила. Паша помнил, как Шацкая сразу встала в позу, скрестив руки на груди, и укоризненно покачала головой. «Детский сад!» — вздохнула тогда Уля…