Небесная голубизна ангельских одежд

Одновременно с формированием экспортного иконного фонда шла и продажа икон. Осенью 1928 года шведский банкир Улоф Ашберг (Olof Aschberg, 1877–1960), находясь в Москве, купил 52 иконы XIV–XVII веков. Продажи икон начались, но в отсутствие иконного рынка сделки носили единичный характер.

Глава 3. 1929 год: затишье?

После первого натиска 1928 года в Третьяковской галерее наступило затишье. Вплоть до 1934 года нового отбора икон для «Антиквариата» не было [361] . Чем была вызвана эта пауза? Определенно не тем, что нужда в валюте у государства отпала. Напротив, рубеж 1920–1930-х годов был временем острейшего валютного дефицита, вызванного «безумством промышленного импорта» и резким падением выручки от сельскохозяйственного экспорта, за счет которого сталинское руководство надеялось оплатить индустриализацию. Внешний долг СССР стремительно рос. Правительство требовало от «Антиквариата» валюты, и торговцы работали не покладая рук. В начале 1929 года запасы московских музеев проверяла комиссия Эйферта [362] , в составе которой была и группа экспертов по древнерусскому искусству – Бубнова, Щекотов и Ю. А. Олсуфьев [363] , а также представитель «Антиквариата» Т. И. Сорокин [364] . Комиссия Эйферта поработала и в Третьяковской галерее. Итоги проверки запасов ГТГ рассматривались на заседаниях комиссии 27 февраля (протокол № 2) и 9 марта 1929 года (протокол № 5). Однако в центре внимания были не иконы, а произведения русской живописи и декоративного искусства [365] .

361

В 1931 году в «Антиквариат» были выданы три иконы из бывшего собрания Остроухова, однако они были отобраны на продажу еще в 1928 году. Об этом см. гл. «1928 год: первый натиск».

362

Ленинградские музеи в то же самое время проверяла комиссия С. К. Исакова. Эйферт Владимир Александрович (1884–1960) – художник, историк искусства, занимал посты зам. директора и ученого секретаря ГТГ. Окончил Высшие государственные художественно-технические мастерские (ВХУТЕМАС) в Астрахани (1922). Член общества «Жар-цвет» (1926–1928) и Общества московских художников (1928–1931). В первой половине 1930-х годов был экспертом по антиквариату в советских торгпредставах в Европе, а с 1936 по 1939 год – директором ГМИИ. В начале войны, как немец, выслан из Москвы в Карагандинскую область. Работал в совхозе им. Пушкина. Был учителем, бухгалтером, заведовал красным уголком, работал на обогатительной фабрике. С 1943 года художник клуба им. Кирова, руководитель изостудии. Умер в Караганде.

363

Олсуфьев Юрий Александрович (1878–1938) – юрист, медиевист, музейный деятель, организатор реставрационного дела. Принадлежал к известному дворянскому роду. После Октябрьской революции жил в Сергиевом Посаде. В 1918 году сотрудничал в комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры, а затем в Сергиевском историко-художественном музее. Подготовил к изданию рукописи по истории лавры, ряд описаний художественных коллекций монастыря. По приглашению Грабаря с 1925 года работал в ЦГРМ в должности эксперта. С 1928 по 1934 год – зав. секцией реставрации древнерусской живописи ГТГ. В 1938 году был арестован «за распространение антисоветских слухов». Расстрелян. См.: Дневник Орешникова. Кн. 1. С. 605.

364

Членами комиссии были Эйферт (председатель, представлял Главнауку), Деноткин (ОГПУ), Шмальц (Наркомторг) и некто Орловский (РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2739. Л. 136).

365

Директор ГТГ Кристи убеждал торговцев, что «русский материал» не представит ценности для Госторга, за исключением икон, из которых в 1928 году уже были сделаны изъятия. Он обратил внимание торговцев на то, что до сих пор не было требований на выдачу произведений из Русского музея. Зам. директора ГТГ Н. Г. Машковцев прямо предложил торговцам при составлении русской коллекции ориентироваться на запасы Русского музея. По итогам работы комиссии Эйферта Госторг решил составить пробную коллекцию русской живописи и отправить ее на Запад в виде выставки, чтобы «нащупать вкус покупателя». Выставка планировалась по типу первой зарубежной советской иконной выставки, но не состоялась (РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2739. Л. 138 и об.).

Изъятие икон из Третьяковской галереи, едва начавшись, приостановилось, видимо потому, что ее иконное собрание оставалось малочисленным. Гигантское пополнение из Исторического музея поступит в галерею только в 1930 году. Пока же поставщиком икон в «Антиквариат», наряду с ликвидируемым Государственным музейным фондом и музейным фондом МОНО, был Исторический музей с его громадным иконным собранием. На заседании правительственной комиссии, которая обследовала московские музеи, состоявшемся 20 марта 1929 года, ее председатель, зам. наркома торговли Л. М. Хинчук, так определил ориентиры на новый год массового иконного экспорта: «Там (в ГИМ. – Е. О.) из тысячи икон могут быть выделены около 150 очень ценных икон, а вообще может быть выделено до 1200 икон» [366] . Упомянутые «150 очень ценных икон», видимо, включали шедевры древнерусского искусства, хранившиеся в то время в ГИМ. Ни много ни мало, Хинчук собирался продать «Св. Троицу» Андрея Рублева, «Богоматерь Владимирскую», «Ангела Златые власы», «Устюжское Благовещение», «Богоматерь Донскую»…

366

В стенограмме эти слова подчеркнуты красным карандашом, следовательно, в Наркомторге, в чьем архиве и сохранился этот документ, их приняли к сведению (РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2739. Л. 124).

В отличие от Третьяковской галереи, в Историческом музее 1929 год не был затишьем. В самом начале года прошло судилище над отделом религиозного быта, где хранились иконы, вслед за чем последовал его разгром и увольнение сотрудников. Как было сказано ранее, иконы отправились в отдел иконографии к Щекотову, но древнерусское искусство, видимо, уже мало интересовало бывшего исследователя рублевской «Св. Троицы». Щекотов не стал препятствовать распылению иконного собрания ГИМ. Именно во время этих событий отбор икон из Исторического музея на продажу принял более угрожающий характер и в корне отличался от практики 1928 года. Совпадение по времени разгрома отдела Анисимова с угрожающим изменением характера отбора икон из ГИМ вряд ли случайно. Из частного письма Анисимова следует, что разгром отдела религиозного быта был инициирован правительством, а именно идеологами-лядовыми из Наркомпроса. Однако было ли это сделано специально для того, чтобы облегчить купцам-хинчукам из Наркомторга отбор икон на продажу из Исторического музея, или разгром отдела был лишь использован торговцами для того, чтобы легче было забрать иконы? Ответ на этот вопрос остается открытым. Показательно, что сотрудницы отдела религиозного быта Кафка, Муратова, Сидорова были уволены в конце февраля 1929 года [367] накануне заседания правительственной комиссии по наблюдению за реализацией антикварных ценностей, где Хинчук определил перспективы изъятия икон из ГИМ, включая «150 очень ценных икон».

367

Дневник Орешникова. Кн. 2. С. 332, 336, 337.

В отделе учета Исторического музея сохранился акт № 186 на 146 икон. Они были отобраны для Госторга и оценены 24 и 27 мая 1929 года специальной комиссией в составе Олсуфьева, который в этом случае представлял Главнауку, и сотрудника ГИМ Орешникова. В комиссии от Исторического музея должен был работать и Щекотов, но он не приходил на заседания [368] . Ольга Бубнова выполняла работу секретаря. Именно она, по свидетельству Орешникова, подготовила на рассмотрение список икон. Силина уже не было в живых. Анисимова и всех сотрудников его отдела, кроме Бубновой, к тому времени уволили.

368

Описание событий см.: Дневник Орешникова. Кн. 2. С. 355, 356. Если бы, как утверждал Тетерятников, музеи очищали от фальшивок, то Орешников в личном дневнике не преминул бы сказать об этом, да и характер его записей не был бы столь печальным.

Иконы майского списка 1929 года представляются гораздо более исторически и художественно значимыми, чем подавляющая масса икон в списках Силина – Бубновой, отобранных на продажу в 1928 году. Об этом, в частности, свидетельствуют цены и атрибуция. Хотя и в майском списке 1929 года есть иконы, оцененные в 10, 30, 50, 75 руб., но их число незначительно, менее трех десятков [369] . Цены от 100 до 300 руб., которые в списках Силина – Бубновой 1928 года были единичными и наиболее высокими, в майском списке 1929 года являются средними. Менее полусотни икон получили такие оценки, в то время как почти половина икон этого списка была оценена очень высоко по рыночным меркам того времени – от 500 до нескольких тысяч рублей за икону.

369

В акте № 186 не было икон из списков Силина – Бубновой, составленных в 1928 году.

Видимо, в 1929 году, в отсутствие Анисимова и Силина, «Антиквариату» удалось заставить сотрудников Исторического музея начать отдавать более ценные музейные иконы. Обращает на себя внимание полный поясной чин из семи икон – «Апостол Петр», «Апостол Павел», «Богоматерь», «Вседержитель», «Архангел Михаил», «Архангел Гавриил» и «Св. Иоанн Предтеча» (инв. 4432–4438), который был оценен в астрономическую по тем временам сумму – 40 тыс. руб. В примечании говорилось, что этот чин происходил из Единоверческого монастыря, какого именно, из пояснения не ясно, но тут же есть и подсказка. Составитель списка, Бубнова, сообщала, что чин был опубликован в многотомной «Истории русского искусства» под редакцией Грабаря, в очерке «Допетровская эпоха и русская живопись до середины XVII века». Автор очерка, П. П. Муратов, считал этот поясной деисусный чин работой школы Андрея Рублева и относил его к началу XV века. Чин происходил из Никольского единоверческого монастыря в Москве, который был закрыт в 1923 году [370] . Муратов писал:

370

В 1920-х годах в здании бывшей монастырской школы и в кельях монастыря была открыта трудовая школа, позже в них размещались различные учреждения, в том числе и общежитие завода «Радио». Единоверческая община прекратила существование к 1930 году. В 1930-х годах стены и башни монастыря были разобраны. Монастырские рукописи и большое количество икон оказались в ГИМ, часть из них затем попала в ГТГ и в небольшом количестве – в Музей «Коломенское».

Рублевские Чины должны были отличаться особой торжественностью. Некоторое понятие об этих Чинах, вероятно, дает великолепный поясной Деисус, сохраняющийся в московском Никольском единоверческом монастыре. Эти иконы не только относятся к эпохе Рублева, но имеют и какое-то прямое отношение к искусству Рублева. Если они и не были написаны им самим, то более чем вероятно, что их написал один из его сотрудников по работам 1400–1430 годов [371] .

Забегая вперед, следует сказать, что деисусный чин остался в России. «Антиквариат» не смог его продать и в 1933 году передал в Третьяковскую галерею, где он сейчас и находится. Рублевская легенда не подтвердилась, но согласно каталогу древнерусского искусства ГТГ (1963) чин считается образцом московской школы середины XV века [372] .

371

История русского искусства / Под ред. И. Э. Грабаря. Т. VI. История живописи. Т. I. Допетровская эпоха. М., 1910. С. 234. Муратов опубликовал три образа из этого чина: «Вседержитель», «Богоматерь» и «Архангел Михаил» (С. 232, 233, 235). Этот факт – один из наиболее серьезных аргументов против утверждения Тетерятникова о том, что Грабарь чистил музеи от фальшивок, отбирая их на продажу. В данном случае на экспорт попали иконы, которые были включены в собственное издание Грабаря.

372

Об этом см. гл. «Третьяковская галерея: приобретения», а также прил. 26 № 11–17.

В партии икон, отобранных в Историческом музее на продажу в мае 1929 года, преобладал XVII век. К этому времени была отнесена почти сотня икон, среди которых несколько работ строгановской школы с высокими оценками стоимости. Среди икон XVII века перечислены складни, походные церкви, царские врата, чины иконостасов. Были в майской партии и древние, по оценкам специалистов того времени, иконы.

Список открывали две иконы «Св. Николая Чудотворца», обе, по атрибуции того времени, новгородской школы, одна XIII–XIV веков с оценкой в полторы тысячи рублей, другая XV века, оцененная комиссией в две тысячи рублей. С учетом политических и экономических условий рубежа 1920–1930-х годов эти цены можно считать очень высокими. Сохранившиеся в акте № 186 номера позволили найти описания этих икон в инвентарях Исторического музея. Согласно записи от 21 мая 1921 года, икона «Св. Никола Зарайский, в рост» (по описи Силина № 313, ГИК № 52757), XIV век, была приобретена у Григория Осиповича Чирикова за 600 тыс. руб. Цена несведущему человеку может показаться астрономической, однако время записи свидетельствует, что она указана в обесценившихся за годы революции и Гражданской войны совзнаках до проведения финансовой реформы и введения новой «крепкой» валюты – червонца. Интересно примечание к записи: «сдана акт 186, 29 г., 24 и 27 мая на выставку». Номер акта и время в примечании указаны верно, однако по акту № 186, как однозначно свидетельствует его название, иконы были отобраны «для передачи в Госторг», а не на выставку [373] . Что это – незнание или свидетельство того, что примечание в инвентарной книге было сделано уже тогда, когда о распродаже произведений искусства говорить не рекомендовалось?

373

Первая заграничная советская иконная выставка в это время уже проходила в Германии, она открылась в феврале 1929 года.

Акт № 186 (оценка икон, первая страница) и акт № 241 от 23 августа 1929 года (выдача этих икон в «Антиквариат»). Исторический музей

Икона «Св. Николай Мирликийский». Поступила в ГИМ из Румянцевского музея. Выдана из ГИМ в «Антиквариат» по акту № 241 (№ 2 в списке), но избежала продажи. В наши дни находится в Музее имени Андрея Рублева, считается работой вологодских иконописцев первой половины XVI века. Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублёва

Вторая икона из тех, что открывают акт № 186, «Св. Николай Чудотворец» начала XV века (по описи Силина № 940), поступила в ГИМ из Румянцевского музея (№ 2687Р). Икона описана: «Николай Чудотворец поясной. Вверху Троица, справа Видение Б. М. пр. Сергию, Екатерина, муч. Никита; слева Иоанн Предтеча, пр. Илия, Стефан и муч. Мина». Сохранность: «Икона сильно … <нрзб>. Икона переведена на новую доску». Сотрудники Исторического музея считают, что речь идет об иконе, которая сейчас хранится в Музее им. Андрея Рублева в Москве. Она была опубликована в одном из музейных каталогов [374] , из которого следует, что в Музей Рублева икона поступила из Антирелигиозного музея в Ленинграде в 1965 году. Возможно, «Антиквариат» не смог ее продать, и по его ликвидации икона была передана в Антирелигиозный музей. Согласно каталогу Музея им. Андрея Рублева, эта икона является работой первой половины XVI века и происходит из Вологодской земли.

374

Иконы XIII–XVI веков в собрании Музея имени Андрея Рублева. М., 2007. Кат. 59. С. 344–347. Автор статьи каталога Л. П. Тарасенко отмечает, что икона прошла старообрядческую реставрацию.

В акт № 186 также попали иконы «Богоматерь Петровская, с избранными святыми» (76 x 53 см, XV–XVI век, новгородская школа), «Св. Георгий» (48 x 34 см, XV–XVI век, новгородская школа), «Праздники: Преображение, Вознесение, Сошествие во ад, Богоявление» (35,5 x 31 см, XVII век, Москва) и «Св. Николай Чудотворец» (45 x 36 см, XV век, новгородская школа). Оценены они были чрезвычайно высоко, первые две – по 1000 руб., а две другие соответственно в 600 и 700 руб. Иконы происходят из моленной Г. К. Рахманова. Все они числятся в описи икон 1-го Пролетарского музея искусств, куда после национализации были переданы иконы Рахманова [375] .

375

Их номера в музейной описи ГИМ к инвентарному № 54679 (иконы 1-го Пролетарского музея), соответственно: 116, 175, 108, 128. В отношении иконы «Богоматерь Петровская» сделана пометка, что она сдана по акту № 186 «на выставку». Как было уже сказано, это не соответствует действительности. Иконы были отобраны для Госторга, и все они, как покажет дальнейший рассказ, выданы из ГИМ в «Антиквариат». Благодарю Е. М. Юхименко за помощь в идентификации этих икон.