(Не) мой ребенок
Шрифт:
— Глеб не спускался? — спрашивает она с прищуром.
— Я не видела, — пожимаю плечами.
Анжела садится напротив меня.
Ежусь под ее взглядом, кутаюсь в кофту. А кухарка тем временем раскладывает на столе блюдо с салатом, блинчики с мясом, творожную запеканку.
Есть не хочется. Но понимаю — надо что-то в себя впихнуть. Кладу на тарелку блинчик, начинаю его ковырять.
Анжела же к еде не прикасается, продолжает пристально на меня смотреть.
— Ты же понимаешь, что нас с тобой даже сравнить нельзя? — вдруг выдает она, сложив руки на груди.
Сначала
— Да, сравнивать нас не надо, — отвечаю со вздохом.
— Я даже не про внешность… — тянет Анжела, разведя руками. — Хотя внешность у тебя тоже м-хм… — Она упирается подбородком на руку. — Понимаешь ли, я интеллигентка, а ты… Ну кто ты?
Лицо мое вытягивается. Поначалу не понимаю, к чему вся эта критика в мой адрес, а щеки тем временем начинают алеть.
Анжела тут же продолжает:
— Глеб таких, как ты, вообще не воспринимает. Если ты там на что-то надеешься, то нет, ничего у тебя с моим мужем не будет. Кроме того, он верный до зубного скрежета, у него такой пунктик. Так что даже не покушайся…
После таких речей с трудом подбираю собственную челюсть. Резко перехожу с ней на «ты», раз она тоже себе такое позволяет.
— Ты ревнуешь Глеба Викторовича ко мне? Вот уж чего не стоит делать, так этого. Между нами ничего нет!
— Пфф, много на себя не бери, — прищуривает глаза Анжела. — Ревную я, ага, как же… Было бы к кому ревновать вообще. Понимаешь, у меня соперниц быть не может в принципе.
Не спорю с ней, просто молча жду, когда словесный понос этой мадам прекратится.
А она продолжает нести с азартом:
— Знаешь, почему ты мне не соперница? Вот… допустим… Понимаешь, есть люди высшей касты, как я, а есть… ты, например. Вот взять меня — я из добропорядочной, образованной семьи, опять же, у меня уникальная профессия — я же художник! Знаешь, некоторые называют творческих людей типа меня солью земли.
Тоже мне соль земли нашлась! Что-то я не видела в интернете ее картин. Хотя искала, ведь она не первый раз разглагольствует на тему того, что рисует.
От ее речей меня тянет вырвать, и дело тут совсем не в моей беременности.
— Чем я тебе не угодила? — спрашиваю напрямик. — С мужем твоим не заигрывала, ношу твоего ребенка. Ничего плохого тебе не сделала. К чему эти речи? Мне неприятно от твоих слов.
— Ой, — машет рукой она. — Ты же не просто так носишь ребенка, тебе за это платят… Считай, решаешь свои финансовые проблемы за счет моего мужа, еще и умничаешь тут… Так что терпи!
Она кидает это мне в лицо так, будто я обязана ей по гроб жизни лишь потому, что согласилась стать суррогатной матерью.
Как никогда остро понимаю — не хочу я отдавать своего Мишку этой грымзе!
Спросите, как еще не родившийся малыш превратился для меня в Мишку? А очень просто — я к нему привязалась, хотя он еще совсем кроха, и назвала его так про себя. Конечно, может быть, родители назовут мальчика по-другому, но я всегда буду
про себя звать его так.Понимаю, что не мой, что я просто помогаю ему вырасти, а все равно испытываю необычайно сильные чувства к крохотному существу, которого ношу под сердцем. И чем дольше остаюсь под крышей дома Орловых, тем больше мне жалко малыша.
Но это же все-таки ребенок Анжелы и Глеба Викторовича, а не мой, пусть мы с ним уже сроднились. Придется его отдать… Только как отдать в руки такой мамаши? Она же только и делает, что плюется ядом. А что если перенесет агрессию на малыша?
— Какая разница, что я получу за это деньги? — спрашиваю, прищурившись. — Лучше бы было, чтобы у вас не было ребенка, или как? Я не сделала тебе ничего плохого, чтобы вызвать столько негатива…
Анжела понимает, что наговорила лишнего, тут же выставляет вперед ладони:
— Что ты, Мира, какой негатив! Ты меня не так поняла! Я не испытываю к тебе никакого негатива… А про Глеба это я просто так ляпнула, расставляю границы, так сказать. Знаешь сколько охотниц до нормальных мужиков? Я от него девок штабелями отгоняла, прежде чем он на мне женился. Я тебе ничего плохого не желаю ни в коем случае! И я правда очень благодарна за то, что ты родишь нам ребенка. Глеб прямо зациклился на этом деле. Подавай ему сына ко дню рождения, и все…
— А ты? — спрашиваю дрожащим голосом. — Ты ребенка не хочешь?
— Почему не хочу? Хочу! — тут же заявляет она.
От ее ответа мне становится немного легче.
— А почему ты спрашиваешь? — интересуется Анжела с прищуром.
— Ну как же… Просто у меня создалось впечатление, что он вам не особо нужен. Глеб Викторович все время на работе, тебе придется справляться самой. А это такая ответственность, для ребенка столько всего нужно. Это и бессонные ночи, и колики, и бесконечные памперсы… Я знаю, о чем говорю.
И правда знаю, хоть своего ребенка у меня и нет. Я некоторое время подрабатывала няней у соседки.
— Пфф… современные люди воспитывают детей с помощью нянь, — фыркает Анжела. — Хотя откуда тебе знать. Нет, я со своим маникюром к ребенку с грязным памперсом на пушечный выстрел не подойду… Нет! Нет!
Резко дергаюсь, когда дверь столовой открывается и на пороге показывается Глеб Викторович.
— Ой, — всплескивает руками Анжела. — Я думала, ты уехал, милый. Садись позавтракай с нами…
Глава 23. Внимательный мужчина
Глеб
Мерю Анжелу строгим взглядом и нарочито медленно иду к своему месту. Присаживаюсь за стол с крайне недовольным видом.
А что? Пусть знает, что мне «посчастливилось» услышать, как она собирается заботиться о моем ребенке. Сейчас устраивать разборки не буду, не хочу травмировать Мирославу. Подожду до вечера, а там уж наглядно покажу жене, что я думаю о ее взгляде на воспитание детей.
Киваю Мирославе:
— Доброе утро.
Она кивает в ответ, но как-то безрадостно, с напряжением. Обычно при моем появлении она улыбается, спешит сообщить какие-нибудь новости о беременности. Но не сегодня…
Видно, что она подавлена, и это царапает мне душу.