Неидеальный

— За что?

— За то, что так получилось. Я так виноват перед тобой.

— Не надо, я ни в чём тебе не виню. Немного испугалась, врать не буду. Но не виню.

— Ты мой Ангел, и за что мне такое счастье?

— По-моему, — с улыбкой говорит Лина. — Ты его заслужил.

Нас прервал Линин телефон. Взяв его, она вернулась ко мне на колени. Мама прислала ей видео. Лина открылась его, и мы с умилением наблюдали, как Тигран раскатывал маленькой скалкой тесто, а потом вырезал формочками печенье.

— Как думаешь, он будет рад брату? — вырвалось у меня.

— Я думаю да, — тихо отвечает мой ангел.

Лина больше ни о чем не спрашивает, отправляет меня в душ, сама идет готовить ужин. Сегодня нет той легкости в наших отношениях, но это пройдет я верю. Нам просто нужно это переварить.

В кровати я прижимаю Лину к себе и засыпаю, уткнувшись носом в ее макушку.

Утро тридцать первого декабря проходит в сборах. Нужно собрать все подарки, одежду на вечер, взять вещи на несколько дней так как, я уверен, от мамы уехать на завтра не получиться. А еще нужно заехать к Еве.

— Милая можно я задам тебе вопрос, возможно не очень приятный?

— Не пугай, — не отвлекаясь от складывания вещей говорит она. Подхожу к Лине и обнимаю со спины.

— Как думаешь, может Еве тоже подарок купить? — она замирает, всего на мгновение, но я это замечаю.

— Думаю это будет правильно. Тем более она в больнице.

— Тогда, я отвезу тебе к родителям, а потом съезжу к ней, — Лина не отвечает лишь, кивает.

Моя совесть вгрызается мертвой хваткой где-то в районе груди. Я подвел ее, и не только ее. Настроение от этого осознания портится. Я правда, не знаю, как правильно себе вести. Как сделать так, чтоб нам всем было хорошо? А возможно ли такое?

Я отвожу Лину, и говорю маме куда собираюсь. Она, конечно же, изъявила желание ехать со мной. Пришлось подождать пока она соберёт Еве еды, по ее мнению, больничную еду есть в праздники преступление.

Линин грустный взгляд я ловлю случайно, она быстро отворачиваться, и переключается на Тигренка. Снова снимаю обувь, иду к ней.

— Тигр, я украду маму на минутку, — говорю мальчишке, беру Лину за руку и тяну в ближайшую комнату. Стоит двери закрыться, прижимаю к себе любимую.

— Я не знаю, как отблагодарить тебя, за твое понимание и терпение. Скажи мне, милая, что мне сделать?

— Прости…

— Не тебе просить прощения… Я люблю тебя, помни об этом, пожалуйста.

Я нахожу ее губы и целую, пытаюсь передать всю свою любовь, нежность. Хочу, чтоб она поняла, для меня, есть только она.

— Я люблю тебя, — прерывая поцелуй шепчу я. — Веришь?

— Верю, — как же шёпотом, и в этот раз целует сама.

49 глава

ДАВИД

У Евы мы провели почти час. Я почти не участвовал в разговоре, мама справлялась за двоих. Она же и первой попрощалась, ведь ей ещё готовить, и она это никому не доверит. Я оставил на столе свой подарок.

— Это тебе, с наступающим.

— Поцелуешь?

— Ты же знаешь, что нет.

Я выхожу из палаты и слышу, как в дверь с той стороны что-то ударяется.

Чувствую ли я себя виноватым? Да. Но точно не перед ней. Мы сели в машину, и я прибавил скорости, чтоб быть рядом с той, что живёт в моем сердце.

Мама с Линой колдовали на кухне, мы с Тиграном устроили гонки машинок на пульте управления. К девяти часам приехали родители Лины. Они явно волновались, это было очень заметно. Но стоило родителям познакомиться, как волнение ушло. Виктор Михайлович, уселся смотреть с отцом и Тиграном "Один дома". А я смог утянуть Лину, мамы там и без неё справятся.

— Ты куда меня тащишь? — смеясь спрашивает Лина.

— Мне нужно решить очень важный вопрос.

— А потом нельзя? Им там помощь нужна. Стол пора накрывать.

— Справятся, и мы не надолго, — мы дошли до моей комнаты, и я пропустил вперед Лину и зашёл сам.

— Ну? — она приподнимает брови.

— Я хочу, чтобы ты назвала дату нашей свадьбы.

— Прямо сейчас? И в чём срочность?

— Хочу принадлежать тебе, — опускаюсь на колени…

— Ты что делаешь? — удивленно смотрит Лина, а я обнимаю ее за ноги и прижимаюсь к животу.

— Я совершал очень много ошибок в своей жизни, но я не позволю себе потерять тебя. Если ты согласишься, я бы хотел расписаться сразу после праздников. Но если ты хочешь какую-то конкретную дату…

— А разве не нужно заранее подавать заявление?

— Этот вопрос решается очень легко. Ты просто скажи, когда?

ЛИНА

Дату? Конкретную дату? Я даже не думала об этом. Мы вообще не обсуждали этот вопрос. Все как-то очень быстро произошло. А ещё есть Ева…

— А разве не нужно заранее подавать заявление?

— Этот вопрос решается очень легко. Ты просто скажи, когда?

Давид на коленях передо мной, и с какой-то мольбой в глазах просит назвать дату, а я растерялась и вообще не соображаю. Хочу ли я поскорее выйти замуж? Хочу ли, чтоб этот потрясающий мужчина принадлежал мне? Хочу ли, сама принадлежать ему? ДА!!! На все три вопроса.

— Надо, наверное, в календарь посмотреть? — бормочу я, а Давид начинает улыбаться.

— Не обязательно. Просто скажи, первые выходные января, — начинаю смеяться.

— Вот мне интересно, если ты все решил, зачем у меня спрашиваешь?

— Потому что, мы все должны решать вместе. Разве нет?

— А как же "мужские решения не оспариваются"?

— Не оспариваются, но они могут корректироваться, — зарываюсь пальцами в его волосы.

— Тогда, пусть будут первые выходные августа, — выходит грустно.

— Но это долго, — возмущается он.

Не выдерживаю и тоже опускаюсь на колени, обнимаю его лицо ладонями. Любуюсь, слегка поглаживая.

— Я хочу быть твоей женой, Давид. Хочу принадлежать тебе. Хочу родить тебе дочку. Хочу жить с тобой и делить радости и горести. Хочу быть той, с кем ты будешь засыпать и просыпаться. Хочу быть той, кто сделает тебя счастливым. И это время, я прошу не для себя, а для тебя, — он хмурит брови, не понимая, куда я клоню. — Я хочу, чтоб ты был уверен в правильности своего решения.

— Я в нем уверен.

— Ты только, сейчас не злись, — прошу я, прежде чем объяснить своё решение. — Твой сын родится в мае, может в начале июня. Вчера, увидев его на экране, ты поверил в его существование. А когда ты возьмёшь его на руки… — говорить становится тяжело. — В общем, если после этого ты не передумаешь…

— Лина, это бред, — он отстраняется, и поднимается на ноги. — Ты сама себя слышишь? — всё-таки злится он. — То есть, мы будем вместе жить все это время, а потом я должен передумать, а ты просто возьмёшь и уйдешь?