Не любовь. Не с нами

Вернулась на кухню. Курица с рисом сиротливо остывали за столом, телевизор продолжал бубнить вполголоса, в ванной комнате шуршала вода. Нюта заглянула на звук. Коля, сунув голову под кран, водил ладонями по тёмному ёжику на затылке, разбрызгивая вокруг воду.

Нюта несколько раз моргнула, протянула полотенце Коле, который в это время закрыл кран, повернулся к жене, сдёрнул промокшую футболку и бросил на пол. Хотела было возмутиться, но отчего-то промолчала, только нервно облизнулась, скользя глазами по телу, которое видела ежедневно, но не замечала последнее время: Коля продолжал заниматься спортом, иногда дома, иногда в зале, в итоге получился рельефный, как на картинке, торс.

– Держи, – шепнула Нюта, протягивая полотенце.

– Ага, – буркнул Коля, забрал, коснувшись руки Нюты.

– Ты что, ледяной водой мыл голову? – почти взвизгнула она, пальцы у Коли были словно ледышки. – Зачем? – Нюта сделала несколько шагов, приложила ладонь ко лбу мужа. – У тебя температура? Горло болит? Насморк? Что?

– Ничего не болит, – пожал плечами Коля, продолжая стоять не шевелясь, позволяя тёплым ладошкам Нюты ощупывать лицо, шею, за ушами в поисках признаков болезни.

С каждым прикосновением, скольжением рук Коля глубже дышал, Нюта видела поднимающуюся и опускающуюся грудную клетку, опасаясь поднять взгляд к лицу, вместо этого посмотрела вниз, остановилась глазами у вздрогнувшего пупка, опустилась ниже, туда, где пряталась дорожка коротких, темных волос.

Широкая ладонь легла на поясницу Нюты, с ощутимой силой притянула к полуобнажённому телу, вдавливая с настырной жадностью. Она прикрыла глаза, ослабив сопротивление, до этого мгновения Нюта напоминала неповоротливое, деревянное изваяние. Глубоко вздохнула, отчётливо чувствуя помимо привычной туалетной воды запах вожделения, – тот самый, едва уловимый, известный лишь постоянной женщине аромат, по которому безошибочно можно угадать силу желания, тот, что гарантированно сводит с ума, стоит подпустить ближе, снять шоры самообороны.

– Нюта? – хрипло прошептал Коля.

Она промолчала, нервно кивнула, не в силах сдвинуться с места.

Сдвинул её Коля – легко поднял, прижимая к себе, сделал несколько шагов к двери, щёлкнул щеколдой. Усадил на стиральную машину, резко, громко выдохнул, смотря во все глаза на растерявшуюся, прикусывающую губу жену.

Они не целовались давно, целых восемь вечностей. Сейчас навёрстывали с оголтелой жадностью, безрассудной страстью, блаженной одержимостью. Не лучше время, неудачный момент, ситуация, позиция, но самое яркое событие в череде бесконечных будничных дел.

После доели ужин и отправились… нет, не в спальню. В гостиную, где стоял диван и закрывалась дверь, чтобы повторить произошедшее на стиральной машине. Ночевали, конечно, в спальне. Под утро, сразу после того, как Алёшка уснул второй раз, тихо-тихо, осторожно, чтобы никого не разбудить, закрепили результат.

Ничего не изменилось в жизни Нюты. Она так же с утра отводила Олежку в школу, Серёжу в садик, а Алёшка в это время отчаянно капризничал. К вечеру, вконец уставшая, окончательно разбитая, передавала детей мужу. Он проверял уроки, играл, купал, читал сказки на ночь. Иногда готовила ужин, иногда нет. Злилась на себя, Колю, детей, мифическое мировое правительство, реформы образования, надоевшую зиму. Плакать стала чуточку меньше, а спать, во всех смыслах и пониманиях, чаще.

Весной, когда выглянуло долгожданное солнце, Нюта сумела выбраться в Мурманск, к врачу: пришло время разобраться с лишними килограммами. Заодно купила симпатичную спортивную одежду для зала, которая вскоре стала ей велика.

Когда Алёшке исполнилось два года, он начал признавать посторонних людей, перестал закатываться в плаче, оставаясь с бабушками и дедушками, крепко спал всю ночь и днём целых два часа.

У Нюты появилось ощущение, что наконец-то можно жить полной жизнью, и она даже начала мечтать, что выйдет на работу, пусть на половину дня, простым кассиром, хотя бухгалтером было бы лучше, интересней.

Вот только планов больше не строила, всё равно жизнь перевернёт по-своему, именно так, что дочка капитана первого ранга Кузнецова станет счастлива. Разве могла бы она быть настолько счастливой в Таиланде или на Бали, под вечно зелёными пальмами и тёплым небом, когда существуют серые сопки Кольского полуострова, покачивающиеся тёмные бока подводных лодок, пронзительный, солёный ветер и по-настоящему согревающие объятия семьи?

Эпилог

– Даша, – позвала я дочку.

Та обернулась, окинула меня недовольным взглядом, тряхнув рыжими хвостиками, и тут же вернулась к своему занятию: мешать степенной беседе Олежки с друзьями-приятелями. Трёхлетка доставала тринадцатилетних подростков, устроившихся на садовых качелях, напротив одного из обновлённых номеров гостевого дома Цыплаковых-старших. Мальчишки то и дело пытались отправить шуструю младшую сестру Цыплакова Олега к малышне, где ей самое место, однако Даша имела собственное мнение по поводу своего местонахождения, и планы окружающих мальчишек её не очень-то интересовали.

– Дарья, – попыталась я призвать к порядку собственную дочь, глядя, как та демонстративно отвернулась, предварительно надув губы.

А потом она начала карабкаться на колени одного из приятелей Олежки, его звали Максим, он был ровесник моего старшего племянника, жил где-то на севере, а на один летний месяц его отправляли к бабушке в пыльный южный приморский посёлок.

– Пусть, – небрежно кинул Максим, махнув мне рукой, усадил Дашу к себе на колени, выдал ей наспех сорванный цветок с клумбы, после чего воплощение природного упрямства притихло и принялось разглядывать цветочек, нюхать и размахивать им.

До-воль-на-я! Добилась своего.

Вздохнув, я вернулась к своему занятию: мелко шинковать овощи для салата. Несколько дней назад приехали Коля с Нютой и двумя младшими сыновьям, Серёжей и Алёшей. Олега второе лето отправляли к дедушке с бабушкой на все каникулы, постепенно он, чуравшийся любой работы, становился незаменимым помощником Цыплаковым-старшим. 

Что на мой взгляд было очень странно. Гладить бесконечные стопки постельного белья абсолютно точно не то, что может нравиться тринадцатилетнему парню, а на взгляд Олежки – это была достойная работа для его возраста, которая хорошо оплачивалась, опять же, для его возраста. Хозяйственность и рачительность он унаследовал от мамы, целеустремлённость от отца, так что мы всей семьёй наблюдали за становлением нового имени в туристическом бизнесе региона.

Шутки шутками, а Олег уже напрашивался несколько раз в гости к владелице гостиниц, гостевых домов, хостелов, а заодно и самого фешенебельного отеля побережья «Золотой телец», по совместительству моей свекрови, для обстоятельной беседы о ведении гостиничного бизнеса.

– Коля, сними белую рубашку, – прокричала подошедшая Нюта, я подняла на неё взгляд.

Она одёрнула коротковатое платье, перекинула через плечо кухонное полотенце, поправила волосы и уселась рядом.

– Глеб во сколько обещал приехать? – спросила она.