Не повышай на меня голос, птичка

— Да, конечно, — тараторю я, утвердительно кивая в такт своим словам. — Все, — шмыгаю носом и быстро вытираю ладонью следы слез. — Все нормально, я готова.

Но Марат по-прежнему удерживает меня за плечи, только сейчас его взгляд становится строже.

— Птичка, я хочу, чтобы ты услышала меня. Сейчас ты отправишься с моим человеком в безопасное место, — я тут же пытаюсь возразить, но замолкаю, когда грубые пальцы причиняют мне легкую боль. — Ты не поедешь со мной, — едва не рычит Марат, но, встретившись с моим яростным выражением лица, внезапно отстраняется, а потом выходит из себя. — Твою мать, Тата, я не могу отвлекаться на твою безопасность, я еще не знаю, насколько подготовился этот ублюдок! Ни черта не знаю и не могу потерять тебя! Не хочу рисковать тобой и одновременно спасать нашего сына!

— Он мой! Мой сын! Тебя не было рядом, он не знает тебя! — огрызаюсь в ответ, позволяя эмоциям взять верх, но чувство, прямо сейчас вспыхивающее в глазах Хаджиева, пугает меня, и я отступаю. Более того, начинаю жалеть о сказанных словах, которые явно причинили ему боль.

Однако, несмотря на темноту в этом мрачном взгляде, Марат отвечает мне. Слишком спокойно. И холодно.

— Ты едешь домой, и это не обсуждается.

Проклятье, я обидела его. А еще чертовски злит, что я вообще волнуюсь о подобном. Тут же ощущаю вину, и мне хочется извиниться за сказанное, вот только Хаджиев больше не намерен вести со мной диалог. И от этого я чувствую себя еще отвратней. В конце концов, он вообще не обязан помогать мне, так же как и не должен делать вид, что переживает о ребенке, которого лишь раз держал в руках. Но, как бы мне не хотелось верить в обратное, этот мужчина сорвался по первому моему зову и прилетел, а сейчас готов сделать все, чтобы вернуть моего мальчика. Да, я действительно могу заслуженно считать себя стервой.

И самое неприятное, что у меня нет времени что-то исправить, потому что Марат уже скрылся в одном из внедорожников, а через мгновение машина срывается с места, оставляя меня наедине с водителем, который с готовностью открыл дверцу второго автомобиля и ждет.

Не желая больше устраивать сцен, я покорно занимаю пассажирское место на заднем сиденье, прежде чем мы трогаемся.

Всю дорогу в сторону дома я погибаю в мучительной неизвестности, мысленно читая молитву за двух своих мужчин. За Ванюшу, и за Марата. Я не готова потерять ни одного, ни второго. Это ужасно, но сейчас, понимая, что Хаджиев готов рискнуть собственной шкурой, я действительно осознаю, что люблю этого мужчину. Пусть неправильно. Какой-то больной любовью. Но делаю это так, как умею.

Внезапная трель мобильного вынуждает мое сердце сжаться в невидимую молекулу, пока я судорожно достаю аппарат из кармана, а увидев на экране скрытый номер, сглатываю, но вскоре отвечаю:

— Слушаю.

— А я ведь доверял тебе, Таня. — Перестаю дышать, когда понимаю, что это голос Салима. — Думаешь, он поможет? Или считаешь, что я шучу? Напоминаю, твой сын у меня, на твоем месте я вел бы себя послушней.

Бросаю беглый взгляд на водителя, убеждаясь в том, что он не наблюдает за мной, а потом прикрываю рукой мобильник и отворачиваюсь к окну.

— Прошу, не причиняй ему боль, — произношу как можно тише, чтобы не привлечь чужое внимание.

— Возможно, я выполню твою просьбу, — ублюдок нарочно делает эффектную паузу, а потом продолжает издевательским тоном: — Но теперь я хочу изменить условия, а если тебе интересны подробности, могу назначить встречу.

Встречу? От одной только мысли, что смогу увидеть сына, я готова рискнуть всем, лишь бы не упустить эту возможность. Я даже немного оживаю, позволяя ложному облегчению затопить меня доверху.

— Где? — говорю кратко, в противном случае разревусь.

— Я скину тебе координаты. Но, Таня, на этот раз без глупостей. Если хоть один из людей Хаджиева узнает о нашей встрече, ты больше никогда не…

— Клянусь, что никто об этом не узнает, — прерываю этого подонка, чтобы только не слышать продолжение. — С Ваней все нормально? — не выдержав, интересуюсь я, буквально задыхаясь от волнения.

— Мы обсудим это при встрече, — после этих слов мерзкий голос сменяет поток гудков, а я в неверии пялюсь на экран, убеждаясь в том, что гребаный урод отключился.

Какого хрена?

Почему он не сказал ничего о моем сыне? Почему, черт возьми? Ублюдок, какой же он ублюдок.

Меня трясет от едва сдерживаемого гнева. Ярости. Отчаяния.

Набираю полные легкие воздуха и медленно выдыхаю его. Я должна успокоиться. Успокоиться, блядь! Как такое вообще возможно? С трудом проглатываю истеричный смешок и принимаюсь растирать ладонями лицо. Думай, Тата, думай…

Очередной сигнал входящего сообщения выводит меня из ступора, и я бегло читаю адрес, который прислал Салим. Я знаю это место.

Больше не могу думать, нет времени даже медлить, поэтому на свой страх и риск я подвигаюсь к двери и проверяю, заблокирована ли она.

Слава богу, каким-то неведомым чудом она оказывается открыта. На светофоре загорается красный, машина останавливается, а я, не теряя ни секунды, распахиваю дверцу и под крик водителя вылетаю из салона.

Пусть кричит, я не остановлюсь, ни за что. Я просто не могу этого сделать. Мне плевать на все, я знаю одно: я непременно должна увидеть сына.

Глава 52. Успел

Уже двадцать минут я расхаживаю по разбитому тротуару на окраине города. Телефон разрывается от звонков, но я упрямо игнорирую каждый, потому что знаю, это Марат. Я не позволю ему помешать мне, не позволю переубедить себя, мой сын в руках больного ублюдка и я сделаю все, что в моих силах. У меня нет времени ждать, когда люди Хаджиева найдут его, вдруг с Ваней уже что-нибудь случилось? Господи, нет, нет, нет… Мне не стоит думать об этом, иначе последняя крупица самообладания ускользнет из моих рук.

Звук приближающейся машины приводит меня в тревожное состояние, а потом на другой стороне дороги останавливается тонированный автомобиль. Я колеблюсь секунду, две, три, но когда из нее вылезает Салим, силой заставляю себя двинуться к нему навстречу.

— М-мой сын, — вылетает рвано и я едва не падаю, но ублюдок успевает подхватить меня. — Мой сын в машине? С ним в-все хорошо?

— Не волнуйся, Таня, с ним все в порядке. Пока в порядке, — чересчур приторным голосом успокаивает Салим, отчего я борюсь с желанием ударить его.

«Успокойся. Спокойствие, Таня, это все ради сына. Скоро ты его увидишь», — лихорадочно повторяю про себя и позволяю усадить нас обоих на заднее сиденье.

До меня не сразу доходит, что за рулем еще один человек. Черт возьми, этот ублюдок действует не в одиночку…

— Ты так напряжена. — Салим накрывает мою коленку ладонью, нарочно сжимая ее и вызывая внутри меня волну отвращения, все это слишком… и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не оттолкнуть его. — Могу я как-то успокоить тебя?

Кусаю изнутри щеку, убеждая себя в том, что вытерплю все, что задумал этот урод. Я сделаю все, что потребуется, ради спасения сына. А еще где-то в глубине души молюсь, чтобы Хаджиев нашел меня.