Не мой подарок

— Знаешь, ночью тебя ничего не остановило.

Пожал плечами.

— Поверь, Маш, я сдерживался.

— Да? — Быстрее, чем успеваю подумать.

Андрей шмыгает носом и начинает улыбаться, вдруг коснувшись моей ладошки и тут же протянув к себе, оплатая объятиями.

— Тебе нужны все эти таблетки от простуды. Можно, я закажу?

— Я такое не пью.

Проворчала, не отрываясь:

— И якобы никогда не болеешь.

Он шумно выдохнул и сквозь улыбку проговорил:

— Да. Не болею.

Нет, ну какой же упрямый, конь троянский! И почему мне-то это нравится? Да на нем же лица нет, а сам еще и держится так, будто все в порядке! Сумасшедший мужчина.

Глава 44 — жар испорченной утренней каши

Ричи.

Прохожу на его кухню, открываю холодильник, где на полках и оставила ночью народное средство. Андрей умудряется уйти в душ, так что я более, чем уверена, что скоро он окончательно сляжет с громадной температурой.

Какой в этом смысл? Почему нельзя относиться к себе хоть чуточку бережнее!? Или он считает, что прав?

В чём прав? Бегать с температурой, игнорировать собственную слабость, будто не имеет права быть сотканным из крови и плоти. Это могло бы вдохновлять меня, но сейчас мне почему-то ужасно грустно.

Я достаю его кружку, накладываю в неё две ложки варенья, медленно стекающего по стенкам. Тихонько убираю баночку обратно, думая, что без таблеток, наверное, не обойтись. И даже если встречу это его "не пью"…

Может, что-то сварить ему? Кашу на молоке? В холодильнике находится только овсяное. Оно вообще подойдёт? Овсянка на овсяном? Тавтология же. Это вкусно? Спустя пару минут метаний всё же решаюсь провести эксперимент и ставлю кастрюльку на индукционку, включая самый минимальный режим.

И пока жду хоть чего-то, сажусь на стул, выискивая в телефоне приложение местной сети аптек. Жду, когда то прогрузится, понимая, что давно его не обновляла, но сейчас и не тянет. Кликаю по кнопочкам и выбираю противовирусные. Оформляю заказ, выбирая адрес ближайшей аптеки здесь. Мне нужно будет уехать. Съездить…

Я должна отсюда выбраться, иначе всё это затянется надолго… и дело даже не только в его болезни.

— Маш, — раздаётся надо мной.

Вздрагиваю, отдаляясь от стола и разворачиваясь к нему. Не заметила, как подошёл. И теперь слишком медленно поднимаю взгляд к лицу напротив, скользя наперекор стекающим капелькам по его точеному прессу. Так бывает вообще? Дыхание тяжелеет в одну секунду, пока я пытаюсь зацепиться за ниточки полотенчика, удобно устроившегося на его плечах. И будто я никогда не видела мужской торс… Такой — точно никогда. Но мы же обнимались и через футболку его… Да я вообще не из…. да конь троянский!

— Краснеешь. — Шепчет, чуть ухмыльнувшись.

Сердце ухает ещё больше, пока прикусываю себе губу и просто киваю, как дурочка, заставляя себе же отказывать в единственном вспыхивающем импульсе "Коснуться сейчас же". Где там кнопка отмены? Где там перезагрузка?

— Ты забыла про кашу.

Кашу? Какую… кашу!

Тут же вскакиваю, каким-то чудом не стукнувшись с ним лбами. Андрей делает шаг назад, сцепляя руки за своей спиной. И мне лучше не думать, чего он в таком виде и зачем на нём эти синие шорты. Нет, не так… Почему на нём только эти синие шорты.

Каша, Ричи, ка-ша!

Прячу взгляд и наконец отхожу к плите, закрывая горящую щеку ладонью. Тихонько выдыхаю, надеясь, что Андрей ничего не заметил. Это так неловко… Рядом отключается чайник, и почти тут же в мою грешную ногу натыкается пылесос, пощекотав пятку ворсинками. Тот наконец понимает, что меня пока не стоит отсюда увозить, и успевает уехать прежде, чем я оступлюсь.

Мешаю ложкой чуть пригоревшую кашу и вдруг вздрагиваю, когда этот мужчина встаёт позади и притягивает за талию, заставляя сделать маленький шаг назад. И не думает отпускать…

— Чуть не подгорела, — произношу хоть что-то.

— Задумалась?

Киваю, вся напрягаясь от дыхания, коснувшегося плеча. Он легонько целует маленькой россыпью, едва касаясь, создавая невидимую сеть из разных ip-ишников. Это незаконно… За такое должны наказывать.

Наверное, поэтому я дотягиваюсь до мерцающей красным кнопочки, разрешая прекратить нагрев. Наверное, поэтому я оборачиваюсь, так и не вырвавшись из его рук, и просто задерживаю дыхание, смотря в чуть расширенные зрачки. Он горячий… Очень. И это плохо, но…

Обвиваю руками шею, чуть притягиваю к себе, опираясь о край столешницы. Будет очень смешно, если я каким-то чудом обожгусь, торкнувшись спиной о кипятошный край кастрюльки, но Андрей не даёт отдалиться, отвечая и опять притягивая к себе. Он вдруг упирается ладонью в край за моей спиной, будто выстраивая между мной и опасностью незримую стену, и чуть рычит, когда я тяну его вниз. На пол.

Это безумно.

Это нелогично.

Это, коня побери, неудобно. Но тот даёт мне упасть и тут же нависает надо мной. Я упираюсь головой в дверцу дорогущего фирменного шкафа и чуть улыбаюсь, трепетно дыша. Мамочки…

— Маш…

Закрываю глаза, чуть приоткрывая губы. Мне очень хочется заболеть, наверное. Мне очень хочется натворить дел, наверное! Мне очень хочется с ума не сойти, позволяя такому происходить.

Андрей тут же касается, нежно целуя уголки губ, чуть смакует нижнюю и проникает внутрь, ещё глубже, будто боясь, что я исчезну. Забываю, как там дышать, обвивая его руками. И только тогда, когда он бережно разворачивает, укладывая тут же на пол и подставляя под мою макушку ладошку, не давая мне стукнуться, только тогда, когда его поцелуи начинают от губ спускаться ниже. Когда его ладонь сцепляются с моими, приподнятыми над головой. Только тогда, когда он второй проводит линию по моему животу я чуть вздрагиваю, не в силах удержать бьющий в каждой клеточке ритм.

Он приподнимает края футболки, коснувшись моей кожи. И следом чуть опускает вниз линию джинсов, касаясь впадинки таза. Его нога раздвигает мои задрожавшие, пока этот мучитель снова склоняется и целует.

Я боюсь сейчас, кажется.

Хочется найти тысячу оправданий и сбежать отсюда, но сердце так бьётся. Конище троянский, как всё это прекратить? И надо ли прекращать? Он болеет, Ри-чи. Болеет! И у него температура! Температура, блин! И у меня будет температура… И тут пылесос этот. И Ян может обратно приехать, а мы тут… И вообще!