Нечисть, или Тайна старинной шкатулки

«Я тебя научу, как избавляться от нелепых просьб. Это просто».

«В самом деле? Мне трудно в это поверить».

«Представь себе. Делается это так: глубоко вдыхаешь, закрываешь глаза и с улыбкой на лице говоришь “нет”».

«Ну да, конечно! Это только написать легко, а сделать очень трудно».

«Если просьба повторится, сделаешь так несколько раз. Главное, не вдавайся в объяснения и не опускайся до извинений».

«Ты шутишь?»

«Я вполне серьезен. Да, и еще: не забывай улыбаться. Отказ должен быть обязательно чрезвычайно доброжелательным. Удачи! Мне сейчас нужно идти, к сожалению. Встретимся в Сети!»

В эту ночь Есия долго не могла заснуть. Она ворочалась в постели, вспоминала переписку с Revenant’ом и удивлялась себе. Как за такой короткий период совершенно незнакомый человек сумел стать ей настолько близким, что она пожаловалась ему на жизнь?!

Глава 7 Есия

— Мне сейчас хочется вслед за Кадзуо Исигуро воскликнуть: «Больше всего на свете она хотела превратить случившееся в неслучившееся». Боже, какая же я глупая гусыня! Воистину рыть себе яму легче всего собственным языком. Разоткровенничалась с этим Revenant’ом, размякла, как пионерка. — Есия в сердцах бросила в мойку тряпку, которой вытирала кухонный стол.

— Глупости, — безапелляционно заявила Софья. — Только в больную голову могут прийти такие мысли. С чего ты взяла, что кто-то намеренно пытался использовать тебя? Вот скажи, у тебя выведали какую-нибудь информацию по делу?

— Какому?

— Да любому! Пытались, нет?

— Нет.

— Тогда с какого рожна ты решила, что этот Рен… Ренат… напомни, как его там зовут?

— Revenant.

— Какое дурацкое имя.

— Это не имя, а сетевой ник. На французском означает «привидение».

— Хорошо, но почему ты думаешь, будто этот Revenant — кто-то из твоих знакомых, и ему непременно нужно выведать у тебя какие-то тайны?

— Понимаешь, — нахохлилась Есия, — я была с ним очень откровенна. А любую информацию, полученную от меня, можно использовать против меня же. И меня очень напрягает, что он уже два дня как не появляется в Интернете. — Глаза ее повлажнели.

— Ты что, влюбилась? — удивленно уставилась на нее Софья. — Подруга, ты с ума сошла, да? Вот это скорость: пара часов в Сети, и она уже влюблена.

— Ах, ну что ты говоришь! При чем здесь любовь? Просто то, что Revenant не появился на следующий день, как обещал, меня напрягает. У меня возникла настойчивая мысль, что кто-то из своих меня разыграл. Представляешь, как я буду выглядеть, если моя откровенность станет достоянием общественности?

Софья помолчала, раздумывая, потом спросила:

— Что-нибудь полезное разговор с ним тебе дал?

— Разумеется. Во-первых, очень полегчало на душе, и я перестала перебирать в памяти последние неприятные события. И во-вторых, он дал мне совет, которым я на следующий же день воспользовалась. Причем с несомненным успехом. Оказывается, это совсем нетрудно — говорить «нет».

— Надеюсь, ты хотя бы не на начальнике проэкспериментировала?

— На Пьявченко.

— О, уже интересно! И как это выглядело?

— Он пытался реабилитироваться в моих глазах довольно неуклюжим способом: опять приглашал на ужин. Я на мгновение прикрыла глаза, улыбнулась и ответила «нет».

— Да? А глаза зачем закрыла?

— По совету Revenant’a. Отказывать в глаза труднее, чем просто произнести одно слово. Звук, набор букв, понимаешь?

— Нет, если честно.

— Это потому, что у тебя никогда не было такой проблемы.

— Вот видишь! Значит, польза от общения есть, а вреда пока не наблюдается. Так что забей на свои сомнения, подруга, и не парься.

— Откуда жаргон? — мрачно поинтересовалась Есия.

— Наслушалась от племянника, он у меня сейчас гостит. Ладно, дорогая, пошла я на свой последний этаж. Если что — звони. А еще лучше — приходи в гости. У меня такой ликер есть! — Она закатила глаза, изображая неземное блаженство.

— Знаешь, сегодня никак. Проводишь своего племянника, тогда и посидим.

Закрыв за Софьей дверь, Есия снова достала шкатулку с дневниками Марфы и села за стол. Разбирать мелкий убористый почерк было трудно, но чрезвычайно интересно. Она так увлекалась чтением записей своей прародительницы, что забыла обо всем на свете. Мысленно унеслась в те далекие времена, когда не было телефона, Интернета и по улицам не чадили в огромном количестве автомобили.

«Это был страшный для меня день, — писала Марфа. — Герман, мой Герман, которого я когда-то так любила и ненавидела одновременно, лежал недвижим у моих ног. А я смотрела на него и не верила, что это происходит на самом деле…»

Дальше Марфа писала, что не сразу поняла, что Герман отравился. В первый момент ей показалось, будто он просто опьянел и свалился замертво. Но уже в следующее мгновение паника охватила ее. Она, как и раньше в ссорах с Германом, окаменела. Только верная служанка Груня вдруг закричала, засуетилась вокруг хозяина и кинулась потом звать доктора.

Ночью Есии снились прапрабабка Марфа и Герман: они гуляли вместе по цветущему лугу, и на голове у Марфы красовался душистый венок из полевых цветов. Она смеялась и кружилась, расставив руки, а Герман с улыбкой смотрел на нее.

Он оказался высоким белокурым мужчиной, с длинными тонкими пальцами и сногсшибательной улыбкой. Такую сейчас назвали бы голливудской, но, понятное дело, Марфа об этом не знала.

Есия даже не поняла, в какой момент своего сна она перестала быть в нем сторонним наблюдателем. Она вдруг все увидела глазами Марфы. Почувствовала ее волнение, ее любовь. Любовь юной девочки, которая с замиранием сердца смотрит на своего жениха. Когда Герман поворачивался, она ловила его взгляд и тонула в его синих смеющихся глазах. И от его взгляда у нее слабели ноги и кружилась голова.

До их свадьбы оставалось четыре дня.

* * *

Утро выдалось безветренное и солнечное. Деревья, за ночь припорошенные снегом, выглядели волшебными игрушками, только по чистому недоразумению оказавшимися на улицах обычного города. Спешащие по своим делам прохожие улыбались и щурились от яркого солнечного света, отраженного мириадами кристалликов-снежинок.

Есия, торопясь на работу, тоже не могла сдержать улыбку. Если бы не морозец, ощутимо похватывающий за щеки, она бы предпочла не уходить с улицы, где все такие доброжелательные и веселые.