Не любовь. Не с нами

В самом крайнем случае, думала я, можно переехать на несколько лет к родителям, квартиру же в Иркутске сдавать для погашения долга. От одной мысли, что придётся жить на побережье, недалеко от счастливо женатого Голованова, становилось дурно, но оставить родителей без помощи я не имела права. Сама накуролесила – самой и исправлять.

Вышла на крыльцо, огляделась. Почти заброшенный двор, неухоженный газон с пожухшими островками сорняков. Сквозь серую, покорёженную тротуарную плитку пробивалась трава. Неуютно, но в то же время ничего лишнего – просто дом, в котором давно не живут.

Глеба не было видно, я обошла строение и оказалась на заднем дворе, там картина была более обжитая, приятная глазу. Шуршали автоматические оросители, поливая сочную зелёную растительность. Небольшой островок цветной плитки у высокого крыльца веранды, навес, увитый плющом. С декоративной арки из арматуры свисали грозди плетистой розы, издающий тонкий аромат. Стол и стулья из ротанга. Голованов, собственной персоной, сидящий ко мне спиной.

Но не бесхитростный садовый дизайн, оставшийся здесь, я уверена, с конца двадцатого века, привлёк моё внимание. Не широкие мужские плечи, с небрежно накинутой лёгкой рубашкой, не яркие лучи солнца, падающие на макушку Глеба, отчего шевелюра становилась почти рыжей, и светлые волоски на руках отливали золотом. А самая обычная бельевая верёвка, протянутая от столба навеса к арке с ремонтантной розой.

На верёвке, прицепленной на обычные, пластиковые прищепки, висела вся моя одежда, от блузки до… трусов. Белое кружево с кокетливым бантиком спереди болталось в тени навеса, как поднятый белый флаг моего поражения.

Я обогнула Глеба, быстро подошла к верёвке, не веря глазам. Постирано? Мои вещи сушились после стирки? После вчерашнего ливня, грязевых потоков, по которым пришлось топтаться, я решила, что с ними стоит попрощаться, а они висели себе – расправленные и сухие, колыхаясь на лёгком ветру. Дотронулась я почему-то до трусов, словно не верила, что это не галлюцинация.

– Я не знал, на какой режим можно ставить, поэтому постирал руками, – услышала я голос сзади.

Постирал? Постирал руками?

 – Ты постирал мои трусы? – Я резко повернулась, посмотрела на Глеба, не веря ни ему, ни себе, ни своим глазам, ни ушам. 

Господи… абсурд какой-то. Я отлично знала, что у мужчин, помимо первичного полового признака, имелись так же две руки, две ноги, голова. Любая особь мужского пола могла постирать что угодно, даже мои трусы, но не Голованов же.

– Те, которые ты спрятала под наматрасником, кстати, тоже, – ответил он, смерив меня странным взглядом.

– Трусы? – повторила я.

– Не вижу проблемы, – пожал плечами Глеб и нагло подмигнул: – Не чужие люди.

– Откуда ты знаешь, что я забыла в твоей кровати трусы?

– Это моя кровать, Цыпа! – Он раскинул руки, демонстрируя широкий размах.

Даже сидя, Голованов казался огромным, по сравнению с ним, я – Простак, гном из Диснеевского мультфильма «Белоснежка и семь гномов». Свисающие рукава и тянущийся по земле подол абайи красноречиво дополняли образ.

– Лия нашла? – засияла я, позабыв собственное удивление от того, что Голованов позаботился, в чём мне возвращаться домой.

– Чой-та? – съехидничал он в ответ, пародируя доктора Быкова из сериала «Интерны», прищурился, оглядел меня с ног до головы, продолжил: – Задницей чую связь между диверсионной заброской трусов в мою постель и вчерашними событиями, но сути уловить не могу. Поведаешь, Цыпа?

Он откинулся на спинку из ротанга, вытянул ноги, окинул меня насмешливым взглядом, облизнул губы и, наконец, посмотрел мне в глаза.

– Какая я тебе Цыпа? – взбеленилась я. – С женой в таком тоне разговаривать будешь!

Глеб в ответ сложил руки замком на груди, приподнял одну бровь, издал звук, похожий на понукание коня, насколько я вообще могла представить этот звук.

 – Ир, серьёзно. Ты всегда была готова отморозить уши назло Ким Чен Ыну, но вчера сама себя переплюнула. Не настолько ты отбитая, как хочешь казаться. Что произошло? Кто тебя обидел? – последнее Глеб произнёс спокойно, без ёрничества, внимательно смотря на меня.

 – Ты... – Я отвернулась и уставилась на покачивающийся на ветру белый кружевной стяг моего поражения.

– В этом я не сомневаюсь. Что я сделал, Ира?

Лучше бы он не начинал этот разговор. После перевала я почти забыла, что поймала Голованова с белобрысой шваброй и знаю, какого цвета были на ней трусы. К мысли же, что всегда, что бы ни случилось, он выберет её – я привыкла, срослась за столько лет.

Наверное, так себя чувствуют люди с ограниченными возможностями. Привыкают, что у них нет руки или ног, зрения, слуха, приспосабливаются, живут полной жизнью, потом случается нечто и калёным железом выжигает в мозгу понимание, чего не хватает в жизни.Не хватает рук, ног, зрения, слуха. Начинает казаться, что болят ноги, несмотря на перебитый позвоночник, но это фантомная боль. Вот и моя боль – фантомная.

– Ира? – повторил Глеб. – Что я сделал?

– Я видела тебя с… Лией. – Чудом у меня хватило выдержки не назвать вслух жену Голованова лахудрой, шваброй или Лох-несским чудовищем.

– Серьёзно? Где?

– В торговом центре, – я назвала, в каком именно, – ты примчался за ней, купил ей трусы цвета невинности, уехали вы вместе.

Слыша себя, я отчётливо понимала, насколько глупо это звучит, но ведь от этого ничего не меняется. Он приехал, стоял у кассы, купил Лие комплект нижнего белья, посадил её в свой внедорожник. Факты остаются фактами, как бы они ни звучали. Голованов, несмотря на ветвистые рога, продолжает любить жену. А я… так… временное развлечение, само свалившееся в руки, как переспевший инжир на землю.

– Все-таки отбитая, – проговорил Глеб.

Резко встал, сделал несколько широких шагов ко мне, подхватил за талию, впечатав в своё тело, вернулся к столу, усадил меня на столешницу, одним движением раздвинул мои ноги, чтобы встать ближе, зафиксировал свои руки сбоку от меня, тем самым лишив возможности выбраться.

– Цыпа, ты серьёзно думаешь, что я примчался в торговый центр за женой? Пошёл на примирение? Спал с ней после другого мужика?

 – Да, – пискнула я.

А что я должна думать? Поверить в совпадение? В несчастный случай с падением с высоты и прицельным попаданием причинным местом в причинное? Волшебство какое, вы посмотрите!

– Я заехал за ней, потому что нас ждал судья на предварительной беседе перед разводом. Она не явилась. Пришлось забирать и тащить. Всё!

– А трусы?!

– Сегодня день нижнего белья? Что в этот раз с трусами?

– Она выбирала белье, сказала, что красное ты не любишь, поэтому взяла светло-розовое!

– Тебе сказала? – распахнул глаза Глеб.

– Подружке.

– Подружке она может говорить что угодно. Покупать, что ей хочется, любого цвета, хоть розового, хоть серо-буро-малинового. В конце концов, трусы – необходимая часть гардероба каждого человека. Ко мне трусы Лии не имеют никакого отношения! Подумай, Ир, просто возьми и подумай, хоть это с непривычки сложно: она изменила мне. Из-ме-ни-ла! Я своими руками стаскивал с неё мужика. По-твоему, я прощу, пойду мириться, захочу знать, какого цвета там труселя?