Небесная тропа

— Не настаиваю. Я бы и сам не поверил, если бы кто-нибудь до изобретения синхронизатора рассказал мне про возможность переброса. Но в принципе ты не можешь отрицать существование параллельных миров, — заявил Рик тоном верующего, который вопрошает атеиста: «Вы же не будете отрицать существование Бога?!»

— В принципе мне это кажется абсолютной чушью, — отвечал Арсений, однако без прежней уверенности.

— Да нет же, все очень просто! — рассмеялся Рик. — Я сейчас объясню. До недавнего времени бытовало заблуждение: если двигаться по временной оси назад, то попадешь в прошлое. Разумеется, все знали, что требуются перемещения не только во времени, но и в пространстве: вселенная-то расширяется. Но дело обстоит абсолютно не так. После прыжка во времени человек оказывается не в знакомом по книгам прошлом, а в совершенно ином мире. То есть каждой дискретной частице времени соответствует свой мир.

— Послушай, а жулики в вашем мире есть? — спросил Арсений.

— Разумеется. — Рик даже не моргнул.

— Их тоже называют вралями? — Арсений невольно усмехнулся, поражаясь наглости этого типа.

— Нет, мнимами. «Мнимы» от слова мнимый, — охотно объяснил Рик.

— А по шее?

— Если сломаешь мне шею, разве это докажет твою правоту?

— Не слишком ли ты умен?

— Для человека, живущего в двух мирах — не слишком… — Тут Рик поднял палец, предлагая прислушаться. — Кажется, они идут.

По лестнице понимались двое: изящный молодой человек в дорогом костюме и старый знакомый Рика — «качок» в черной куртке. «Кошелек», «Кошелев», всплыла в памяти фамилия из Сержевой картотеки. Заметив, что их встречают на лестнице, парочка замешкалась. Интеллектуал в дорогом костюме что-то с сомнением спросил у своего телохранителя. Тот кивнул в ответ, и гости, поднявшись на третий этаж, остановились возле скромной двери с номером «сорок два».

— Добрый вечер, господа, — обратился интеллектуал к Гребневу и Рику и привычным жестом поправил очки в золотой оправе. — Насколько я понимаю, Ольга Михайловна попросила вас присутствовать при заключении договора с нашим агентством «Милос». Могу вас заверить, это совершенно излишне.

— Ольга Михайловна никакого договора заключать не станет. — Арсений ошупывал гостя взглядом, но взгляду зацепиться было не за что, как будто этот тип окунулся в масло.

— Милослав Хорец, агент фирмы «Милос», — представился гость и обворожительно улыбнулся Гребневу. — Думаю, нам удобнее зайти в квартиру и поговорить.

— Да о чем говорить!? — Гребнев недоуменно пожал плечами. — Как только речь зашла о жилплощади, мигом нашлось у Ольги Михайловны два любящих сынка. Так что вашему агентству придется поискать добычу в другом месте.

Сотрудники «Милоса» переглянулись. Но господина в золотых очках было трудно смутить.

— Я должен лично переговорить с Ольгой Михайловной! — настаивал он.

— Нет, господин Хорец, разговора не будет, — вмешался Рик. — Особенно, если учесть, что дело антиквара еще не закрыто, и три пули, угодившие ему в грудь и голову…

При этих слова Кошелев, как автомат, распахнул куртку и выхватил пистолет.

— Не надо! — заорал Хорец и ринулся по лестнице вниз.

А Кошелев, расставив для устойчивости ноги, открыл огонь на поражение. Стрелок он был неважный: руки его вскидывало вверх при отдаче, он дважды выстрелил и дважды промахнулся: одна пуля цвиркнула над ухом Рика, вторая угодила в стену. В ответ Рик швырнул в горе-киллера заранее припасенным ножом. И тоже промазал: лезвие тускло сверкнуло в свете лестничной лампочки и угодило в окно. Звон разбитого стекла слился со звуком третьего выстрела. Эта пуля попала Гребневу в грудь и опрокинула его прямо на Рика. Вдвоем они грохнулись на пол.

— В сердце попал, сволочь, — выдохнул Арсений, корчась от боли.

Он должен был умереть, но почему-то не умер.

Кошелев в два прыжка оказался рядом и прицелился Арсению в голову. Тот инстинктивно вскинул руку, пуля ударила в ладонь. Арсений ощутил жгучую боль в руке… А Кошелек, вскрикнув, отшатнулся, поскользнулся на истертых ступенях и кубарем покатился вниз. Звякнул оброненный пистолет. Рик, не вставая, нырнул следом, на животе проехал вниз по ступенях, как по льду с горки. Кошелек, докатившись до следующей площадки, обернулся. Рик был к пистолету куда ближе, чем он. Оставалось одно: спасаться бегством. И Кошелек помчался вниз, держась за плечо. С изумлением Рик заметил, что пальцы у того в крови.

— Здорово! — крикнул Рик, подбирая пистолет. — Что на тебе надето? Бронежилет?

Арсений не ответил — рассматривал руку. Крови на ладони не было осталась лишь красная отметина, как от ожога, в том месте, куда попала пуля. Руку жгло, так же как и грудь. Арсений нащупал под ребрами болезненную точку и вскрикнул.

— Представляешь, качка ранило, — сообщил Рик, помогая Гребневу подняться. — Пуля срикошетила. От чего, интересно.

«От меня», — хотел ответить Арсений, но вовремя прикусил язык.

Пожалуй, его история о непробиваемом теле будет стоить байки самозванца. А признавать за правду слова Рика Арсений отказывался. Ни за что!

— А вы неплохо справились, ребята! — Анастасия вышла из квартиры и теперь стояла, облокотившись на перила, и смотрела на «героев». — Но признайтесь, мальчики, вы немного струхнули.

— Нет, — запротестовал Рик. — Хотя и облажались.

— Немного облажались, — поправил Гребнев, растирая здоровой рукой грудь.

— Ребята, все идет отлично, — засмеялась Анастасия. — Я теперь знаю, почему Фарн к нам пожаловал.

— Не может быть! — с фальшивой восторженностью воскликнул Гребнев, чувствуя, что Анастасия ждет от него этого возгласа.

— Вот он его вызвал. — И Анастасия указала на Рика.

— Мальчик мой, Эрик, как ты там? — В дверном проеме появилась Ольга Михайловна. — Никак стреляли?… — Голос ее дрогнул. — Или почудилось?

— Почудилось, почудилось! — Подскочил к ней Рик и чмокнул в мягкую старческую щеку.

(Бабушку свою любил он так целовать. Как помнит ее — а помнилось смутно — не ругалась она, не дралась, и все норовила ему по карманам карамельки рассовать… И щеки у нее были такие же мягкие… А мягкое так редко встречается. И живое, и неживое все острое, с углами, норовит ударить…)

Рик обнял Ольгу Михайловну за плечи и увел в квартиру.

— Я с ума сойду, — процедил сквозь зубы Арсений, глядя вслед самозванному сынку. — Она меня десять лет воспитывала. А я как был чужой, так и остался.

— Не надо ревновать, — сжала ему локоть Анастасия. — Ты, дружочек, слишком положителен, чтобы тебя любить.

— Так что же мне делать? — окрысился Арсений.

— Беречь названного братца.

— Что?! — Арсений отстранил Анастасию и двинулся на кухню с видом человека, решившего одержать скорую и легкую победу.

— Тетя Оля, объясни мне, как Рик добрался к нам из параллельного мира? — Арсений повысил голос так, чтобы слышали все: и Ольга Михайловна, и Рик, и Анастасия.

— На трамвае, — отвечала Ольга Михайловна таким тоном, как будто подобное сообщение между мирами должно быть известно каждому.

— Что? На обычном трамвае? На ржавой развалюхе? И ты поверила этой чепухе! Ха-ха!

— Да, когда он сказал про трамвай, я ему сразу поверила. Когда Эрик был маленьким, вместо того, чтобы петь колыбельные, я читала ему «Заблудившийся трамвай» Гумилева. Наизусть. Сергей подарил мне тоненькую книжечку…