Небесная тропа

— Мне ты никогда не читала этого стихотворения! — со злостью перебил ее Арсений.

— Я тебе сейчас объясню, — заторопилась Ольга Михайловна. — Это стихотворение — ключ… и одновременно граница. Написав его, Гумилев стал другим поэтом…

— Послушай, тетя Оля, что ты понимаешь в поэзии? — Он намеренно хотел ее обидеть.

— Достаточно, чтобы почувствовать: «Трамвай» — это ключ к иным мирам.

— Хм, понятно! Значит, ты нашла в своем сыночке родственную душу.

— Да, наконец нашла!

Анастасия взяла Гребнева под локоть.

— Арс, так ты ничего не добьешься. Пойми наконец: ты другой. Не такой, как он, Рик! Ты не можешь заявить, что приехал из параллельного мира на старом трамвае. Ты даже побоишься сказать, что пули отскакивали от твоей кожи, как от бронебойной стали. И запомни, блудных сыновей всегда любят больше. Повторяю: ты должен не враждовать, а помогать Рику.

Арсений внимательно посмотрел на Анастасию. Может, она шутит? Но та говорила серьезно.

— Помогать? Ну уж нет! Этого вы от меня не добьетесь!

Дали бы ему волю — он бы этого нахала голыми руками задушил! Да в том-то и дело, что никто ему воли не даст. Сам он себе воли не даст — вот что главное. Всю свою жизнь через силу живет — сначала в институте учился, теперь статейки строчит, а все без души, по инерции, потому что «так надо». Кому надо? Ему? Теперь якобы этому типу помогать «надо».

И, повинуясь внезапному наитию — потому что так надо, — Арс сунул в руку Анастасии побуревший от времени листок бумаги.

— Что это? — удивилась она.

— Увидишь. — Арсений всем своим видом показывал, что кипит от ярости, но подчиняется. — Я ничего не понял, но одно имя там есть. Любопытное имя.

— Какое?

— Фарн.

Глава 10

Девчонку в сиреневом плаще Рик узнал сразу же. Она сидела за столиком в одном из тех миниатюрных кафе, которые, как шампиньоны, пробиваются летом сквозь асфальт, а с наступлением осени вновь прячутся под землю, в полуподвальчики и подвалы, так и не успев по-настоящему разрастись. Несколько белых пластмассовых столиков, такие же стулья, пестрый тент дешевая импортная мебель в сочетании с обшарпанным фасадом и вычурной пестротой вывески под старину.

Мог ли он не остановиться и не бросить на нее взгляд? Просто пройти мимо, как проходит мимо сотен и тысяч точно или почти точно таких девиц? Даже много часов и даже дней спустя он мог ответить на этот вопрос только «нет». Как ни пытался он приклеить к вопросу «да», ничего не выходило. Он даже пытался представить, что мог бы смотреть в другую сторону, разглядывая новенькую, только что открытую витрину фотомагазина. Но ничего не получалось. Витрина никак не могла бы заслонить ЕЕ.

Итак, все было решено. Случай выслал своего гонца, гонец примчался и передал послание. Тьфу, черт, ерунда какая-то. Причем высокопарная ерунда. Высокопарность похожа на плесень, она нарастает на передержанном слове, как голубоватые сородичи пенициллина на залежавшемся хлебе. Обойдемся без плесени.

Красотка в сиреневом сидела за столиком и лениво тянула коктейль через трубочку. Нет, не высматривала никого в толпе, ожидая, не поглядывала на часы. Она была одна. Ее волосы, лицо, плечи — все излучало невидимую ауру одиночества, из легкой притягательной дымки уплотнившейся до непробиваемости крепостной стены. Надо слишком хорошо понимать сущность холода, чтобы находить в нем очарование.

Рик смотрел на нее и не мог отвести взгляда. Что-то в ней манило и отталкивало одновременно. Девушка заметила его внимание и демонстративно отвернулась, давая понять, что Рик ей неинтересен. Она допила коктейль и уже собиралась подняться, когда загорелый мужчина с длинными белыми волосами бесцеремонно уселся за ее столик. Девушка взглянула на него с удивлением и попыталась уйти, но блондин схватил ее за руку и притянул к себе. Свободной рукой девушка уперлась ему в грудь, и несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом девушка побледнела как мел…

— Эй, парень, что тебе надо? — окликнул незнакомца Рик.

Тот обернулся, и Рик, к своему изумлению, узнал странного ночного незнакомца, желавшего прокатиться в мифическом трамвае.

В следующий миг девушка упала среди столиков как подкошенная, а блондин исчез. На самом деле он просто ушел. Рик даже видел, как тот стремительно шагал по улице, и ветер развевал длинные белые волосы. Но опять же видел он это какую-то долю секунды, а потом все пропало. Рик бросился поднимать девушку. Глаза ее были закрыты, а лицо белее бумаги. Рик попытался посадить ее обратно на стул, но из этого ничего не вышло: обмякшее тело тут же сползало на землю. Рик похлопал ее по щекам, пытаясь привести в чувство. Опять никакого эффекта. Из дверей кафешки выскочил молодой человек в несвежей белой рубашке.

— Это твоя герла? — недружелюбно поинтересовался бармен.

— Ну моя…

— Так забирай ее и проваливай.

— Слушай, парень, ей плохо. Надо бы «скорую»…

— Я сказал, проваливай. Ширяться будешь в другом месте… — далее непечатно.

Вместо ответа Рик погрузил кулак наглецу в живот. Тот беззвучно раззявил рот и, согнувшись пополам, осел на асфальт рядом с красоткой.

— Не люблю, когда выражаются при дамах, — сказал Рик, поднимая девушку на руки, и удалился с поля боя с добычей и без всяких помех.

Поначалу показалось ему, что он сможет пронести девушку хоть через весь город, но через минуту ее тело при всей своей внешней хрупкости стало казаться невыносимо тяжелым. Конечно, можно было взвалить девчонку на спину — так нести куда легче. Но Рику было неловко тащить ее таким неэстетичным образом, тем более что встречные пялились на них во все глаза. Почти бегом, из последних сил дотащил он красотку до палисадничка и рухнул на колени возле первой скамейки. Тетка с ребенком на руках кинулась от них бегом.

Что делать дальше, Рик не представлял. Можно звякнуть по «03». Но, на его взгляд, это был не тот случай, когда следовало бежать к телефонной будке. Несколько секунд он смотрел на неподвижное белое лицо. Теперь, когда настороженно-высокомерное выражение исчезло, девушка показалась ему красивой. Оставалось одно средство. Он наклонился и поцеловал ее в губы.

Она открыла глаза.

— Что ты делаешь?! — воскликнула, энергично отстраняясь.

— Привожу в чувство. Ты грохнулась в обморок.

— Оригинальный способ! — Она скорее изображала гнев, чем сердилась.

На самом деле девушка была просто растеряна. Выпрямившись, она спешно поправила волосы, одернула платье и плащ.

«Как ей хочется казаться особенной! Как старается!» — подумал Рик.

— Другие способы не помогли, — признался он честно.

— Да кто ты такой вообще? И как я здесь очутилась?

— На какой вопрос отвечать сначала?

Она фыркнула — это должно было означать снисходительный смешок.

— Хорошо, по порядку. Кто ты?