Небо над дорогой

— И чем же ты занят?

— Изучаю историю Искупителя.

— Историю? — удивился я. — Но ведь он даже не родился!

— Во-первых, приметы его рождения смутны и неточны, поэтому многие считают, что уже. Во-вторых, это же не первый Искупитель. Мультиверсум то коллапсирует, то рассыпается фракталом срезов, и этот цикл сопровождается появлением Искупителей, которые принимают в себя Вселенную и становятся ей… Во всяком случае, так гласят легенды. Жизнь некоторых Искупителей была настолько хорошо документирована, что переводы переводов и пересказы пересказов дошли до наших дней. Многие хранятся в здешней библиотеке, и я изучаю этот богатейший мифологический материал.

— Мифологический? — уточнил Иван. — Так это всё-таки история или сказка? И нынешний Искупитель — он живой человек или какая-то аллегория физических процессов?

— На это нельзя дать однозначного ответа. Вы же, Иван, работали с ихором, верно?

— Так, — признал Иван, — хотя это вообще-то секретно.

— Я не знаю ваших секретов, — отмахнулся Олег, — но знаю, что мантисы суть и существа, и физические явления разом. Никто не понимает, как такое возможно, но это не мешает использовать ихор, который суть жидкость на этом плане бытия, но при этом и первоматерия Мультиверсума.

— Так говорят учёные. Я просто инженер.

— Вот и Искупитель одновременно миф, история и человек. Но при этом он и защитный механизм Мультиверсума, порождающего его в определённые этапы своего бытия. Возможно, где-то вот-вот родится или уже растёт ребёнок, которому суждено стать Искупителем. Может быть, обстоятельства его зачатия и рождения указывают на это, но вполне вероятно, что они вполне обыденны. Легенды приводят условия и приметы, противоречащие друг другу, а люди склонны подгонять события под пророчества постфактум. Может быть, это вообще не определено рождением, и Искупителем станет тот, кто окажется в нужном месте в нужное время. Кто знает? Думаю, это не очень важно. Но изучать это чрезвычайно интересно.

— Вы нашли себе прекрасное увлечение, Олег, — сказал я, — рад за вас. Не могу сказать, что проникся, но в иных обстоятельствах я, возможно, сам почитал бы что-нибудь на такую занятную тему. Но мы тут с практической целью.

— Да-да, конечно, — кивнул Олег, — простите, я увлёкся. Часами могу рассказывать о своих изысканиях, да обычно некому. Чем я могу вам помочь?

— Мы получили информацию, что здесь обретался некий профессор Матвеев…

— Да, конечно, я знаю, о ком вы говорите. Но он давно покинул это место, и я не знаю, что с ним стало дальше. Это произошло задолго до моего появления тут. Я, собственно, узнал о нём только из записей о выданных книгах. Наши исследования во многом пересекались, хотя его интересовал в большей мере естественнонаучный, а не духовный аспект вопроса.

— А нельзя ли как-нибудь выяснить, где он жил и не остались ли… какие-нибудь его вещи?

— Нет ничего проще. Завтра утром я посмотрю записи о гостях и паломниках библиотеки. Здесь удивительный порядок во всех документах! Всё разумно структурировано, каталоги безупречны, всё фиксируется. Отдыхайте спокойно, это одно из тишайших мест Мультиверсума!

Не знаю, кто как, а я отлично выспался. Давно не чувствовал себя так спокойно. Место, что ли, такое — библиотека. Располагает. Выполз к завтраку, когда все уже сидели за столом. Творог, свежая выпечка, молоко — неплохо местные содержат паломников.

— Я с утра сходил в архив, — сказал Олег, — нашёл то, что вам нужно. У Матвеева было нечто вроде исследовательской лаборатории. Кроме библиотеки здесь большой артефактный музей и хранилище, он брал оттуда какие-то объекты, работал с ними. Результаты, как и положено, скопированы в архив, но я вряд ли смогу разобраться. Не понял даже, о чём там речь. Но зато я узнал, где эта лаборатория.

— Это же давно было, — вздохнул Артём, там, поди, давно другие люди.

— Ну что ты, — успокоил его Олег, — здесь слишком мало людей и слишком много помещений. Скорее всего, после Матвеева туда даже не заходил никто.

Поразительно, но Олег оказался прав. Дверь оказалась не заперта, за ней открылась большая пыльная комната с лабораторными столами и приборными стойками. Я повернул выключатель у входа, со щелчком зажёгся электрический свет. Порядок, столы чистые, всё убрано по полкам.

— Это я знаю, это тоже, — бормотал Иван, быстро осматриваясь, — о, а это у него откуда? Это хлам, это хлам… Какая занятная штучка! Это вообще не пойму, что такое…

Завидую, я почти ничего не узнавал — стимпанковское хренпойми, перемешанное с устаревшими приборами, вроде аналоговых тестеров и лучевых осциллографов. Ничего подходящего по форме и размерам к гнезду в рубке.

— А это что? — спросил Артём.

В углу комнаты стоит здоровенная штуковина, накрытая брезентом. Когда его сняли, обнаружилась полуоткрытая капсула с креслом, окружённая установочными панелями под резонаторы. Сами резонаторы отсутствуют, зато на четырёх выносных консолях торчат вертикальные моторы. Пропеллеры от них лежат стопочкой рядом. Похоже, что Матвеев пытался воспроизвести что-то вроде летающих платформ Комспаса, только в индивидуальном варианте.

— А вот и он! — с удовлетворением сказал Иван.

Перед креслом в капсуле смонтирован на держателе прибор, похожий на плоский ЖК-монитор дюймов на 20 по диагонали. Он зажат в металлической обойме, сзади подведены шинки питания и что-то там ещё. Похоже, это и есть навигационный модуль с дирижабля. Будем считать, что нам наконец-то просто повезло. Иван уже осторожно освобождал разъёмы и демонтировал модуль.

— Жаль, что недоделанная штуковина, — вздохнул он, накрывая капсулу брезентом, — круто было бы такую иметь на дирижабле. Для разведки и вообще…

— Спасибо, Олег, — сказал Артём, — ты очень нам помог.

— Не за что. Надеюсь, вы благополучно закончите ваши дела. Вы же уходите, я правильно понял?

— Да, — сказал я, — мы прямо к реперу. Нам пора.

— Удачи! — помахал он нам вслед.

И мы ушли.

— Я нашёл у Матвеева реестр реперов, — показал толстый блокнот Артём, — теперь не совсем вслепую. Не полная база, конечно, но у меня и такой не было. Можем вернуться короче и безопаснее. Всего один транзит, и тот зелёный. Есть пара серых, но они не транзитные, а это в любом случае меньше риска.

— Ну, я не знаю, — засомневался Иван, — самая короткая дорога — известная.

— Там тоже не факт, что удачно повернётся, фукинг буллшит, — не поддержал его я, — опять же, время дорого.

— Ладно, давайте срежем угол, — неохотно согласился капитан.

Ему понравилось на кораблике кататься. Но ему-то что, у него семья в безопасности, а меня идея добраться за несколько часов вместо нескольких дней очень привлекает.

— Двадцать две минуты, репер зелёный, — доложил Артём.

Миленько. Беседочка такая вокруг репера, лавочки. Сапоги мыть не предлагают, но и так недурно. Сад вокруг, немного запущенный, но симпатичный. Видны остатки побеждённого природой ландшафтного дизайна — стриженные под лошадок и слоников кусты разрослись в поражённых причудливыми опухолями зелёных мутантов. Дорожки, бордюрчики, мраморная жопа бабы… с чем-то. Может быть, с веслом. Отсюда не видно. Парк культуры и отдыха трудящихся. Или закрытый личный сад нетрудящихся. В любом случае, садовники сюда давненько не заходили.