(не)приятность для дракона

— Вы молодцы, меня приятно удивила ваша работоспособность. Отдыхайте, жду вас завтра здесь же в десять утра.

Меня вежливо подождали, молча обняли, так нежно и тепло, что захотелось помурлыкать от удовольствия, поцеловали так… так!.. Я лишний раз убедилась, что мне достался просто сказочно прекрасный дракон. Мягкий и нежный, ласковый и осторожный, но при этом такой, что дыхание вмиг сбивало и мысли разлетались кто куда.

Как меня уносили в портал, подхватив на руки и не разрывая поцелуя, я вообще не помню. Да и тьма бы с ним!

Очнулась я уже в трапезной, куда меня, открыв деликатным ударом ноги дверь, заботливо внесли на ручках. Пронесли до накрытого явно не так давно стола, усадили на стульчик с высокой мягкой спинкой, придвинули тот поближе к столику, а сами заняли место напротив.

Я открыла было рот, но Киан, принимаясь за пищу на столе перед ним, перебил меня:

— Я зверски голодный.

Стоит ли говорить, что я послушно заткнула рот? Голодного мужчину разговорами от еды отвлекать нельзя — это закон! Когда он голодный, он злой. А если вы будете отвлекать его от вожделенной пищи, он, весьма предсказуемо, будет злиться на вас. Лучше подождать какое-то время, пока он наестся, а уже потом высказывать всё, что вы хотели. И поймёт, и простит, и разрешит — в зависимости от того, что вы ему, собственно, говорить изволите.

Так что я взяла пример с жениха и стала баловать организм поздним, очень поздним ужином. А вкусно-то как было! М-м-м! И картошечка запеченная, и салатик свежий хрустящий, и вкуснейшие котлетки слегка пересоленные, но оттого ещё более вкусные. Повторно: м-м-м!

Кажется, я застонала вслух, зажмурившись от удовольствия, потому что сидящий напротив меня Киан понимающе хмыкнул.

— Вкусно, да? — открыв глаза, с восторгом посмотрела я на его молчаливо жующую мордашку, — Тьма, покажи мне того гения, кто это готовил, я его расцелую!

Что-то меня сегодня всех расцеловать тянет. Странно…

— Ради такого я готов лично научиться такому нелёгкому делу, как готовка, — со смешком поддел меня Правитель, легко открывая бутылку вина, разливая его светлое содержимое по бокалам и протягивая один из них мне.

Я охотно приняла, чувствуя приятную лёгкость, радость и желание поспать сразу после того, как вкусно поем. Вино пригубила не задумываясь. Поболтала глоток во рту, тщательно пытаясь распробовать то, что чувствовала. Кисленькое, немного бодрящее, свежее и чуть прохладное, но не из-за собственной температуры, а от этого загадочного вкуса.

— М-м-м, — прикрыв глаза, растянула я губы в улыбке и вновь застонала, не сумев удержаться и сделав ещё один глоточек.

— Расцеловать создателя вина не получится, — со смешком огорчил явно забавляющийся Правитель, читая что-то на печатке, — он умер лет так шестьдесят назад, что случилось через двадцать два года после разливки и закупорки данной бутылки.

И, вычитав эти поистине ошеломительные новости на простой печатке, Киан небрежно отставил бутылку в сторону, сделал глоток вина и, никак на него не отреагировав, вернулся к ужину.

Ну, ничего себе… Как-то плохо осознавалось, что я только что выпила напиток, что почти в четыре раза старше меня. Это как-то… странно, что ли?

Киан мой ступор встретил улыбкой и, ничего не говоря, вновь вернулся к нарезке котлеты у себя на стремительно пустеющей тарелке. Я посидела-посидела, подумала-подумала, да решила тоже вернуться к благому делу — к поеданию вкуснейшего ужина.

А уже позднее, когда мы вдоволь наелись и уже как-то привычно, плюнув на все правила приличия, забирались с Кианом в одну постель, я сказала ему то, что изначально собиралась:

— Спасибо!

Правитель повернулся, внимательно посмотрел в мои серьёзные глаза и, потянувшись, нежно поцеловал.

— Не за что.

Вот так просто и спокойно, а мне петь от счастья захотелось.

* * *

А на послеследующий день было нечто! Нечто грандиозное и громкое! Я бы даже сказала оглушительное! Ну, настолько оглушительное, с каким шумом может рушиться бывшее здание мэрии.

Я, неожиданно обнаружившая в себе склонность к разрушениям, ликовала. Состоящий в основном из молодых в основном лордов совет, глядя за разрушением нелюбимого здания, ликовал. Собравшийся народ тоже ликовал — эти не знаю почему, но мешать им никто не собирался. Эрих, выступающий в роли главного разрушителя, тоже неожиданно обнаруживший в себе склонность к разрушениям, тоже ликовал.

Один только Архо не ликовал, ему после вчерашней попойки крепкого алкогольного настоя плохо было. Он стоял подальше, обнимался с прохладным столбом, изредка икал и чаще стонал от головной боли, с ненавистью глядя на втянувшегося в процесс разрушения Эриха.

Моему телохранителю явно нравилось швыряться заклинаниями в ни в чём не повинное здание. Да так понравилось, что, когда от него только неровные камни и куча пыли остались, очень кровожадно осмотрелся и как-то странно ручки потёр.

Столпившиеся на площади зеваки быстренько вспомнили про свои крайне важные дела и разбежались, в надежде, что кровожадный Эрих не станет громить их дома, когда в них живые люди пребывать изволят. Наи-и-ивные!

Улыбка Эриха при массовой капитуляции стала только ещё более многообещающей. Где-то совсем рядом застонала Крис, на неё тут же со всех сторон понимающе покосились. Я, впрочем, тоже догадалась, что её дом был где-то совсем рядом.

— Эрих, не перестарайся, — невзначай попросила я этого кровожадину и, повысив голос, обратилась уже к ожидающим в сторонке специально с утра нанятым рабочим, — Приступайте!

Ну, а нам тут делать пока что было нечего. Все ценности, да и не ценности тоже, мы ещё вчера тщательно собрали и перенесли через порталы в мой кабинет в замке Правителя, оставив там на сохранность. Своим новым работникам я на сегодня дала выходной, велев на досуге продумать обстановку собственных кабинетов, а то, что они все по утру тут столпились, так это понятно было: такое зрелище нельзя пропускать!

Прежде, чем личный телохранитель успеет что-либо сломать, я повернулась и пошла прочь. Ему не осталось ничего иного, кроме как покорно последовать за мной. Правда, через пару шагов мы опять остановились и терпеливо ожидали еле передвигающегося Архо.

— У тебя есть что-нибудь? — скривившись, вопросила я у Эриха.

Тот как-то слишком сильно задумался, но, поймав мой предупреждающий и испуганный секретаря взгляды, тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой.

Пришлось идти в белоснежное трёхэтажное здание к лекарям. Те побухтели, моралей почитали, но всё же увели Архо в одну из комнат, а вернули его пару минут спустя, уже бодрого, полного сил и красного от стыда.

— Да всё нормально! — ободрительно хлопнул его по плечу улыбающийся Эрих так, что бедный секретарь едва пополам не согнулся.