Неистовые джокеры

Дженнифер кивнула. Она впервые использовала свои способности таким образом, и, хотя это произошло случайно — и Кин все-таки пытался убить ее, — сейчас, когда у нее появилось время подумать, к горлу подступила тошнота. Столько крови…

Некоторое время они шли молча. Она чувствовала на себе взгляд Бреннана, но ничего не говорила, пока они не поднялись на четвертый этаж и не оказались перед дверью ее квартиры.

— Ну, вот мы и пришли.

Книги были повсюду в комнате, придавая ей уютный, обжитой вид. Бреннан поставил пакеты с едой на барную стойку, отделявшую кухонный закуток от всей комнаты.

— Будь как дома, — сказала она и отправилась на кухню — поставить на плиту кофейник и достать из буфета посуду. Она обернулась и увидела, что Бреннан стоит посреди комнаты с нетерпеливым выражением на лице. — Что, хочешь посмотреть книгу?

Дэниел кивнул. Она стащила с плеча мешок, положила его на стойку рядом с пакетами. Потом выбрала коробку с жареным рисом с креветками и потянулась к другой — с курицей в кисло-сладком соусе.

— Ну, смотри.

Если Бреннан и заметил в ее голосе обреченную нотку, то виду не подал. Он нетерпеливо шагнул вперед, схватил мешок и заглянул в него. Дженнифер отправила в рот кусок курицы, но вкуса почему-то совсем не почувствовала.

— Это что, шутка? — секунду спустя осведомился Бреннан ровным бесцветным голосом.

В руках он держал дневник Кина.

Девушка сглотнула.

— Нет. Нет, не шутка, — произнесла она севшим голосом.

Дэниел пролистал дневник, не веря своим глазам.

— Он пустой! — Бреннан продемонстрировал ей чистые страницы.

— Я знаю.

Дженнифер отложила вилку и впервые за все время в упор посмотрела на Бреннана.

— Что за чертовщина? — спросил он со злостью в голосе.

На щеках у него заходили желваки.

— Ну, насколько я могу предположить, чернила не перешли в нематериальное состояние, когда я сделала книги призрачными. Понимаешь, чтобы сделать плотное вещество типа свинца или золота нематериальным, нужно приложить особые усилия, а он, должно быть, использовал для письма что-то в этом роде… ну и… сам видишь… — Она осеклась.

— Я. Прошел. Через. Все. Это. Дерьмо. Ради. Чистой. Тетради.

— Я не решалась тебе рассказать, — призналась Дженнифер. — Сначала я не до конца тебе доверяла. А потом, когда поняла, как это для тебя важно, просто не знала, как к этому подступить.

Бреннан молча смотрел на нее; она вся сжалась, ожидая, что он закричит, отшвырнет дневник, ударит ее — сделает что угодно, но только не то, что он сделал.

— Ради чистой тетради, — повторил он.

Гроза на его лице рассеялась так же быстро, как и собралась. Дэниел Бреннан опустился в широкое мягкое кресло у книжного шкафа, протянул руку и взял со стула раскрытого «Скарамуша», который лежал корешком вверх.

— Ишида, мой роши, знал бы ты, что мне пришлось пережить за этот день. Какой урок ты бы из этого извлек? Скажи-ка, — он посмотрел на Дженнифер серьезным испытующим взглядом, — какой урок можно извлечь из чистой тетради?

— Я… я не знаю, — замялась она.

Он пожал плечами.

— Вот и я не знаю. Новый коан, над которым следует медитировать. — Бреннан снова пролистал дневник с непонятным выражением на лице. — Разумеется, — проговорил он миг спустя, — Кин не знает, что тетрадь пуста. Понятия об этом не имеет.

Он улыбнулся — это была первая настоящая улыбка, которую Дженнифер видела на его лице. Он взглянул на нее, и его улыбка стала шире, переросла в смех. То был радостный, очищающий смех. Девушка поняла, что он очень давно уже не смеялся вслух, и поймала себя на том, что тоже улыбается — от облегчения и от осознания прочной связующей нити, которая уже протянулась между ними.

Бреннан поднялся, все еще смеясь и качая головой, и подошел к стойке. Их глаза находились на одном уровне. Пожалуй, ему даже пришлось приподнять голову. Дженнифер еще не видела его лицо по-настоящему улыбающимся — и таким оно ей понравилось. И Дэниел сказал ей — без слов, — что и ему нравится то, что он видит.

Он стащил капюшон и положил его на стойку. Напряжение покинуло его лицо, и он вдруг показался девушке на много лет моложе, чем был, когда она впервые его увидела.

— Ты взяла яичные рулетики?

Дженнифер взглянула на маленькие коробочки с китайской едой и ощутила странный, неожиданный, не поддающийся объяснению острый прилив счастья.

* * *

Когда Джеку наконец удалось отыскать клуб «Шизики», то, глядя на мелькающую неоновую женщину, оседлавшую вход, он понял, почему это заведение не принадлежит к числу тех, что усиленно себя рекламируют. Кое-кто, наверное, отыскивал это место, просто повинуясь голосу самых темных своих инстинктов.

Неон каленым железом бил в глаза; дверь никто не охранял. Вероятно, в такое время здесь бывали лишь самые верные клиенты.

Дым, приглушенный гул голосов, неоновые же геометрические фигуры основных цветов — таковы были его первые впечатления.

В конце зала явно уставшая стриптизерша бессвязно подергивалась на цилиндрической вращающейся сцене. В розовом свете прожекторов она извивалась в медленном ритме, которого Джек даже не слышал. Он прищурился, пытаясь разглядеть что-нибудь в дыму. Живот танцовщицы был испещрен чем-то вроде пар вертикальных губ. Из одежды на ней оставались только крохотные трусики.

Джек отвернулся и принялся оглядывать столики. Потом двинулся к убогой барной стойке, обшитой досками. В глаза ему бросился ряд кабинок. В одной из них сидела девушка — совсем молоденькая, с черными волосами, ниспадающими по бокам тонкого личика, в изумительно-синем платье. Она в упор смотрела на него.

К ней склонился ничем не примечательный мужчина в коричневом костюме и что-то ей говорил. Не обращая внимания на незнакомца, Джек подошел к девушке. Она нерешительно улыбнулась.

— Дядя Джек?

Малахитовый глаз в серебряном аллигаторе, свисавшем с ее левой мочки, вспыхнул в луче прожектора.

— Корделия!

Она мгновенно выпорхнула из кабинки и обняла его с такой силой, как будто она была пассажиркой третьего класса, а он — обладателем единственного спасательного круга на «Титанике». Они долго стояли так.

Мужчина, который только что разговаривал с Корделией, заметил:

— Эй, раз уж вам так приспичило, могли бы снять номер. — Но это было сказано совершенно беззлобно.

Джек через плечо Корделии взглянул на него. Пиджак коричневого костюма выглядел изрядно пожеванным, галстука не было. По мнению Джека, он выглядел в точности так, каким представляют потасканного отставного агента ФБР на мели.

Человечек криво ухмыльнулся.

— Эй, я подумал, никому не будет вреда, если я попытаюсь к ней подъехать. Без обид.