Не повышай на меня голос, птичка

Приятный завтрак помогает в конечном итоге настроиться на волну Салима, который уже везет меня в неизвестном направление. Да и какая теперь разница. Я застряла в болоте и моя жизнь навряд ли сможет напоминать что-то адекватное. Поэтому мне стоит насладиться спокойным моментом, например, как сейчас, в компании приятного мужчины.

— Татьяна…

— Просто, Таня, ладно? А ты Салим, верно? — с интересом изучаю глазами мужской профиль.

Красивый мужской профиль. Ровный нос, острые скулы и гладко выбритая на них кожа. А еще выразительные губы, которые сейчас дергаются в легкой улыбке.

— Верно, — ухмыляется он. — Марат попросил кое-что для тебя сделать…

— Можешь не утруждать себя, — поняв насколько резко отреагировала, я тут же смягчаю тон. — Прости, но мне не интересно. Предпочла бы вообще провести этот день без его имени.

Перевожу взгляд за окно, одновременно сжимая ладонями свои колени.

— Ну пару дней спокойствия я тебе гарантирую, — иронично подмечает он, а я не могу не отметить облегчения, которое я испытываю рядом с малознакомым человеком. — Тань, но все же я обязан выполнить просьбу друга, обещание с меня взято, а я не привык подводить. Отказаться всегда успеешь. Уверен, когда мы приедем на место, ты еще и спасибо скажешь.

— Я не люблю сюрпризы, — сухо бросаю в ответ.

— Всегда бывают исключения.

Поворачиваюсь в сторону Салима и прищуриваюсь, прежде чем выдать свое удивление.

— Не думала, что в обществе Хаджиева есть оптимисты.

— Сочту за комплимент.

Мы обмениваемся теплыми улыбками и остаток дороги проводим в полной тишине. Но когда машина подъезжает к дому, габариты которого ничуть не уступают особняку Хаджиева, мне становится не по себе. Странная прогулка…

Погруженная в наблюдения за окном, я даже не сразу замечаю, как Салим покинул салон и уже открывает передо мной дверь. Он подает руку, а у меня колени начинает сводит от волнения. На мгновение мешкаюсь, но потом все же позволяю себе помочь выбраться из машины.

Салим больше ничего не говорит мне, а я и подавно молчу, совершенно потерянная, следуя в незнакомый мне дом через сад с лаконичным интерьером.

Дверь открывает пожилой мужчина в форме дворецкого.

— От Хаджиева, — коротко излагает мой спутник.

— Вас ожидают, — старик учтиво кивает, пропуская нас внутрь.

— Куда ты меня привез? — не выдержав нарастающего напряжения, шепчу на ухо Салиму.

Но вместо ответа он лишь помогает снять с моих дрожащих плеч пальто.

— Салим, мне не нравится все это, — со злостью во взгляде смотрю на друга Хаджиева.

— Наберись терпения.

Из последних сил сдерживаюсь, чтобы не поддаться внезапной паники и слава богу, что у меня получается.

Мы проходим в просторный зал, ладони уже полностью покрыты холодным потом и единственное, что у меня выходит, это изредка проводить ими по бедрам, пока я осматриваюсь вокруг.

Внутри дом напоминает больше музей, похожий на королевские покои, нежели обычное жилье.

Салим садится в кресло, задумчиво подпирая подбородок рукой, и смотрит на меня нечитаемым взглядом, а я уже взвыть готова.

— Ну и? Может уже объяснишь мне? — развожу руки в стороны.

Внезапно большие двери в дальнем конце комнаты распахиваются и мое внимание тут же перемещается в сторону движения двух фигур.

К нам приближается женщина, на вид лет пятидесяти, но очень ухоженной внешности, в твидовом костюме тройке, а потом мой взгляд фокусируется на мальчике, который держит ту самую женщину за руку. Серьезный такой. Брови хмурит. В бежевом костюме, из под пиджака которого виднеется белая рубашка и на шее, под цвет его глаз, бабочка… голубая. А потом до меня доходит пугающее понимание… Мальчишке лет пят… Цвет глаз и волос… Господи… Грудь прошибает такой болью, что перед глазами вмиг собирается пелена слез. Таких горьких, что сил вздохнуть нет.

Глава 28. Вернулся

Я даже не понимаю в какой момент срываюсь с места, а уже через секунду в моих объятьях оказывается маленькое тельце. Живой. Не он? Или он? Дрожащими пальцами нащупываю мальчику голову в надежде найти единственную метку, которая сотрет в пыль все сомнения. А когда ощущаю в районе затылка маленький рубец окончательно отдаюсь во власть бушующих эмоций.

— Тимка… живой… — сдавленно шепчу я и прижимаю к себе пацаненка, целую, запахом надышаться не могу. Облегчение захлестывает меня с головой, каждая клеточка внутри готова разорваться. Больно. До чертиков больно. И одновременно так хорошо, что я теряюсь во всем этом. — Тимочка, — слезы заполняют все: глаза, нос, горло, легкие…

Но внезапно я останавливаюсь. Заставляю себя это сделать. Потому что тельце, которое я так яро притягиваю к себе — отчаянно выгибается, пытается выбраться из моих объятий. Оттолкнуть…

Вмиг тяжелая горечь разочарования наполняет мою грудь до предела. Проникает ядом под кожу. В кровь. Отравляет. Превращает в пустую оболочку. И мне достаточно малейшего дуновения ветра, чтобы рассыпаться пеплом.

Как в замедленной съемке я опускаюсь на колени, принимая очередной удар жестокой реальности. Руки превращаются в тряпичные волокна и обвисают, и я не в силах их больше поднять.

Столько времени прошло… он был совсем маленький. А сейчас просто не помнит меня. Конечно не помнит. Я чужая для него.

Чужая…

— Татьяна, — как сквозь слой ваты доносится настороженный голос, и я тут же впиваюсь взглядом в женскую руку, которая отдаляет от меня Тимку. — Вам стоит успокоиться, вы его пугаете, — строго осекает меня хозяйка дома, но тут же смягчается и опускается перед ребенком на корточки, чтобы прошептать что-то моему мальчику на ухо. Моему! — Договорились? — женщина ласково гладит его по щеке, а в ответ он молча кивает, нервно теребя пальчиками край пиджака. — Вот и хорошо, беги к себе, Андрюш, — она выпрямляется и подталкивает его в сторону дверей, откуда они и пришли.

Андрюш?

Меня будто по голове ударили, заполнив все сознание гулким эхом.

Господи, как же я хочу выцарапать ее глазные яблоки.

Ярость за жалкое мгновение затмевает все. Отрезая любой путь к самообладанию. Вся злость, которую я испытывала ранее просто ничто по сравнению с тем, как я сгораю от нее сейчас.

— Его зовут Тимур! — собственный голос режет по ушам металлическим холодом.

— Таня, — ощущаю на плече тяжелую ладонь Салима. — Выслушай.

Сжимаю челюсти и, сбросив с себя его руку, поднимаюсь на ноги, изо всех сил стараясь не рухнуть обратно. Перед глазами все застилает одним большим красным пятном ярости. Ярости от беспомощности.

— Спасибо, — женщина благодарит моего спутника и вновь переводит взгляд на меня. Нервничает. — Татьяна, мне очень жаль, что у вас произошла такая… тяжелая жизненная ситуация. Но, как вам наверное уже известно, Андрей официально усыновлен. Уже два года он часть нашей семьи…

Известно? Да мне ни черта не известно!

— Как это произошло? — слишком резко срывается вопрос с моих губ.

Женщина с трудом держит непринужденную улыбку. Я вижу, как ей это не просто. Мы сейчас обе напоминаем львиц. И цель у нас одна.