Неидеальный

— Какие планы на выходные? — спросил он.

— Не знаю, возможно поедем к родителям.

— Погода хорошая, может сходим погуляем?

Ответить не успеваю, в приемную заходит Давид. Его лицо мгновенно преображается, брови почти сходятся на переносице, взгляд становится просто обжигающе холодным.

— Лина, вчерашние отчеты готовы? — без приветствия спрашивает он.

— Почти, маркетологи ещё свой не принесли.

— Мне на стол, сейчас, — зло говорит Давид и скрывается в кабинете, громко хлопнув дверью.

— И что это было? — посмеивается Олег. — Ему отказали в утреннем сексе?

— Ладно, Олег, иди работать, — оставляю его реплику без комментария. Звоню маркетологам, прошу поторопиться с ответом, беру готовые бумаги и иду в кабинет шефа.

Он сидит в кресле, нервно постукивая пальцами по столу.

— Что успело случиться? — подхожу ближе и кладу на стол папку с отчётами.

— Что он тут делал?

— Принес мне шоколадку, — Давид переводит на меня своей мрачный взгляд.

— Мне его уволить?

— Нет, он хороший специалист.

— И что ты предлагаешь?

— Доверять мне, — он отворачивается, пальцы не перестают отстукивать нервный ритм.

— Давид Всеволодович, дышите спокойней.

— Что?

— Дышите спокойней, говорю, а то скоро засвистите как чайник.

— Я хочу, чтоб он знал.

— Нет, будет знать он, будут знать и другие.

Мой ответ ему не нравится, он снова отворачивается. Иду к двери, закрываю её на замок и возвращаюсь к своему шефу. Сажусь к нему на колено, обнимаю лицо ладонями. Заставляю посмотреть на меня.

— Ты что, ревнуешь? — улыбаюсь я.

— Я злюсь, — бурчит он. — Какого чёрта он крутится возле тебя?

— Он крутится возле меня полгода и безрезультатно. Так будет и дальше.

— Наверное, я всё-таки его уволю.

— Не надо, — целую сжатые в тонкую линию губы. — Ты только мне доверяй, у тебя нет повода для ревности, — снова лёгкий поцелуй.

Давид резко хватает меня за талию, сжимает до боли и говорит, глядя в глаза:

— Я тебя не отдам, слышишь? Я завтра штамп в паспорте поставлю, дома тебя закрою, но не отдам, — зло шепчет он.

— Тише, милый, я твоя, с тобой, и не уйду.

— Прости, — хватка ослабевает, и он утыкается лбом мне в плечо. — Я просто свихнусь, если ты уйдешь. Я знаю. Чувствую себя психом, но я словно зависим от тебя. Мне страшно представить, что будет… — накрываю его губы пальцами, не даю договорить.

— Давид, я с тобой.

— Переезжай ко мне, — снова предлагает он.

— Хорошо. Если до Нового года мы друг друга выдержим, обещаю вместе отметим не только Новый год, но и новоселье.

— Ты издеваешься? — возмущается Давид. — Это ещё целых три месяца!

— Это всего три месяца, — поправляю я. На самом деле, я хочу это сделать, но пока боюсь.

— Это долго, — недоволен Давид.

— До Нового года, — поднимаю палец вверх, не даю ему возразить, и добавляю. — Но, все выходные проводим у тебя, — предлагаю компромисс.

— Это шантаж.

— Это здравый смысл. Мы проверим…

— Мне не нужно ничего проверять, — перебивает он.

— Давид, это серьёзный шаг. Если мы с тобой можем сойтись, разойтись, то играть чувствами Тигрёнка я не могу. Мне нужно это время.

— Ты можешь не общаться с ним?

— Я могу свести общение к минимуму. Всё, настраивайся на рабочий лад. У тебя встреча, — смотрю на часы. — Через сорок минут. А ты так выглядишь, словно готов убивать.

— Поцелуй, — просит он.

И я целую, нежно. Я тоже скучала по нему, хоть и не виделись мы всего одну ночь. Мне его не хватает и это чувство обостряется с каждым днём. Любовь ли это? Наверно, для таких громких слов еще рано, но это точно не простое чувство привязанности, это что большее… Но я всё ещё опасаюсь довериться полностью. Боюсь поверить, что всё по-настоящему, что он не скажет однажды: "Я наигрался, тебе пора уходить." Или что со мной ему станет скучно. Стараюсь разгонять своих тараканов, хочу ему верить. Хочу себе позволить любить, нырнуть в это чувство, раствориться в нем без остатка, и быть просто счастливой.

Прошло больше месяца с того вечера, как Давид остался у меня. Выходные мы проводим у Давида. По будням он все чаще остаётся ночевать у меня. Тигран в детском саду всем рассказал, что у него теперь есть папа. Вчера воспитатель спросила:

— Вас можно поздравить? Вы собираетесь замуж?

— Кто Вам сказал?

— Тигран. Сказал, что у него есть папа и он заберёт вас жить к себе, — не без ехидства сказала она.

— Вот видите, Вам уже всё известно.

— Так это правда?

— Не замечала за сыном вранья, — забираю Тиграна, и мы уходим домой.

С Олегом, действительно, стараюсь свести общение к минимуму. Но, похоже, его это не устраивает. Сегодня я застала его у себя во дворе.

— Что ты тут делаешь?

— Тебя жду.

— Зачем, Олег? Мы же всё выяснили, друзья или никто.

— Тогда скажи мне, как другу. С кем ты сейчас? И не надо врать, что никого нет. Я видел засос на шее, когда ты поправляла платок.

— Какое это имеет значение?

— Я просто не понимаю, почему не я? Ты можешь объяснить? — стал повышать голос.

— Я не знаю. Ты можешь объяснить, почему я, а не Оксана с юридического отдела? Ты нравишься ей, все об этом знают, — не отвечает, сжимает пальцами переносицу:

— Просто скажи, что это не он. Что это не твой начальник.

— Олег, иди домой, — прошу я.

— Мама, холодно, — после очередного порыва ветра говорит Тигрёнок. — Пойдём, — говорю сыну и обхожу мужчину.

— Что я сделал не так? — кричит мне в спину.

— Ты выбрал не ту женщину, — отвечаю ему.

32 глава

ЕВА

После отъезда Давида, всё время посвящаю семье. Два раза в неделю созванивалась с управляющими салонов. А остальное время проводила в больнице.

Маму выписали через две недели, а брат всё ещё был в коме. Марине, жене Артёма, всё-таки пришлось рассказать, она так разволновалась, что попала на сохранение. И теперь ей запрещают перелёт.

Я много часов проводила у постели брата. Читала вслух его любимого Генри Хаггарда. На восемнадцатые сутки он пришёл в себя. Я плакала от счастья. Потом начались бесконечные обследования и реабилитация.