(не) случайный папа
Шрифт:
Внезапно мое внимание привлекает едва слышное жужжание. Кофта вибрирует? Поднимаю ее, а там лежит черный телефон, на автомате нажимаю кнопку вызова.
– Алло? – произношу полувопросительно.
– Мама! Мама! Вы где? Арина с тобой? Почему трубку не берешь?! Мама! – доносится до меня взволнованный голос Бориса.
– Это не мама, а я, Жанна, - говорю тихо. – Телефон был в коляске все это время, он на беззвучном режиме, потому мы его и не услышали раньше.
На секунду в трубке наступает тишина.
– Так, мы почти долистали до момента, когда мама осталась
Себя, наверное, убеждает.
– Ага, ладно, - киваю, забывая, что Борис меня не видит.
– Вот! – он возбужденно кричит в трубку. – Мы их видим! Они стоят некоторое время одни, потом мама кладет сотовый вниз, а сама берет Арину на руки и куда-то уходит. Есть камера в той зоне? – спрашивает он у диспетчера. – Отлично, давайте искать дальше. Я перезвоню.
А я обнимаю себя руками и начинаю ходить из стороны в сторону, словно раненный зверь. Беспокойство вновь овладевает моим разумом.
Внезапно, внимание привлекает лист из блокнота, лежащий в мусорке. Это не мой подчерк, и не Борин.
По наитию подхожу и беру его.
«Поменять билет на завтра. Сделано!» - гласит последняя запись…
44
Плюхаюсь на пол прямо возле ведра с мусором. Это что? То, что я думаю?
В голове невольно проносятся детали сегодняшнего утра. Вот мы с Ариной занимаемся своими делами, а Нинель Ивановна выходит из дома с пухлой сумкой. Борис говорил, что она предпочитает путешествовать налегке, да и погода балует, не нужны теплые вещи.
Это что же, она сразу собралась уезжать? И ничего никому не сказала? Обиделась на нас?
И я начинаю истерично смеяться, в голос, с подниманием ног и рук. Так дети иногда делают, когда не могут справиться со своими эмоциями или пытаются манипулировать родителями. Только они обычно плач изображают на полу, а я смех.
Нет, не верится мне. Она серьезно это сделала? Планировала заранее?
Вряд ли. Ведь мы изначально не договаривались, что я оставлю Арину на нее, такое не спланировать.
На одну секунду подозреваю работницу больницы в сговоре с Нинель Ивановной, но быстро отметаю эту версию. Слишком по-шпионски. В жизни все проще обычно. Наверное.
Вот она дура! Хоть бы смесь с собой взяла! Чем она будет кормить Арину перед сном.
Ой, а она взяла. Я, видимо, в расстроенных и испуганных чувствах не заметила сразу, что подготовленной бутылки нет, как и картонной упаковки сухой смеси, которую я ношу на всякий случай с собой. И термос прихватила Нинель Ивановна. А детские пюре не взяла.
– Эту химию на прикорм используете?! – зазвучал у меня в голове возмущенный голос Нинели, когда она увидела баночки с перетертым содержимым.
Ну да, логично. Химию она бы не брала.
– Алло, Жанна? Мы нашли продолжение! – звонит Борис. – Мама села в машину, мы пробили, это таксист. Сейчас узнаем, куда он их отвез!
– На вокзал, - произношу безжизненным голосом.
– Что? С чего ты взяла? –
переспрашивает он.– А у меня тут улики, - говорю спокойно, - неопровержимые.
– О, но что ей делать на вокзале, она ведь не сегодня собиралась уезжать, - совсем теряется Боря.
– Уже сегодня. Она обиделась.
– На кого?
– На тебя, меня, нас, Арину? Какая разница, - поясняю.
– И все же мы пока узнаем, куда ездил водитель такси. Твою ж! Ты права. Теперь нужно понять, уехал ли поезд, и мчаться туда, проверять твою теорию до конца, - Борис снова будит в себе энергичность. – Еще остановить ее смогу, возможно!
– Нет, не сможешь, поезд тронулся ровно пять минут назад, - произношу равнодушно, глядя на часы на тумбочке. – Я смотрела расписание, оно каждый день одинаковое.
– И что, она уехала с Ариной, ты думаешь? – Боря не знает, что предполагать дальше.
– А может, ее не пустили с младенцем?! Ведь свидетельство о рождении у меня! – внезапно осеняет радостная мысль. – Ее даже задержать могли. Бабушки без разрешения родителей не имеют права ребенка увозить, а тут вообще нет подтверждающих документов родства.
– Кто задержать мог? – у Бориса наступает, наоборот, ступор.
Мы с ним меняемся местами.
– Полиция, Боренька, полиция! Твоя мать украла нашего ребенка. Поехали на вокзал, разбираться будем, - произношу и встаю решительно с пола.
Ну Карга Ивановна, держитесь!
– Нет, она не могла, ну бред же! Бред! Не? – бормочет Борис с того самого момента, как мы выбежали из дома.
Я понимаю, у человека шок, трудно осознать действительность. Но чем дальше в лес, тем я больше думаю, что моя теория верна.
– Боренька, солнышко, давай будем разбираться со всем постепенно, - ласково глажу его по руке.
– Ой! А если мы не правы, если она вернется с Ариной, а нас нет дома! – озаряет Бориса. – Надо было тебе остаться в квартире.
– Ну уж нет, я достаточно там просидела, не хочу больше, - раздраженно огрызаюсь. Эмоции скачут, как дикие мерины. – Если она каким-то чудом вернется, ничего страшного, ты быстро водишь, недолго ей ждать придется.
– Ага, ты права, ладно, хорошо, - кивает Борис и крепче сжимает руль. – Это все какое-то недоразумение, я уверен!
Я предпочитаю промолчать. Я не знаю, бывают ли подобные недоразумения, но, несмотря на злость на Нинель Ивановну, в глубине души мне хочется верить в чудовищную случайность и порабощающие волю и мозг обстоятельства.
Не люблю я в конфликте долго находиться с кем-либо, даже когда права. Сама частенько иду на примирение.
– Мне посоветовали, куда идти на вокзале. Все хотят помочь, - заторможено рассказывает Борис.
– Эй! Ты не держи в себе! Если хочется покричать или позлиться, или еще что, ты не сдерживайся ни в коем случае! Я уже поплакала и покричала, даже пару тарелок об стену разбила, придется потом убирать, - тяжело вздыхаю.
Да, когда я выходила из квартиры, мне на глаза попалась несчастная посуда, которую кто-то не донес до посудомойки. Ну, и она в итоге пострадала немножко.