Не мой, не твоя

Но, подъехав, увидел, что везде, не считая проходной, темно, кроме предпоследнего окна на втором этаже — там горел свет. Что там? Как раз же кадры вроде, старался припомнить я. Или нет?

Я набрал её рабочий номер, но никто не ответил. Да и плевать. Но у охранников всё же спросил, кто там до сих пор не ушёл.

— Филатова, кадровичка, — ответил дежурный. — Она постоянно допоздна задерживается.

И меня тотчас заусило. С чего это вдруг у неё такое рвение? Вообще, надо успевать все сделать вовремя. Чем она тогда в рабочее время занимается?

«Блин, давай я просто заберу документы и свалю», — сказал я раздраженно сам себе, как будто меня уже шиза накрыла по полной, и… поднялся на второй этаж.

Не стучась, распахнул дверь. Ну, ладно, собственно, что такого? Нам есть о чем потолковать. Так что… мысленный диалог резко оборвался, потому что в ту же секунду, как только я шагнул в кабинет, ни одной мысли, по ходу, не осталось. Да я просто офигел.

Она стояла посреди кабинета… полуголая. То есть что-то там было на ней из одежды, но я видел только грудь, высокую, упругую, с влекущей ложбинкой. Черный кружевной лифчик вроде и закрывал почти наполовину, но на самом деле только ещё больше подчеркивал её округлость. На левой груди, прямо над полоской кружева, темнели две маленькие родинки. Черт…

Я залип, как будто в жизни голую грудь не видел. Залип намертво. Голова стала тяжелой как гиря. В висках гулко застучало.

Тут Марина опомнилась, засуетилась, что-то там на себя живо напялила. Только тогда я отмер и перевел дух. Что, вообще, это было?

Попустило меня уже на улице. Ну как попустило? Стоило опять подумать — и сразу же в паху горячо потянуло. Подозреваю — если бы она почти сразу не оделась, я бы так быстро оттуда не ушёл.

И что я там у неё спросил? Что-то же спросил… Да пофиг. Главное, что уехал я без документов. Ну не идиотизм ли?

Может, вернуться, пришла в голову очередная тупая мысль.

Ага, и снова к ней заглянуть, вдруг она ещё что-нибудь сняла, разозлился я сам на себя.

Вот тогда и решил — надо с Грачом увидеться. Отвлечься от этого незабываемого зрелища. Иначе дома, чувствовал, места себе не нашел бы. И ещё большой вопрос — не повелся бы я на какой-нибудь очередной порыв, о чем потом бы пожалел.

А так — сидели с Грачевым спокойно, выпивали, перетирали за жизнь.

— С отцовским замом мы подготовили бизнес-план, как реанимировать этот злосчастный завод. Но пока там реально полная жопа. Хотя, в принципе, порядок навести можно. В принципе, же всё можно, было бы желание.

— И это желание у тебя есть? — прищурился Грач и прикрыл ладонью шот, когда я потянулся, чтобы плеснуть ему ещё вискарь. — Пропущу одну. А то на голодный желудок сейчас махом развезет.

— Салага, — ухмыльнулся я. — Есть, конечно. Желание. Не хотел бы — вообще бы этот завод не покупал. Это ж почти как сделать что-то своё с нуля. Вот сейчас разгоню всех пердунов с насиженных мест. А то как пни сидят и нихрена не делают. Директора я уже турнул. Нового нанимать пока не буду, сам всем займусь…

— Что-то я тебя не пойму, — хмыкнул Грач, пытаясь раздербанить вилкой стейк. Ножей в этой забегаловке не водилось. — Месяц назад ты говорил, что ищешь толкового и честного управляющего на завод своего отца, чтобы свалить поскорее назад в Москву. Говорил, что тут тебе стремно и скучно, а теперь ты покупаешь ещё один завод, с которым возни выше крыши. С чего вдруг? А как же Москва?

— Ой не нуди, Грач, — отмахнулся я от него. — Ну, так карта легла.

Язык, конечно, чесался рассказать ему про Марину, но чувствовал — не надо. Это всё равно что открыть ящик Пандоры. А я не для этого вытянул сюда Грачева, а как раз наоборот.

Однако спустя не знаю сколько шотов вискаря я всё-таки проболтался. Грач тут же встрепенулся, расплылся в глумливой улыбке, сволочь.

— А-а, ну теперь ясно, какая там у тебя карта легла. Никто не забыт, ничто не забыто, да? Ну чё? Как? Рассказывай! Замутили уже?

— Да ничего и никак, — разозлился я.

Что хорошо, Грач всегда четко понимал, когда нужно остановиться, даже пьяный. И тут тоже сразу умолк.

Но дома, ночью, я, конечно, извелся весь.

Хотел принять контрастный душ, чтобы остыть и немного согнать хмель. Но снова представил её. Только теперь в моем воображении сегодняшний эпизод хаотично перемешался с тем, что было давно и с тем, чего вообще не было. И рука сама по себе потянулась к паху, и уже через несколько секунд тело как током прошило, еле на ногах устоял.

Но хоть и спустил пар, а всё равно не успокоился.

В мыслях я кипел от злости — так мне это всё не нравилось. Да вообще выбешивало. А вот телу, похоже, наоборот… И от этих метаний я уже с ума сходил.

А под утро пришла простая и прекрасная мысль: если чего-то очень хочется — надо просто это взять.

* * *

На следующий день я заявился туда с самого утра и сразу навел шороху. Сначала спустил собак на опоздавших. Затем взбодрил начальников всех служб и отделов. Ну а потом уволил двух девах, которые, сцепившись языками, торчали в коридоре. Я дважды прошел мимо них — дуры разулыбались, но как стояли трепались, так и продолжали. А на третий раз спросил, кто такие и из какого отдела.

— Из планово-экономического, — ответили в голос и снова улыбнулись.

— Сколько в отделе человек?

— Четверо.

— Теперь двое.

Хоть эти и попались под горячую руку, но, на самом деле, с этим слиянием сокращать придется половину местного штата, если не больше.

После обеда расхлябанная обстановка в конторе резко стала напряженной. Больше никто не слонялся по коридорам без дела, никто не смеялся, я даже потом курил все время в одиночестве, а утром в курилке было не протолкнуться.

За час до конца рабочего дня ко мне напросилась тетка из бухгалтерии.

— Тимур Сергеевич, мы очень рады, что вы выкупили наш завод. Мы надеемся, что вы вдохнете новую жизнь…

— Так, — пресек я ее излияния, — если есть что по делу — говорите четко и быстро. Если нет, — я указал на дверь.

Она захлопала глазами, пробормотала:

— Извините. Да, тут такое дело…

— Ну?

— Понимаете, завтра как бы десятилетие у нашего завода. Мы же думали, что всё… скоро закроемся. Решили напоследок в нашем буфете… ну… — Она так разволновалась, что стала спотыкаться на каждом слове. — Отметить, в общем, хотели… и заодно как бы попрощаться… столько ведь лет вместе… уже всё закупили…

Она замолкла и уставилась на меня с таким лицом, будто сейчас в обморок рухнет.

— И дальше-то что?

— Можно? Вы не будете возражать? Пожалуйста.

— Только после рабочего дня. И без сюрпризов.

— Конечно! Конечно! — сразу возрадовалась тетка. — Спасибо! Тимур Сергеевич, если вы почтите нас своим присутствием, мы все будем очень рады. Заодно познакомитесь с коллективом.

Разумеется, почту и познакомлюсь, мысленно ответил ей я. На самом деле, подумал, эта их гулянка очень даже кстати…