Не изгой

Я была распростерта для него, чтобы он мог взять меня, свободно и охотно, и его глаза потемнели, когда он начал двигаться сильнее, быстрее.

Это нарастало. Нарастало.

Воспламенялось.

Я была на краю.

Затем он задержался на секунду, и я закричала.

Еще один толчок, медленнее и глубже, и переступила черту. Я упала через край, все мое тело взорвалось в его объятиях. Перед глазами все расплывалось, но я продолжала видеть его. Наблюдала за ним. Он удерживал мой пристальный взгляд, ожидая меня, затем продолжил двигаться во мне, пока не застонал, его голова упала мне на плечо, пока он следовал за мной.

Я не могла пошевелиться.

Я не хотела.

Мы были в коконе, и это было прекрасно.

Затем я услышала его у своей шеи, его дыхание щекотало меня.

— Я тоже тебя люблю.

Глава 38

Шайенн

Я не любитель перекусов, но пару часов спустя я проснулась с лихорадочными мыслями и поняла, что с меня хватит. Мне приходилось вставать, съедать немного сахара и возвращаться в постель. Иногда это было единственное, что помогало. Рука Ката лежала на мне, так что я выскользнула, пошарила вокруг в поисках телефона и нашла остальную одежду.

Я узнала, что Кат обычно спит не крепко, но он всегда вырубался после игры. Я не слишком беспокоилась о том, что разбужу его, когда натянула какую-то одежду и прошлепала босиком по комнате.

Скрипнуло несколько половиц и чуть-чуть заскрипела дверь, но я подождала, а он не проснулся.

Я была готова выйти из комнаты, и, говоря об этом, я понятия не имела, куда идти. Я думала, что у него на этаже есть мини-кухня, но не была уверена. Я не хотела рыскать с фонариком на телефоне, чувствуя себя преступницей, какой меня считали мой отец и Психо-Брат. Я направилась вниз, на настоящую кухню.

Включив свет, как только я оказалась там, я поняла, что нахожусь достаточно далеко, чтобы не разбудить Ката. И теперь пришло время перекусить.

У них была пицца.

Чипсы. Старые начос… гадость.

Потом была тонна салата, зеленых овощей. Йогурт. Курица. Много курицы. Немного морепродуктов в морозилке. Много фруктов. Протеиновый порошок на стойке.

Контейнер со старым «Неряха Джо» (примеч. бургер, состоящий из говяжьего и/или свиного фарша, лука, томатного соуса или кетчупа, вустерского соуса, приправ и булочки для гамбургеров).

Я связала вещи и была почти уверена, что смогу определить, какая еда принадлежит Чеду, а какая — Кату.

Найдя немного цельнозернового хлеба, немного натурального арахисового масла и меда, я готовила себе сэндвич, когда к стороне дома Чеда подъехала машина.

Хлопнула дверца машины.

Приглушенный крик, а затем машина дала задний ход и направилась туда, откуда приехала.

Я вздохнула.

Это был Чед, и его пришлось подвозить домой.

Это означало, что Пьяный Чед скоро появится.

Дверь открылась. Я услышала серию звуковых сигналов, а затем длинный гудок.

После этого включился свет, заливая коридор, соединяющий дома.

Я услышала, как куда-то бросили ключи.

Зевок, который стал громче, когда он вошел на кухню.

Его рука была в волосах, когда он остановился, и ему пришлось несколько раз моргнуть. Все его тело раскачивалось взад-вперед от усилия.

Он надулся.

— Ты.

Я надулась в ответ.

— Ты.

Он нахмурился, моргнув несколько раз. Он потер глаза.

— Ты настоящая?

Ох… ладно. Это было слишком хорошо, чтобы не подыграть.

— Нет. А ты?

— Что?

— Что? — Я.

— Ты Шайенн.

— Ты лжешь.

Снова нахмурившись, он покачал головой.

— Подожди. Что?

— Что?

Он огляделся.

— Что здесь происходит?

— Что здесь происходит?

Он указал на меня.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной. Прекрати издеваться надо мной.

— Ты издеваешься надо мной.

Еще один хмурый взгляд, на этот раз более глубокий, и он потер глаза.

— Я так запутался. Что здесь происходит? Почему ты здесь? Подожди. Ты трахаешься с моим лучшим другом. Вот почему ты здесь. — Он неуклюже подошел, ступая так, словно был зомби-переростком, и распахнул холодильник. Он заглянул внутрь и, заметив пиццу, схватил всю коробку целиком.

Затем у нас был еще один момент.

Он уставился на меня, все еще держа пиццу в руках, и не знал, что делать.

Я видела на его лице замешательство.

Сдавшись, я взяла коробку и указала на стол.

— Иди садись. Я разогрею.

— Я не разогреваю свою пиццу.

— Ты ешь ее холодной?

Он снова нахмурился.

— Что? Нет. Кто это сказал?

Такой пьяный. Я снова указала на стол.

— Иди. Садись. Я позабочусь о тебе.

— Зачем тебе это делать?

Но он сел, а я не ответила. Я ни за что не собиралась разговаривать с ним в такой поздний час, и когда он был так пьян.

— Ты отняла у меня моего лучшего друга.

Очевидно, он хотел разговора.

Не обращая на него внимания, я переложила его пиццу на тарелку и поставила в микроволновку. Добрых пятьдесят секунд, чтобы она разогрелась, но не стала слишком горячей для него. После этого я заметила в холодильнике консервированный кофе (примеч. Кофе в банках — это предварительно сваренный вариант напитка, который продается готовым к употреблению) и налила его в стакан. Взяв его вместе с бутылкой воды, я поставила перед ним и то, и другое.

Он нахмурился и на это тоже.

— Я не хочу это.

— В них алкоголь.

— О. — Сначала он схватил кофе.

Микроволновка издала звуковой сигнал, поэтому я взяла пиццу и поставила ее рядом с бутылкой воды.

Он допил кофе за один раз и поставил банку на середину стола. Он указал на нее.

— Мой любимый.

Я стояла и не знала, что делать.

Он замолчал, уставился на меня, затем оглядел кухню.

— Иди, возьми свой сэммич. Садись со мной.

Я так и сделала, больше потому, что хотела посмотреть, что еще он скажет. Я сидела здесь не потому, что заботилась о Чеде. Потому что я не заботилась.