Небесный Трон 11

Дети открутили крышки и тут же выпили эликсиры, через силу влив их себе в горло. Всего несколько секунд спустя многие из них замычали от боли, но рта так и не открыли, продолжая сдерживаться. Однако в конце концов один всё же не выдержал, вдруг упав на пол и громко закричав. Он скрутился, поджав колени к груди, и, продолжая вопить, задрожал.

Многие с ужасом уставились на мальчишку, а одна из девочек даже расплакалась и присела, прижимая ко рту ладошку, дабы не закричать от боли. Лишь один из двадцатки оставался невозмутимым. Шесть-Три-Девять-Девять испытывал не меньшую боль, чем остальные, но тем не менее даже не подавал вида, что ему хоть сколь-нибудь некомфортно. Мальчишка лишь на миг скосил глаза вниз, холодно уставившись на упавшего паренька, после чего снова устремил свой взгляд в пустоту.

Спустя несколько секунд в комнату вошёл ещё один взрослый в чёрной форме. Приблизившись к кричащему ребёнку, он присел и лёгким движем дёрнул его голову в сторону. Раздался хруст, и ребёнок обмяк. Его шея была сломана.

После этого вошедший человек взглянул на расплакавшуюся ранее девочку. Та к этому моменту уже поднялась. Прокусив нижнюю губу до крови и жутко содрогаясь, она изо всех сил старалась не издать ни звука.

Многие затаили дыхание. Человек в чёрном ещё некоторое время глядел на сдерживающуюся девочку, после чего молча удалился, волоча за собой убитого ребёнка. Дверь автоматически замкнулась, скрыв любые намёки на то, что в этом месте вообще есть проход.

Следующие несколько минут дети продолжали молча стоять на месте, пока захватившая их разумы духовная боль медленно утихала. Спустя пять минут неподвижный надзиратель наконец заговорил:

— Тридцать кругов. Вперёд!

Дети, едва отошедшие от пытки алхимией, резко развернулись и побежали, по пути выбрасывая пустые флаконы в специальную дыру в полу. Тренировка началась. После бега приступили к другим физическим упражнениям, а затем разбились на пары и стали практиковаться в боевых искусствах. Поскольку группа уменьшилась, Шесть-Три-Девять-Девять решил остаться один и провести бой с тенью. Правда, уже вскоре к нему присоединился непосредственно сам надзиратель, пожелавший испытать мальчишку. Пусть Заклинатель и ограничил свои силы сознательно, благодаря опыту и габаритам он всё равно легко победил. Впрочем, несмотря на это, Девять-Девять всё же сумел отлично себя показать и даже заработал высочайшую похвалу от надзирателя — лёгкий небрежный кивок.

Часть дня ушла на тренировки, после чего детям велели приступить к медитации, а также специальным ментальным упражнениям. Так прошло ещё несколько часов, пока не наступило время учёбы. Один из спрятанных в стене отсеков раскрылся, явив перед детьми книги и письменные принадлежности. Разобрав их, они уселись на пол. Надзиратель приступил к урокам: письмо, чтение, математика, история мира и клана, даваемая с целью вложить в умы детей нужные мысли, обществознание и многое другое. На каждый урок отводилось не больше получаса. Перерывов не было, а в конце учеников ждал непростой тест по всему пройденному сегодня материалу. Каждому ребёнку требовалось набрать определённый минимальный балл, иначе их ждала та же участь, что и паренька, не сумевшего сдержаться утром.

Как и прежде, Шесть-Три-Девять-Девять набрал наивысший балл, после чего мельком взглянул на остальных. По лицам одногруппников стало сразу понятно, что никто не провалился.

Затем им наконец-то принесли еду. Это был первый и единственный приём пищи за целые сутки. Остальное давал утренний эликсир, который не только воздействовал на их души, но и день за днём понемногу делал сильнее и умнее, попутно подстёгивая регенерацию и давая энергию вместо еды.

Ужин был любимым временем детей, поскольку именно в этот момент уходил надзиратель и заканчивалась дневная активность. Открывались стеллажи с книгами, игрушками, постельным бельем и матрасами, оставалось ещё целых четыре часа до сна — момента, когда погаснет свет. Больше их никто не побеспокоит сегодня…

Так или иначе, они наконец могли говорить. Обычно это происходило практически сразу, как только дверь закрывалась за спиной ушедшего надзирателя, но сегодня заговорить никто пока не спешил. "Выбывание" Восемь-Шесть сильно ударило по группе.

— Меня завтра тоже сломают… — вновь ударилась в слёзы девочка, что утром едва смогла сдержать крики и тоже чуть не была убита. — Я не выдержу ещё один эликсир… — всхлипывала она. — Я не хочу умирать… Не хочу…

Многие до сих пор вспоминали, с какой лёгкостью была сломана шея Восемь-Шесть. Хотя больше всего детей напугало даже не это, а тот факт, что их одногруппник в принципе не сумел сдержаться. Лишь некоторые догадывались, что состав эликсира постоянно слегка изменяли, из-за чего временами боль могла быть слабее или сильнее. Всё зависело от индивидуальных особенностей души. Это означало, что полностью привыкнуть к ней не выйдет и каждый из них также рискует рано или поздно "выбыть".

— Мы должны сбежать… — процедил один из парней. — А потом отомстить!

— И как ты себе это представляешь? — скептически спросил кто-то. — Мы даже не знаем, что за пределами этой комнаты. С тех пор, как нас забрали из яслей, мы здесь живём, спим, едим, тренируемся, моемся и ходим в туалет.

— Всё равно нужно что-нибудь придумать!

— Что? Мы слабы!

Началась перепалка. Группа разделилась на тех, кто желал действовать, и тех, кто смирился с безысходностью их положения. В конце концов в жарком споре приняли участие практически все.

— Эй, а ты почему молчишь?! — крикнула полноватая девочка, заметив безучастность одного из членов группы.

Остальные дети также обратили внимание на молчаливого мальчишку, пока в конечном счёте все восемнадцать пар глаз не уставились на Шесть-Три-Девять-Девять.

— Давайте лучше просто поиграем во что-то, пока ещё время есть, — глупо улыбнувшись, пожал плечами парень.

Его ответ вызвал моментальную реакцию у многих детей. Кто-то сразу же яростно закричал на него, кто-то стал сыпать оскорблениями, а кто-то даже рассмеялся. Девять-Девять же продолжал улыбаться, внимательно наблюдая за всеми. Подмечая всевозможные детали, он непрерывно изучал своих одногруппников, пытаясь не просто понять их характер или способ мышления, а буквально погружаясь в глубины их личности. Для кого-то подобный анализ мог показаться невозможным, но Девять-Девять даже не осознавал, что делает что-то сложное. Для него "прочитать" человека было так же просто, как и сложить двузначные числа. Мозг мальчишки легко подмечал мельчайшие детали в поведении и речи других людей, анализировал их, составлял целостный образ и придумывал способы использовать все это. Парню требовалось лишь сконцентрироваться на ком-то достаточное время, чтобы понять, чего тот желает и о чём примерно думает.

Это работало даже с надзирателями. Пусть те и носили маски, скрывали эмоции и по большей части сдерживали язык тела, Девять-Девять всё равно понемногу изучал их. Ведь они так или иначе проявляли малейшие признаки личности. То, что недавно малец сумел привлечь внимание надзирателя, отнюдь не было случайностью. Отказ от пары, выбор местоположения в комнате, отточенные и конкретные движения, их очерёдность, отдельные взгляды и многое другое — всё это позволило плану Девять-Девять воплотиться в жизнь. Всё это было результатом его наблюдений и анализа.

На один крохотный шаг он стал ближе к своей цели…

Шли дни. Детей продолжали тренировать и обучать. Продолжали давать эликсиры. Временами кто-то не выдерживал или проваливал тесты: физические и умственные. Группа становилась всё меньше и меньше. Спустя два года, когда детям исполнилось семь, их наконец выпустили из белой комнаты, переведя в общую группу. Постоянные испытания, суровые условия жизни и жестокие тренировки закалили их дух и научили беспрекословному подчинению, а многочисленные уроки, особенно истории, привили глубокую верность клану. Учеников ещё нельзя было назвать воинами, но как минимум их подобием дети уже являлись.

Общая группа исчислялась сотнями воспитанников от семи до шестнадцати лет, что содержались на территории большого изолированного острова. Каждому выделили отдельную комнату, давали больше качественной алхимии, а также обучали более продвинутым вещам и проводили более сложные тренировки. Одежда детей также сменилась: вместо белой они теперь носили серую униформу. Наблюдали же здесь за всем десятки надзирателей в чёрных одеяниях — Числа. Они были и учителями, и тренерами, и управляющими, и даже поварами.