Небо на плечах

– Иду!

Как ни хотел уйти без прощаний, но на лестнице опять встретил Ольгу. При виде меня, такого нарочито торжественного, ее глаза изумленно расширились:

– Ты куда?!

– Ваше высочество!
– поцеловал я пойманную руку, - Кабинет снова в вашем распоряжении!
– и начал почти бегом спускаться.

– Так куда ты?!
– крикнула она мне вслед.

– Париж стоит мессы!

Стоило ли так важничать и стараться с одеждой, если через десять минут, потраченных на путь до причала, я уже опять был насквозь мокрым?

– Куда теперь?
– спросил Шаман, давая мне протиснуться в рубку.

– А вы что тут делаете?
– спросил у Лины и Миши, которых меньше всего ожидал увидеть за спиной кэпа.

– Напросились!
– досадливо ответил за них Алексей.

– Егор, нам надо поговорить, - начала сестра.

– Извини, но мне сейчас не до разговоров!
– и отвернулся к капитану, - Савелий Михайлович! Мне надо на берег моря. Где-нибудь недалеко, но чтоб хороший обзор был.

– На город?

– Нет, на море.

– Есть!
– Катер, набирая ход, устремился к Балтике. Видимость даже из рубки была ужасной, качало тоже не по-детски, но Михалыч уверенной рукой вел "Касатку" под мостами.

– Ну, привет, что ли?
– обнял меня Алексей. За ним следом потянулась Лина.

– Шли бы вы, благородия, в каюту!
– проворчал кэп на нашу толкотню.

– Как Вика, ребенок?
– спросил я Леху, игнорируя бурчанье капитана - идти в каюту не хотелось.

– Тьфу-тьфу-тьфу, - пилот вдобавок еще и суеверно постучал по деревянной обшивке, - Вроде неплохо. Лежит пока, она ж не я! За вакцину спасибо! Нет, спасибище!
– и он опять меня облапал.

– Прекрати уже!
– вырвавшись из хватки, осмотрел всех троих, даже не болевшую Лину, - Норм, похоже!
– вынес окончательный вердикт, - Отъедитесь чуток и как новенькие будете.

– А ты сомневался?
– влезла сестра.

Пожал плечами в ответ.

– Егор, ты потом, когда минутка будет, Вику осмотришь?

– Извини, но не обещаю... сам видишь, что у нас творится!

– Несладко пришлось?

– По всякому, - присутствие Потемкиных меня сдерживало - не давал покоя изучающий взгляд Михаила, который действительно был на меня очень похож, несмотря на то, что братьями мы были только двоюродными. Парень за два года заметно подрос, а в глазах совсем не осталось той детскости, что присуща его сверстникам. Сироты взрослеют быстрее, даже одаренные.

Впрочем, и Лина была сегодня на удивление тихой, а не болтала без умолку как обычно. Поняв, что они мешают, брат с сестрой все-таки спустились вниз, оставив нас в рубке.

– Удивительно, до чего вы похожи!
– заметил Шаман, едва они скрылись, - вроде и родня...
– он явно хотел сказать "не такая уж и близкая", но я его перебил:

– Леха! Языком не мели!
– сведения о том, что мы не единокровные братья, а двоюродные, не были предназначены для широких масс. И Михалычу, стоящему к нам спиной, совсем не обязательно было это знать.

– Что делать с грузом?
– Алексей понял свою промашку и переключился на деловой лад.

– Высыпите там, где я покажу.

– Высыпать?!

– А что, жалко?

– Да, как бы...
– растерялся Леха, - Как скажешь.

Минуты пути пролетели быстро.

Отправив Леху командовать разгрузкой, закатал влажный рукав. Можно было уколоться и сквозь одежду, но я опять малодушно тянул время.

Соберись! Вдох-выдох!

Первый, пошел!

По венам покатилась теплая волна.

Второй, пошел!

Огонь в крови усилился.

Расправив манжет, наткнулся на внимательный взгляд кэпа.

– Закурить есть?

Михалыч отчего-то не потянулся привычным жестом за портсигаром, а достал из-под штурвала упаковку с настоящей гаванской сигарой. Я в них не разбирался, но именно такие курил иногда Кирилл Александрович, когда не хотел возиться с трубкой.

– Ты ж не куришь?
– вернувшийся Шаман недовольно скривился от случайно выпущенной в его сторону струи дыма.

– Всегда хотел понять: что люди в этом находят?

– И как?!
– взгляд его остановился на пустых инъекторах, - Ты!.. Это же!..

– Вперед!

Как и с одеждой, с сигарой случился облом: ее намочило и потушило, стоило выйти под дождь. Все как обычно: хочешь пойти на смерть с пафосом, в парадном мундире, сияя генеральскими звездами и эполетами, вальяжно попыхивая сигарой, а в результате плетешься мокрой курицей по колено в воде с вонючим окурком под носом. Хорошо хоть, холода я уже не чувствовал: стимулятор начал свое действие.

– Давай здесь, что ли?..
– нашел я местечко, куда волны еще не доставали.

Кистеневцы резво насыпали холмик алексиума, на который я тут же уселся: не получилось пафосно, будет хотя бы удобно! И ветром разметывать меньше будет. И падать ниже.

Леха попытался напоследок что-то сказать, но не смог ничего выдавить и отдал честь. В насквозь гражданской куртке с надвинутым капюшоном. Такой же мокрый, как и я. Не у одного меня сегодня с пафосом не задалось.

А потом, потом мне стало все равно - кипевшая в крови энергия потребовала выхода.

Насыщая пространство силой, я вспоминал своих предков.

Потемкины не просто так поколение за поколением шли на флот: там их дар к повелению ветрами был особенно востребован. В век парусников им вообще равных не было! Потом, в эпоху пароходов, свою славу они малость растеряли, но и тогда умение формировать по желанию дымовые завесы им помогало. Это теперь я считал свой мощный, доставшийся в наследство воздух самым бесполезным из всех углов источника, годящимся только на подпитку доспеха. И почти не изучал его возможности.

На самом деле, мне это и сейчас не нужно: за три столетия селекции одаренные из рода Потемкиных настолько сроднились с воздухом, что в большинстве своем использовали его инстинктивно. А передо мной сейчас стояла задача еще проще: выставить циклону (или антициклону?) ветровой заслон. То есть тупо: сила на силу.

О, нет! Совсем остановить наводнение я не надеялся - это человеку вряд ли по плечу. Но дать Ольге с Земелей, штабу, гарнизону еще несколько часов... подарить эти несколько часов передышки несчастным измученным эпидемией питерцам - это я мог.