Небесная голубизна ангельских одежд
Шрифт:
Глава 4. Спас на Крови
Вклад, который государственные репрессии и насилие внесли в пополнение собрания Третьяковской галереи, не ограничивается передачей икон из Исторического музея в 1930 году. В галерее оказалась часть замечательной коллекции икон арестованного Анисимова, которую туда в 1931 году передало ОГПУ по секретной просьбе Наркомпроса [205] . В коллекции Анисимова преобладали работы новгородских мастеров, но были и московские иконы, а также иконы из Твери, Вологды, Ростова, Кириллова и поствизантийские работы [206] . Из квартиры Анисимова коллекцию вывозили его бывшие коллеги по Историческому музею. Находясь в разоренном доме, что испытывали они, «любезно молчавшие» на недавнем позорном судилище? [207] В галерее оказалась и часть собрания известного реставратора Г. О. Чирикова [208] , репрессированного вслед за Анисимовым. После ареста его собрание, славившееся иконами XVII века миниатюрного письма, попало в Исторический музей и «Антиквариат», откуда в 1935 году некоторые из икон поступили в Третьяковскую галерею [209] .
205
О том, что Анисимов собрал прекрасную коллекцию икон, стало известно только после его ареста. Он неохотно показывал свои иконы на выставках, и тому были причины. До революции хорошие иконы стоили дорого. Обладая азартом коллекционера, но не имея зубаловских, рябушинских или морозовских миллионов, Анисимов собирал иконы, видимо используя служебное положение. Г. И. Вздорнов считает, что еще в бытность земским учителем в Новгородской губернии Анисимов, занимаясь сбором материала для епархиального древлехранилища, «не слишком заметные, но ценные произведения» оставлял у себя. Видимо, подобная практика существовала и во время работы Анисимова в Комиссии по сохранению и раскрытию памятников древней живописи и в ЦГРМ. Как и у Остроухова и Рябушинского, имевших «домашних» реставраторов, был такой и у Анисимова – П. И. Юкин. Антонова писала, что поступление в ГТГ коллекции Анисимова «с тщательно выисканными ранними новгородскими иконами позволило ясно представить дальнейшие пути собирания» коллекции всей галереи (Каталог древнерусской живописи. Т. 1. С. 34). Не все иконы Анисимова попали в ГТГ. Часть икон была отдана в «Антиквариат». Образцы тканей из коллекции Анисимова переданы в Оружейную палату и ГИМ (Древнерусское искусство Х – начала ХV века. С. 60–63).
206
Древнерусское искусство Х – начала ХV века. С. 16.
207
На квартиру к Анисимову пришлось идти Орешникову. 15 мая 1931 года он записал в дневнике: «Из Музея с А. Л. Вейнберг [пошел] в ОГПУ, туда пришел Гамза, вызвал знакомого ему сотрудника ГПУ, и мы все поехали на Пречистенку, д. 21, в бывшую квартиру А. И. Анисимова, где Гамза взял для Третьяковки иконы, а я отобрал 2 ящика с рухлядью…» (Дневник Орешникова. Кн. 2. С. 491).
208
Григорий Осипович Чириков (1882–1936) – выходец из крестьян села Мстера, выдающийся реставратор и исследователь, сотрудник Комиссии по сохранению и раскрытию
209
Более подробно о собрании икон Г. О. Чирикова см. гл. «Третьяковская галерея: приобретения».
Пополнение иконного собрания Третьяковской галереи, как и других центральных музеев, также шло за счет директивного изъятия шедевров из провинциальных музеев, которые, в свою очередь, тоже пополнялись в результате насилия – государственной политики разрушения и закрытия местных церквей и монастырей. Следует сказать, что во многих случаях работники местных и центральных музеев спасали оставшиеся без присмотра и погибающие произведения искусства, но хватало и директивных изъятий из действующих церковных учреждений и религиозных общин. Сильный забирал у слабого. В 1929 и 1930 годах ценнейшие иконы поступили в галерею из Загорского музея, который в свою очередь формировался в ходе разорения Троице-Сергиевой лавры [210] . В их числе знаменитая «Св. Троица» – бесспорное произведение Андрея Рублева [211] , «Богоматерь Одигитрия» и еще около десятка шедевров древнерусской живописи [212] . Тогда же в Третьяковской галерее оказалась и киевская икона второй половины XII века «Св. Дмитрий Солунский» из Успенского собора в Дмитрове [213] . В числе изъятых из Вологодского музея была одна из древнейших икон вологодской школы «Св. Николай Чудотворец, с житием» второй половины XIV века [214] . В результате изъятий собрание Третьяковской галереи пополнилось лучшими иконами из музеев Пскова, Ростова, Ярославля, Костромы, Саратова, Нового Торжка, Северодвинска, Владимира, Смоленска, Коломны, Мурома, Углича, Вологды, Дмитрова, Новгорода, музея Кирилло-Белозерского монастыря и др. [215]
210
Иконное собрание Загорского музея, по точному выражению Гладышевой, было «наиболее привлекательным» для ГТГ среди провинциальных музеев (Гладышева Е. В. Указ. соч. С. 505).
211
До 1930 года, когда Сергиев Посад был переименован в Загорск, музей назывался Сергиевским. «Св. Троица» Андрея Рублева и еще четыре древние иконы были переданы из Сергиевского музея в ГТГ на время для выставки древнерусского искусства. 29 июня 1929 года был подписан акт передачи. Выставка в то время не состоялась, но галерея не собиралась возвращать иконы в Загорск. В начале 1930 года они были включены в инвентари ГТГ, причем «Св. Троице» сразу же был присвоен постоянный инвентарный номер. Так закончилось многовековое пребывание рублевской «Троицы» в Троице-Сергиевом монастыре. ГТГ неоднократно обращалась в Главнауку в связи с реорганизацией Сергиевского музея в краеведческий с просьбой передать из его ризницы 87 памятников древнерусского искусства, из них 26 предметов были переданы в 1930 году. Об истории передачи см.: Кузнецова Т. В. «Троица» Андрея Рублева как музейный экспонат (1918–1929 гг.) // Троице-Сергиева лавра в истории, культуре и духовной жизни России: Материалы III междунар. конференции 25 сентября – 27 сентября 2002 г. Сергиев Посад, 2004. С. 334–336.
212
Икона «Богоматерь Одигитрия» середины XV века московской школы (инв. 13015) поступила в ГТГ в 1929 году. В 1930 году из бывшей Троице-Сергиевой лавры в галерею поступили такие шедевры, как «Богоматерь Одигитрия» и «Богоматерь Корсунская – Умиление» XIV века ростово-суздальской школы (инв. 17294, 17293), а также иконы московской школы «Благовещение» конца XV века (инв. 13014), «Богоматерь Донская» конца XIV века (инв. 22958), «Богоматерь Одигитрия» конца XIV века (инв. 22722), «Спас» середины XV века (инв. 13016), «Св. Никола Можайский» середины XV века (инв. 17295) и иконы работы Симона Ушакова «Св. Сергий Радонежский» (инв. 22721) и «Спас Нерукотворный» (инв. П. 4683) (Каталог древнерусской живописи. Т. 1. С. 210, 215–216, 260–263, 285–290, 296–297, 317–318, 314, 376–377, 379; Т. 2. С. 252–253, 416–418. О наиболее ценных поступлениях в ГТГ из Троице-Сергиевой лавры см.: Гладышева Е. В. Указ. соч. С. 507).
213
До передачи в ГТГ находилась в краеведческом музее города Дмитрова (Каталог древнерусской живописи. Т. 1. С. 71–73, инв. 28600).
214
Из истории реставрации древнерусской живописи: Переписка И. В. Федышина (1924–1936) / Составитель и автор комментариев Г. И. Вздорнов. М., 1975. С. 90; Каталог древнерусской живописи. Т. 1. С. 357–358.
215
Каталог древнерусской живописи. Т. 1. С. 74, 184, 206, 208–210, 218, 220, 222, 226, 228, 245, 308, 326, 333, 336, 350 и др. О пополнении иконного собрания ГТГ произведениями из провинциальных музеев и принципах работы научных сотрудников галереи см., например: Гладышева Е. В. Указ. соч. С. 505–510.
Письма Ивана Васильевича Федышина, заведующего художественным отделом Вологодского музея, передают настроение и опасения работников местных музеев того времени. В 1926 году, находясь на обучении в Москве, он просил свою сотрудницу, в скором будущем – жену, спрятать наиболее ценные иконы «в самый темный угол и никому не показывать: ни Грабарю, ни Анисимову, а то поминай как звали! Непременно утащат». «Хищничество и жадность до редкостей у москвичей, – писал Федышин, – развиты гораздо больше, чем у нас грешных» [216] . Находясь на лечении в санатории в мае 1930 года, Федышин в письме инструктировал жену: «Вероятно, уже появились в Вологде приезжие специалисты из центра и скоро приедет экспедиция Анисимова. На всякий случай убери на лестницу вниз за портреты 3 иконы: 1) „Козьму и Дамиана“, 2) „Богородицу“ из Гавр[иило]-Архангельск[ой] ц[еркви] … и 3) „Николу“ из ц[еркви] Воскресения» [217] . Анисимов приехал в августе и, по свидетельству жены Федышина, «не поленился пересмотреть все иконы во всех кладовых… Даже в ризнице все до одной перекидали». Все знали, что Анисимов, как эксперт Главнауки, присматривал иконы для московских музеев и Госторга, поэтому настроение у Федышина было отчаянно-злым: «Раз он высмотрел наши фонды – это вполне достаточно, чтобы он мог навредить в любую минуту. Для этого достаточно сочинить бумажку и прислать ее в музей со штампом Главнауки» [218] , что и случилось в сентябре 1930 года. Вот еще одно письмо лета 1930 года. Федышин спрашивал у жены, приезжал ли «профессор» и «что он облюбовал для Москвы». По предположению Вздорнова, речь шла о А. Н. Свирине, сотруднике Третьяковской галереи, который побывал в Вологде в июле и отобрал иконы. «Что-то уж очень потащили все и всё от нас», – в сердцах подытожил Федышин [219] .
216
Переписка И. В. Федышина. С. 44. Однако и провинциальные работники были «не без греха». Находясь в экспедиции в Каргопольском уезде, где он обследовал церкви для учета памятников древнерусского искусства, Федышин так описывал изъятие царских врат из Саунинской церкви: «Мужички отдавали неохотно – особенно упрямился один из членов [церковного] совета, который даже и не пожелал подписать акта, хотя в акте я подчеркнул, что врата не переданы, а изъяты мною». Укрепляя иконы в действующем монастыре, возможно Корнилиево-Комельском, Федышин нашел за иконостасом старые расписные тябла. В тот же день он написал жене, что реставратор А. И. Брягин, который работал вместе с ним, вечером «долго говорил о том, что нужно сейчас же тайно от верующих взять пилу и выпилить из иконостаса расписное тябло» (Там же. С. 60–61, 68–69).
217
Там же. С. 101.
218
Там же. С. 110–111.
219
Там же. С. 110.
Кто-то может сказать, что провинциальному музею нечего было и тягаться со знаменитой Третьяковской галереей, которая является более достойным местом для шедевров древнерусской живописи. Однако это мнение основано на привычных стереотипах сегодняшнего дня. Не стоит забывать, что и Третьяковская галерея вначале была всего лишь городским музеем. В ее собрании были шедевры, но оно было несравненно беднее того, что галерея получила за годы советской власти в результате перераспределения художественных богатств. Следует напомнить и то, что иконное собрание галереи в 1920-е годы не превышало полторы сотни икон, тогда как собрание Вологодского музея в конце 1920-х годов, по свидетельству Федышина, насчитывало порядка пяти тысяч икон, а по своему значению среди провинциальных музеев уступало лишь Новгородскому музею. Анисимов назвал иконное собрание Вологодского музея «кладезем произведений древнерусской живописи». Авторы каталога иконного собрания этого музея считают, что его богатейшая коллекция древнерусского искусства в конце 1920-х годов «вполне могла соперничать с лучшими собраниями Москвы и Ленинграда» [220] . Кроме того, отчего же Вологда, древний русский город, история которого, как и история Москвы, уходит корнями в XII век, не достойна первоклассного музея древнерусской живописи? Именно о такой перспективе мечтал Федышин:
220
Иконы Вологды XIV–XVI веков / Л. В. Нерсесян (гл. ред). М., 2007. С. 22–24.
…мы с Вами должны благодарить небо за то, что живем в Вологде. Вологда здесь (речь идет то ли о Музейном отделе Наркомпроса, то ли о ЦГРМ. – Е. О.) считается вторым городом после Новгорода по обилию и качеству памятников древнерусской иконописи… И если бы к нашему материалу приложить еще немного труда, знаний и средств по раскрытию памятников, то наш музей мог бы стать прекрасным и великим [221] .
Изъятия икон из провинциальных музеев чаще всего были безвозмездными. Москва забирала по праву сильной и властной. В лучшем случае местные музеи получали взамен произведения светской живописи [222] . Одна из таких бартерных сделок оставила след в архивах и поражает неравноправием обмена между центром и провинцией в советской системе перераспределения ресурсов. В 1934 году взамен памятников древнерусской живописи XV века из Угличского краеведческого музея [223] Третьяковская галерея передала туда несколько картин советских художников: этюд «Огороды» и «Стадо у реки» Аладжалова, «Обучение слепых в щеточной мастерской» Литвиненко, «Литейщик у вагранки» Долгова и «Бык в киргизской упряжке» Савицкого [224] .
221
Переписка И. В. Федышина. С. 45.
222
С конца 1920-х годов ГТГ по приказу Главнауки передала в республиканские и местные российские музеи из специального «провинциального фонда» более тысячи произведений светской живописи, которые скопились в ее хранилищах в результате массовой национализации произведений искусства. Среди них было много первоклассных работ лучших российских художников. Эти произведения передавались не в обмен на изъятые иконы, а в процессе общего перераспределения национализированных художественных ресурсов, проходившего по всей стране.
223
См. иконы деисусных чинов из Угличского музея (инв. 21447, 21450, 21458, 21459, 21446) в: Каталог древнерусской живописи. Т. 1. С. 325–326, 349–350.
224
Отдел рукописей Третьяковской галереи (далее ОР ГТГ). Ф. 8. IV. Д. 129. Л. 100. Еще более уязвимы были небольшие районные и народные музеи. Так, в 1930 году Вологодский музей предложил Грязовецкому музею чучела зверей и птиц в обмен на плащаницу XVI века и иконы Павло-Обнорского и Корнилиево-Комельского монастырей (Иконы Вологды XIV–XVI веков. С. 24).
Не вернулись домой и многие иконы, предоставленные провинциальными музеями на советскую заграничную выставку икон 1929–1932 годов, о которой будет рассказано в следующей части этой книги. В частности, Вологодский музей отдал на выставку тринадцать икон, из них только две вернулись в Вологду, остальные достались Третьяковке и Русскому музею (прил. 11). Среди них икона Дионисия «Распятие» из Павло-Обнорского монастыря, которая сейчас находится в ГТГ [225] . Не вернулась с выставки во Владимир икона «Св. князь Георгий Всеволодич», которая происходила из местного Успенского собора. Попутешествовав по миру и побывав в Русском музее, она в 1934 году оказалась в Третьяковской галерее (прил. 11) [226] . Правая створка царских врат с изображением Св. Василия Великого работы рубежа XIV–XV веков, которая после революции попала в Тверской музей, после реставрации в ЦГРМ и путешествия по миру также осталась в Третьяковской галерее [227] .
225
Инв. 29554. Каталог древнерусской живописи. Т. 1. С. 333–334.
226
Инв. 28641. Каталог древнерусской живописи. Т. 2. С. 367–368.
227
Инв. 12002, 29560. Древнерусское искусство X – начала XV века. С. 132–133. Другая, левая створка с изображением Св. Иоанна Златоуста, бывшая в собрании Остроухова, к тому времени уже находилась в ГТГ. После воссоединения икон в галерее царские врата приобрели целостность, но далось это путем оскудения провинциального музея.
Массовое закрытие и снос храмов, которые советское государство проводило в 1930-е годы, стали еще одной печальной страницей в истории пополнения иконного собрания Третьяковской галереи и других музеев. Ценности либо напрямую вывозились сотрудниками галереи из подлежащих ликвидации церквей, либо поступали через музейный фонд Московского отдела народного образования (МОНО) Наркомпроса РСФСР [228] .
Летом 1929 года была закрыта церковь Св. Николая в Толмачах. Здание было передано Третьяковской галерее в качестве хранилища. На примере разорения этой церкви можно увидеть, как проходил дележ имущества. Верующим, которых представлял приходской совет, разрешили забрать то, что не имело художественной ценности. Они перенесли разрешенное в соседний храм Св. Григория Неокесарийского на Большой Полянке, который тоже закроют, но в 1939 году. ОГПУ, которому для выполнения валютного плана нужны были драгоценные металлы, достались ненужные галерее золоченые иконы, подсвечники и другие предметы церковного обихода с позолотой, а также серебряные оклады. Позолоту с главного алтаря должны были смыть прямо на месте. Реставрационной мастерской разрешили выбрать золоченое дерево, кроме иконостаса, и взять стекла [229] . В результате вместо церкви – складское помещение. В отличие от церкви Св. Николы в Толмачах, которая хотя и была закрыта, но избежала сноса [230] , множество закрытых московских церквей были разрушены. В современных границах
Москвы таких наберется не менее двух сотен. В память о них остались лишь названия – Св. Николы Чудотворца в Сапожке, Свв. Флора и Лавра у Мясницких ворот, Рождества Христова в Палашах, Ермолая Священномученика на Козьем болоте, Спаса Преображения в Наливках, Воскресения в Монетчиках, Св. Троицы в Капельках, Похвалы Богородицы в Башмаках… – навсегда ушедший мир старой Москвы, былой России.228
См.: Буренкова Е. В. Из истории комплектования фондов древнерусского искусства Третьяковской галереи // Третьяковские чтения. 2014: Материалы отчетной научной конференции. ГТГ, 2015. С. 58–83; Гладышева Е. В. Указ. соч. С. 504–505.
229
ОР ГТГ. Ф. 8. IV. Д. 98. Л. 10.
230
Богослужение в храме возобновилось в 1993 году. В конце 1990-х храм был восстановлен. Воссозданы три иконостаса, пристенные киоты, полностью восстановлена настенная живопись. Храм стал первым в России домовым храмом-музеем. В нем хранятся такие святыни России, как Владимирская икона Богоматери (постоянно находится в храме) и Святая Троица преподобного Андрея Рублева (приносится в храм на праздник Святой Троицы). См. сайт Третьяковской галереи.
В 1931 году в Третьяковскую галерею были переданы: деисусный чин первой половины XV века храма Покровско-Успенской старообрядческой общины, который до революции стараниями С. П. Рябушинского был украшен древними иконами [231] ; царские врата и иконы XVIII века из церкви Св. Алексея [232] ; золоченые царские врата и другие предметы XVII века из церкви Св. Иоанна Предтечи в Староконюшенном переулке [233] ; иконы из церкви Свв. Бориса и Глеба у Арбатских ворот [234] ; пророческий чин из церкви Свв. Космы и Дамиана в Кадашах на Большой Полянке [235] ; иконы из церквей Симонова монастыря [236] , а также десятки икон из разрушенных московских церквей, оказавшиеся в МОНО и места происхождения которых были забыты [237] . В 1931 году, перед тем как взорвать храм Христа Спасителя в Москве, советские власти разрешили забрать оттуда художественные ценности. Осенью 1931 года в Третьяковскую галерею поступили скульптура, снятая со стен храма [238] , картины Сурикова, Верещагина и Семирадского, когда-то украшавшие его стены.
231
Инв. 20518–20526. Каталог древнерусской живописи. Т. 1. С. 115. Храм находится в Гавриковом (в советское время Спартаковский) переулке в Москве. Здание храма сохранилось.
232
Находится на Николоямской (в советское время Ульяновская) улице. ОР ГТГ. Ф. 8. IV. Д. 93. Л. 65. Храм был разорен, но здание сохранилось. Ныне отреставрировано.
233
ОР ГТГ. Ф. 8. IV. Д. 93. Л. 68.
234
Отреставрирована в конце 1920-х годов и разрушена в 1930 году. ОР ГТГ. Ф. 8. IV. Д. 93. Л. 68.
235
Каталог древнерусской живописи. Т. 2. С. 448–449.
236
ОР ГТГ. Ф. 8. IV. Д. 93. Л. 67; Д. 288. В январе 1930 года по решению правительственной комиссии были взорваны пять из шести церквей монастыря, колокольня, надвратные церкви, а также башни Сторожевая и Тайницкая с прилегавшими постройками. На субботниках были разобраны стены монастыря, кроме южной, уничтожены могилы. Как сообщал журнал «Огонек», на месте «крепости церковного мракобесия» поднялся дворец культуры завода им. Лихачева (ЗИЛ).
237
Акты поступлений из МОНО свидетельствуют о плохой сохранности многих икон. Зачастую работники МОНО точно не знали, откуда происходят предметы. Многие из икон, поступивших в ГТГ из закрытых и разрушенных московских церквей, позже были переданы в Музей истории религии, а после войны – в Московскую патриархию (ОР ГТГ. Ф. 8. IV. Д. 93. Л. 67, 101, 102, 113, 127–129).
238
Согласно документу, всего поступило «91 кусок и 5 ящиков мелких деталей». Акты съемки и схемы расположения фигур были переданы в ЦГРМ (ОР ГТГ. Ф. 8. IV. Д. 93. Л. 111, 120).
В 1933 году собрание Третьяковской галереи пополнилось иконами из разоренных церквей Рождества Богородицы в Голутвине [239] , Св. Троицы в Сыромятниках [240] , Гребневской иконы Богоматери [241] , Успения на Остоженке [242] , Св. Николы Большой Крест у Ильинских ворот [243] , Св. Иоанна Богослова в Бронной слободе на Тверском бульваре [244] , Св. Софии на Софийской набережной [245] , иконостаса церкви Св. Троицы в Серебряниках [246] . В 1934 году транзитом через ЦГРМ в ГТГ поступили иконостас из церкви Архангела Михаила в Овчинниках [247] , а также иконы из моленной на Покровской улице [248] , церкви Похвалы Божьей матери [249] , церкви Спаса Преображения [250] , моленной Свв. Петра и Павла [251] , Никольского единоверческого монастыря [252] , церкви Воскресения в Кадашах [253] , церкви Св. Николы в Пыжах на Большой Ордынке [254] . В 1936 году Третьяковская галерея пополнилась коллекцией А. И. и И. И. Новиковых из церкви Успения на Апухтинке [255] , а также иконами из церкви Св. Алексея митрополита в Глинищах [256] и церкви Сошествия Св. Духа в Толмачах [257] . В 1939 году галерея приняла иконы из закрытой церкви Св. Григория Неокесарийского на Большой Полянке [258] .
239
Каталог древнерусской живописи. Т. 2. С. 429–431. Более известна по ее приделу как церковь Св. Николая.
240
Например, «Богоматерь Боголюбская, с деисусом» работы Василия Уланова 1712 года (инв. 24517) (Каталог древнерусской живописи. Т. 2. С. 401).
241
ОР ГТГ. Ф. 8. IV. Д. 288. Церковь находилась на Лубянской площади. В ГТГ поступили иконы «Богоматерь Владимирская» XV века школы Андрея Рублева (инв. 20116), «Воскресение – Сошествие во ад» (инв. 20118), «Св. Троица» (инв. 28624) (Каталог древнерусской живописи. Т. 1. С. 292–293, 309). Церковь Гребневской Богоматери предположительно была построена в конце XV века, а окончательно разрушена в 1935 году. На образовавшемся пустыре водрузили будку-шахту для вентиляции строившегося в то время метро. В 1980-х годах на этом месте построили огромное здание для Вычислительного центра КГБ (рядом с книжным магазином «Библио-Глобус»).
242
Построена в XVII веке. Снесена в 1934 году (ОР ГТГ. Ф. 8. IV. Д. 288).
243
Построена в конце XVII века. Снесена в 1934 году. Иконостас поступал в ГТГ частями через МОНО в 1933–1935 годах. Часть икон после войны была передана Московской патриархии. См.: ОР ГТГ. Ф. 8. IV. Д. 286–288.
244
Там же.
245
Там же.
246
Там же.
247
Часть икон в 1938 году была передана в Музей истории религии (ОР ГТГ. Ф. 8. IV. Д. 287).
248
ОР ГТГ. Ф. 8. IV. Д. 288. Здания моленной снесены в 1970-х годах.
249
ОР ГТГ. Ф. 8. IV. Д. 288.
250
Находилась в Лубянском проезде. Разрушена в 1931 году (ОР ГТГ. Ф. 8. IV. Д. 288).
251
Располагалась в Шелапутинском переулке. Здание не сохранилось (ОР ГТГ. Ф. 8. IV. Д. 288).
252
ОР ГТГ. Ф. 8. IV. Д. 288.
253
Инв. 22725, 22739. Каталог древнерусской живописи. Т. 2. С. 398–399.
254
Инв. 20691. Каталог древнерусской живописи. Т. 2. С. 439–440.
255
Аркадий Иванович (1874? –1937) и Иван Иванович (1874? –1937) Новиковы – сыновья крестьянина-старообрядца, московские коллекционеры, белокаменщики, занимались изготовлением кладбищенских надгробий. Построенный ими в 1907 году храм Успения находился в Новоселенском переулке у Покровской (Абельмановской) заставы в Москве. Братья Новиковы были расстреляны как «сектанты-старообрядцы» в 1937 году. Церковь Успения закрыли в 1935 году. Здание отдали под общежитие. Часть икон, поступивших в ГТГ из церкви Успения на Апухтинке, в 1938 году передана в Музей истории религии (Каталог древнерусской живописи. Т. 1. С. 22; ОР ГТГ. Ф. 8. IV. Д. 154. Л. 6–9. Д. 286). См. также очерк В. Н. Анисимовой: Новиковы в Москве. Апухтинка // Старообрядчество. История. Культура. Современность: В 2 книгах. Кн. I. М., 2007. С. 313–319. В ГТГ находится более десятка икон из этой церкви (Каталог древнерусской живописи. Т. 1. С. 89, 91, 112, 120, 121, 167, 196, 198, 295).
256
Каталог древнерусской живописи. Т. 1. С. 36. Церковь разрушена в 1930 году. На ее месте построен жилой дом (ул. Немировича-Данченко, д. 5/7), на котором есть мемориальная доска. В 1927 году, когда Моссовет поднял вопрос о сносе этой церкви «для разгрузки движения», Грабарь пытался отстоять ее. Он писал, что эта церковь – единственная в Москве с первоначальным изразчатым покрытием глав, типичным для Древней Руси. «Не только в Москве, но и в провинции таких покрытий до наших дней не уцелело, за редчайшими исключениями (ц. Сергия во Пскове), и уничтожение этого памятника равносильно уничтожению картины знаменитого художника. Помимо чудесных главок и всего архитектурного ансамбля, в церкви сохранился полностью и прекрасный иконостас, современный храму с иконами знаменитейших царских изографов XVII века» (Грабарь Игорь. Письма. 1917–1941. М., 1977. С. 163).
257
Инв. 22965, 22962. Каталог древнерусской живописи. Т. 2. С. 399–400, 444.
258
Каталог древнерусской живописи. Т. 1. С. 36.
Список разоренных московских храмов, откуда ценности поступили в Третьяковскую галерею, можно было бы продолжить. В актах МОНО начала 1930-х годов значатся церкви Св. Николы в Воробине, Св. Николы Заяицкого, Знамения Богоматери на Знаменке, Св. Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках и др. [259] О масштабах разрушений свидетельствуют цифры: только за 1933 год в связи с ликвидацией московских церквей «был собран 1021 памятник» и перевыполнен план пополнения иконного собрания галереи [260] .
259
Каталог древнерусской живописи. Т. 2. С. 73. 77, 88–89, 127, 287, 297, 302, 303, 379–380, 383, 425–426, 441, 446, 447, 468 и др.
260
Гладышева Е. В. Указ. соч. С. 515.
В 1934 году были закрыты Центральные государственные реставрационные мастерские (ЦГРМ). Они являлись преемником Комиссии по сохранению и раскрытию памятников древней живописи, которая в годы революции и Гражданской войны собирала шедевры иконописи. Анисимов был активным участником Комиссии и сотрудничал с ЦГРМ. Пока он был в силе, наиболее ценные иконы, раскрытые в мастерских, поступали в Исторический музей. Когда же Анисимов и его отдел религиозного быта впали в немилость, главным получателем икон из мастерских стала Третьяковская галерея [261] . В 1929 и 1930 годах, во время травли и ареста Анисимова, в галерею поступили шедевры древнерусского искусства, собранные Комиссией в годы революции и раскрытые в ЦГРМ. Среди них киевская икона XII века «Богоматерь Великая Панагия (Оранта)» [262] работы Андрея Рублева [263] и Феофана Грека, а также другие сокровища [264] . С учетом изъятий из провинциальных музеев, о которых было сказано ранее, по итогам только двух, 1929 и 1930, годов собранию древнерусской живописи Третьяковской галереи не стало равных. В нем оказались шесть памятников домонгольского периода: иконы «Богоматерь Владимирская», «Благовещение Устюжское» и «Спас Нерукотворный» из Успенского собора Московского Кремля, «Св. Никола, с избранными святыми» из Новодевичьего монастыря, а также «Богоматерь Великая Панагия», найденная экспедицией в 1919 году в Спасском монастыре в Ярославле, и икона «Св. Дмитрий Солунский» из Успенского собора Дмитрова [265] .
261
Между ЦГРМ и ГТГ установились тесные отношения. Галерея финансировала поисковые экспедиции ЦГРМ, в обмен на сведения о произведениях для пополнения собрания. О поступлении икон из ЦГРМ в ГТГ, а также отношениях двух учреждений см.: Гладышева Е. В. Указ. соч. С. 513–514.
262
Написана ок. 1114 года (инв. 12796). Икона была обнаружена в 1919 году в рухлядной Спасского монастыря в Ярославле (Каталог древнерусской живописи. Т. 1. С. 51–54).
263
В 1929 году в Третьяковскую галерею из ЦГРМ поступили деисусный чин из иконостаса Успенского собора во Владимире работы Андрея Рублева и Даниила Черного (инв. 22961, 22125, 22960, 19731, 19730, 19725, 19727), а также деисусный чин, который, вероятно, происходит из Воскресенского Высокого монастыря в Москве, работы Андрея Рублева (инв. 12863–12865). Иконы этого чина были найдены в 1918 году Г. О. Чириковым в сарае под завалом дров близ Успенского собора в Городке (Каталог древнерусской живописи. Т. 1. С. 267–272, 282–285).
264
Икона работы Феофана Грека «Преображение» (1403 год) из Спасо-Преображенского собора в Переславле-Залесском (инв. 12797) поступила из ЦГРМ в 1930 году. Тогда же переданы: киевская икона «Богоматерь Печерская» XIII века (инв. 12723), новгородские иконы XV века «Даниил Пророк» (инв. 22298), «Жены-мироносицы» (инв. 22293) и деисусный чин из бывшего Гостинопольского монастыря (инв. 22287–22292), «Св. Параскева Белградская» середины XV века московской школы (инв. 14237) и «О Тебе радуется» второй половины XIV века псковской школы (инв. 12879), ранее бывшие в Покровском монастыре в Суздале; псковская «Богоматерь Умиление» начала XV века (инв. 12725), Крест Голгофский (инв. 28599) и «Богоматерь Толгская» (инв. 12875), оба произведения XIII века ростово-суздальской школы, а также деисусный чин византийской работы второй половины XIV века из Высоцкого монастыря в Серпухове (инв. 12739, 12728, 12729, 12726, 12730, 12752) и др. (Каталог древнерусской живописи. Т. 1. С. 76–77, 148–151, 189–190, 191–192, 200–204, 246–247, 257–258, 319–320, 375–376; Т. 2. С. 71, 104–105, 221–222, 235–236).
265
Древнерусское искусство X – начала XV века. С. 13.