Небо над дорогой

— Навигатор на мостике!

— Энергию в резонаторы! Выход!

— Есть резонаторы! — ответил Артём, и мы вывалились в туманный шар над Дорогой.

— Проблема, — признал он через несколько минут.

— Что такое? — недовольно спросил Иван. — Мы ещё даже не начали, а уже проблемы?

— Я её не вижу.

Штурман то надевал, то снимал гоглы, смотрел в окно и на экран, но, в конце концов, признал поражение.

— Я был уверен, что смогу навестись на Настю. Мы давно знакомы, мы друзья, нас связывают обязательства. Но такое ощущение, что её… Как будто её вообще нет.

— Будем надеяться, что это не так, — ответил я.

Я тоже попробовал, и тоже не преуспел. Но я и знаком с ней куда меньше времени.

— То, что с ней случилось за это время, слишком сильно её изменило, — тихо сказала Криспи. — Она уже не та девочка, что вы знали.

— Крис, — спросил я. — у тебя есть кто-то близкий там? Любовник или что-то в этом роде?

Она замялась, потупилась, помрачнела, но ответила.

— Нет. Никого нет.

— Не стесняйся, девочка! — сказал Иван. — Такая красотка — и одна?

Криспи посмотрела на него с недоумением.

— У альтери нет таких заморочек вокруг секса, — пояснил ему я, — она не понимает, чего тут можно стесняться.

— Вообще нет? Как это?

— Не вникал, я человек женатый. Можешь поинтересоваться, если доберемся. Останься, займись исследованиями, напишешь монографию «Секс в обществе альтери».

— Нет, мне жена не простит, — засмеялся Иван.

— Мне просто… немного неловко от своей десоциальности, — призналась девушка. — Но я больше занималась общественной деятельностью, чем личной. Разве что…

— Что? — спросил я быстро.

— Ниэла, — поморщилась она. — Это было давно, ещё когда она была моей наставницей, но, если секс так важен…

— Вы были…

— Да, с наставниками так часто бывает. Они вводят подопечных в статус активного Юного и учат всему. Не всегда лично, но и ничего необычного в этом нет.

— То есть, — уточнил я осторожно, — если бы Машка стала альтери, то ты бы… Ты же должна была стать её наставницей?

— Это разве плохо? Кто-то должен подготовить ребенка к этой стороне жизни.

— Ну… В каждой избушке свои погремушки. Наверное… — с сомнением сказал капитан. — Хватит об этом. Ты, девочка, можешь навестись на эту свою…?

— Я попробую, — кивнула Криспи.

Замолчала, закрыла глаза, глубоко задумалась. Лицо помрачнело, видимо вспоминать нынешнюю Ниэлу не слишком-то приятно.

— Она там! — уверенно указала пальцем, и Артём тут же повернул визир картушки гирокомпаса.

— Внимание, команда, зигзаг!

«Зигзаговались» на удивление благополучно — всё-таки воздухом передвигаться куда безопаснее, чем по земле. Разве что в одном срезе в нас чуть не впилился лёгкий двухместный вертолёт, но обалдевший пилот успел в последний момент отвернуть, а пока он приходил в себя и разворачивался, мы уже смылись, чтобы не рисковать. В мире, где есть прогулочные вертолёты, могут найтись и боевые.

— Слишком гладко всё, не к добру, — сказал Артём задумчиво.

— Сплюнь, — неодобрительно ответил Иван, — и постучи, вон, по панели. Она вроде деревянная.

Артём честно сплюнул и постучал. Не помогло.

В Альтерионе было плохо.

— И где тут искать Ниэлу? — спросил я, разглядывая бушующие внизу безобразия.

— А зачем нам Ниэла? — затупил Артём, тоже уставившийся вниз, на затянутый дымом город.

— Она может знать, где Настя. Они в последнее время были вместе.

— Чёрт, что это за хрень! — закричал Иван.

— Полицейский дрон, сейчас сбивать нас будет, — пояснил я. — Ну, попробует, по крайней мере.

— Там же люди внизу под нами!

— А он тупой.

Автоматический беспилотник завис напротив дирижабля и, наверное, дал несколько импульсов своей ЭМИ-пушкой. Вот тут невольно порадуешься, что инженеры Первой Коммуны не любили электричества — нашим моторам на него плевать. Истратив заряд, дрон развернулся и улетел.

— Это всё, что они могут? — спросил Иван.

— Не, у них есть кинетическое оружие, — ответил я, — довелось как-то убедиться. Так что лучше до этого не доводить. Крис, где нам их искать? Кри?

— Сер, — тихим дрожащим голосом сказала она, — Сер, что они творят?

Девушка приникла к окну рубки и с ужасом смотрела на проплывающую внизу улицу.

— Ну, вот так, сходу, я бы предположил, что они устанавливают социальную справедливость. Бутылки с горючей смесью и баррикады — её характерный симптом. Ты ведь этого хотела, верно?

— Нет, я не хотела такого! Не хотела!

— Ну, любуйся, вот так оно всегда и выглядит…

Разбитые витрины кафе, перевёрнутые мобили, подпалины на сваленном кучей поперёк улицы мусоре. Что-то где-то вяло горит, затягивая дымом весь променад. Я гулял тут с семьёй, красивое местечко было.

— Я попробую с ней связаться… — сказала Криспи, доставая пластину коммуникатора.

— Она в здании Совета. Я предупредила, чтобы по дирижаблю не стреляли, — сказала она через пару минут переписки.

Модерновое стильное сооружение — Совет Молодых — окружено толпой. Тонированные стёкла фасада кое-где разбиты, открывая интерьеры переговорных и кабинетов. Бюрократическое сердце Альтериона.

На площади — палатки, баррикада из согнанных в ряд и связанных цепями мобилей, горят костры. На ступенях перед тонким пунктиром охраны с «глушилками» размахивает плакатами какая-то экзальтированная молодёжь. Сверху читается плохо, но «Долой!» там определённо на каждом втором. Хорошо, что шины тут негорючие.

Вокруг здания плотно барражируют дроны, но нас пропускают. Зависнув, выдвигаем трап на балкон.

— Мы с Крис идём вдвоём — и даже не начинайте. Если что — сваливайте моментально, не ждите и не делайте глупостей. Вас просто сразу собьют без всякой пользы.

Иван с Артёмом неохотно согласились. Дирижабль — слишком уязвимая штука для штурмовых операций.

Новоиспечённая «мадам диктатор» выглядит не слишком счастливой. Заседание, на которое мы беззастенчиво впёрлись, напоминает военный совет в ставке Гитлера, когда первый русский солдат царапает штыком автограф на колонне Рейхстага. Всем уже всё понятно, но принимать яд пока очень не хочется.