(не) случайный папа

И к моему удивлению и стыду Нинель Ивановны, он рассказывает всю историю наших приключений.

Его мать стоит закрыв глаза ладонью, отец внимательно слушает, а я… А что я? Я прижимаю Арину.

– Ладно, машина не пострадала, сзади водители тоже вовремя среагировали. У меня нет претензий. Удачи тебе, мужик, - первым реагирует владелец автомобиля, под чьими колесами Боря чуть не погиб.

– Н-да, - вторым врач. – Я вам всем рецепт на успокоительное выпишу, пригодится.

– Извини, но без штрафа никак, - полиция, самые правильные. – Но он будет минимальным, и то, только потому что мы тут пробку создали, не удастся замять, что ничего не было.

А нет, они тоже впечатлились. Хоть какая-то польза от поступка Нинели.

Да нет, что я такое говорю! Никакой пользы! Если бы не было поступка, не было бы и этого всего.

– Ладно, берегите себя, таблеточки все же попейте, рекомендую, - прощается с нами скорая.

– Да, впредь без глупостей. Штраф если оплатите в скором времени, то пятьдесят процентов скидка будет, совсем копейки, - протягивает мне постановление полицейский.

– Ага, спасибо, я сейчас сразу онлайн оплачу, - киваю ему.

– Бывайте!

И еще одна машина уезжает.

– Пошлите, дети, я там завтрак приготовил с ночи, отдохнуть нужно. Обратно не пущу в таком состоянии, - категорично заявляет отец Бори.

– Спасибо, - киваю снова, как болванчик.

Теперь, когда напряжение ушло, мои мышцы стали трястись, слабость начала одолевать. Отходняки пошли.

– Пойдем, Жанночка, тебе бы прилечь, - обнимает меня Борис и помогает держать Аришу.

– Кто бы говорил, человек «я чудом остался жив», - смеряю его строгим взглядом. – Нельзя же так! Боря!

Слезы только теперь текут, обжигая ледяные щеки. Наверное, скоро надо будет красить волосы, на голове точно должна появиться седина.

– Согласен! – поддерживает меня отец Бори, Николай.

Нинель Ивановна плетется в конце. Никто из нас так толком и не заговорил с ней. Я не знаю, что ей говорить.

После завтрака я окончательно убеждаюсь в том, что Арина в порядке. Разве что этой ночью она точно пересосала соску, выплевывает ее теперь недовольно. А потому возникает насущный вопрос – чем ее кормить дальше, да и памперсы закончились.

– Жанночка, ты напиши список самого необходимого, а я куплю, - отец Бориса как будто мысли мои читает.

– Да нет, мне неудобно, я сама схожу, - растерянно мямлю.

– Ты еле на ногах держишься! Бери ребенка, и идите в комнату, поспите, а мы тут сами разберемся!

И сказано это, мне кажется, с намеком на все. Не только магазин, но и вопрос с Нинель Ивановной.

Что ж, может, оно и правильно? Они родственники, пускай разбираются. А я потом скажу от себя пару ласковых, за мной не заржавеет.

Хотя, если честно, немного обидно, что Боря меня не останавливает, молчаливо поддерживает мой уход в комнату. Но мне действительно так хочется полежать, что ну их всех! Пускай тут сами будут!

И я ухожу.

47

Утро наступает в сумерках. Или сейчас вечер? Тяжело ориентироваться, когда спать легла на рассвете.

Поворачиваюсь на другой бок и вижу Борю. Спит родненький рядом. На душе становится тепло. Глажу его по щеке.

Стоп! А где Арина?!

Моментально подрываюсь. Второй раз за два дня я не переживу ее исчезновение.

Выбегаю из комнаты и несусь на кухню. Я была только там, больше ничего в квартире родителей Бориса не знаю.

– Покушала? Вот умница! – с моей дочерью сюсюкает Нинель Ивановна.

Ничего не могу с собой поделать, меня накрывает. Подбегаю к женщине и грубо выхватываю у нее ребенка.

– Не смейте к ней приближаться! – говорю громко, дрожащим от нервного напряжения голосом.

Я не хотела быть такой категоричной и злой, хотела уйти в игнор, но не смогла. Гормоны и нервы решили за меня.

– Жанночка, да я ничего такого! Просто покормила малышку, она хныкала, а вы спали, - причитает женщина.

– Спасибо! – киваю и жду чего-то.

Извинений? Наверное, да, их. Но вряд ли дождусь, чувствую. Вот кто мастерски уходит в несознанку и «ничего не было, вы не так меня поняли».

Молча разворачиваюсь и возвращаюсь в отведенную нам с Борей комнату. Одна часть меня хочет будить Бориса и уезжать домой немедленно. Вторая очень устала, она и мысли о повторной ночной поездке не допускает, сразу страдальчески стонет.

Но есть еще и третья. Она практичная, думает, что раз уже приехали в родной город Бориса, нужно дать возможность его отцу пообщаться с внучкой.

– Доброе утро? – минут через пятнадцать просыпается Боря.

– Ага, утро, - фыркаю я, - в основном.

– Ну, у нас с тобой, считай, первое января сегодня, также поздно встаем, - он улыбается, и я не могу сдержать улыбку в ответ.

Как же мне все-таки повезло с ним, даже представить не могу, как бы я была сейчас одна с Ариной без Бориса.

– Как она? – спрашивает он осторожно.

– Нормально вроде, - пожимаю плечами, - дети частенько сильнее взрослых.

– Это хорошо, - кивает он. – А как ты?

– Не знаю, - отвечаю честно.

– Я тоже, - говорит он, а потом замолкает, будто прикидывает, как лучше продолжить. – Слушай, я понимаю, ты, наверное, хочешь поскорее домой, но я пока не очень в состоянии, да и врач скорой на больничный официальный отправил, а потому, может, не будем спешить?

– Хорошо, - коротко отвечаю.

Моя вторая часть довольна. Ее прошение отдыха удовлетворили.

– Хм, тогда, может, и завтра прямо с утра не поедем? Я дома не был сто лет, у нас с отцом накопились кое-какие дела, планы, - произносит Борис, смотря куда-то в потолок.

– Ладно, - киваю я, хотя он не видит.

Моя третья часть тоже удовлетворена. Ее практичная натура одобряет происходящее.

– Честно? – Боря все-таки поворачивается ко мне. – Просто если ты категорично против, я пойму, для меня вы с Ариной на первом месте!