Неидеальный
Шрифт:
— Ты прав малыш, мы есть друг у друга. И вообще, проиграть битву, не значит проиграть войну.
А ещё я рада буду увидеть Хельгу. Не понятно только, почему она мне сказала, что они приедут на свадьбу. Мы разговаривали с ней дня три назад, она ведь наверняка уже знала.
56 глава
ЛИНА
Меня причесали и накрасили, родители с Ксюшей приехали часа два назад, чтоб потом мы вместе выехали в ЗАГС, где меня будет ждать Давид. Жаль, конечно, что сейчас зима, я бы хотела, выездную регистрацию, но, с другой стороны,
— Ты просто потрясная! — сообщила мне Ксю, отойдя на несколько шагов, чтоб лучше рассмотреть.
На мне было белое платье в пол, без рукавов, с вырезом лодочкой. Верх платья был расшит стразами, но так нежно, и аккуратно, что смотрелось очень гармонично. Изюминкой платья был шлейф, я даже не представляю, как кому-то пришла в голову эта идея, и как ее воплотили в жизнь. Шлейф был из другой ткани, более тонкой, но от одного взгляда на вышивку на нем, и сияние страз, дух захватывает. Очень нежное, простое, но, в то же время, шикарное и сексуальное. Сверху пришлось одеть белое меховое манто.
Лимузин нас доставил в ЗАГС за пол часа до церемонии. Меня отвели в комнату для невесты, где приглашенный фотограф устроил фотосессию. Когда пришло время, меня пригласили в зал. Впереди меня шел Тигран, чинно вышагивая, как научила его Анаит Вардановна, а я, затаив дыхание, шла за ним. Подумала, что это было отличной идеей, потому что я бы не смогла идти так медленно сама. Увидев у стойки регистратора ожидавшего меня Давида, мне хотелось бежать к нему. Какой же он красивый, в черном смокинге, белоснежной рубашке и галстуке бабочке, глаз отвести не могу. Он ждал меня и улыбался, а когда я подошла он взял меня за руку и тихо, но с восторгом в глазах сказал.
— Теперь я понял, это не просто вау, это ВААУУ!
Дальше все смазано, речь работника ЗАГСа, мы ставим подписи, обмениваемся кольцами, целуемся и даже танцуем первый танец. Потом идут поздравления, фотосъемка. А все, о чем я думаю, это о руке, что крепко держит мою руку, о мужчине, что теперь принадлежит мне.
Как и было обещано, гостей набралось немного. Родители Давида, брат Всеволода Петровича с женой, их сын Дмитрий Сергеевич с женой и сыном. Приехали друзья Давида из Австрии. С моей стороны были родители и Ксюша, она же свидетельница. Мамина сестра, тетя Наташа с мужем, их сын, по совместительству крестный Тиграна. И мои крестные. Маиса тоже пригласили, но он не пришел.
У нас был заказан небольшой зал в ресторане на двадцатом этаже, с панорамными окнами и потрясающим видом на город. Тиграну наконец-то было нескучно, он играл с сыном Дмитрия младше его почти на два года. И кайфовал, что он наконец-то старший, а значит главный.
— Я не нравлюсь жене твоего друга? — спросила я, когда натанцевавшись, мы присели за стол. — Весь вечер ловлю ее оценивающий взгляд.
— Не обращай внимания, Хельга, она очень добрый и светлый человечек, просто она подруга Евы.
— Это всё объясняет, — усмехаюсь я и гоню прочь мысли о сопернице. Хотя почему сопернице, Давид мой, теперь так точно. Улыбаюсь и кладу голову ему на плечо. Мне так хорошо, что думать о
плохом совсем не хочется.ЕВА
В субботу я не находила себе места. Меня раздражало абсолютно всё и все. Я нахамила дежурной акушерке, что с утра ставила мне капельницу. Поругалась с мамой, которая зачем-то пришла пораньше. Вроде как поддержать хотела, но только больше разозлила. Я даже написала гневное сообщение Олегу.
"Ты знаешь, что у них сегодня свадьба. Сделай что-нибудь"
Но сообщение так и осталось непрочитанным. Я как зверь, загнанный в клетку, ничего не могла изменить, и от бессилия впадала в ярость ещё больше. Все закончилось тем, что мое давление достигло отметки сто пятьдесят и меня уложили под капельницу, предварительно накачав валерьянкой. Остаток дня я провела, глядя в потолок, и даже не утруждала себя, чтоб поднять руку и вытереть слезы, что беспрерывным потоком текли по вискам, противно затекали в уши и впитывались в подушку.
На сон грядущий мне дали какое-то успокаивающее и я заснула.
В воскресенье, ближе к обеду, ко мне пришла Хельга. Она смотрела виновато. И мне очень хотелось сорвать на ней злость, но сил не было, а точнее, я погрузилась в апатическое состояние, и лишь лёгкое шевеление внутри меня заставляло, иногда, слегка улыбаться.
— Ева, ты как себя чувствуешь? — присев на край кровати и взяв меня за руку, поинтересовалась подруга.
— Никак, — честно отвечаю я. — Как свадьба?
— Ты правда хочешь об этом говорить?
— Она тебе понравилась?
— Если честно, то мы очень мало общались, чтоб сделать какой-то вывод. Но… Ты, конечно, прости. Но видно, как Давид изменился рядом с ней. Он так много улыбается, я такого со студенческих лет не помню. И Кир тоже говорит, что он изменился, расслабился что ли…
— Ясно, — так же безжизненно, и безразлично. — Фото есть?
— Зачем?
— Может я мазохистка? Так, есть?
— Ева, — мнётся Хельга, но видя мое лицо, бормочет какое-то ругательство и достаёт телефон. Открывает галерею и подаёт мне.
Фото немного. Она с Кириллом. Кирилл с Давидом. Зависаю. Он словно мечта, ему безумно идёт черный смокинг. Потом идут фото, где они втроем. Давид счастливый, широко улыбается в камеру. Мое сердце сжимается, и грудную клетку тоже словно что-то сдавливает. Не хочу признавать, но Давид, действительно, выглядит по-другому. Вспоминаю наши фото, всегда серьезный, хмурый, или просто безразличный. Листаю следующие фото и мне словно удар наносят прямо под ребра. Там Давид танцует со своей уже женой. Они смотрят друг на друга словно и нет никого в этом мире кроме них. Не замечаю, как начинаю плакать.
— Ева, — Хельга обнимает меня и начинает гладить по спине.
— Я все равно его люблю, — признаюсь сквозь слезы. — Он все равно не будет принадлежать только ей. У нас сын, Хельга, он не может нас бросить, не может.
Хельга молчала, просто гладила меня и давала возможность высказать и выплакать все, что меня душило. Она пробыла у меня почти весь день, так как завтра они уже улетали. От Хельги я узнала, что Давид со своей новой семьёй улетает на неделю в Ереван. Почему туда, она не знала, я так думаю, возможно к родственникам по материнской линии.