Немецкий мальчик

— Простите, что доставил вам столько хлопот.

— Да вы взгляните на себя! Лондон все соки из людей выжимает, уж я-то знаю не понаслышке. Сейчас заварю вам чай и побегу.

Мэндер постучал в дверь маминой комнаты. Заскрежетал ключ, и Агнес выглянула в коридор.

— А где Росс? — спросила она. Агнес нарядилась в шелковое вечернее платье, желтоватое, как ее кожа, и нацепила кучу брошек. На голове она, по своему обыкновению, соорудила низкий пучок, на сей раз украсив его испанским гребнем и вуалью. — Джордж, ты поговоришь с ней? Я отослала ее в комнату для слуг.

— Да, да, конечно. — Джордж устал объяснять, что Вера не кентская служанка без имени и собственного дома. — Вера сделала мне бутерброды. Ты не хочешь перекусить?

Агнес ненадолго скрылась в комнате и вышла в пуховой накидке на плечах.

— Кто такая Вера?

После обеда, когда Вера Росс ушла, Джордж вручил маме «Вояж по Шотландии». Сколько раз они сыграли, он сказать не мог — со счета сбился. Джордж устал, но стук кубика по столу и настойчивость Агнес разгоняли сон. Стоило задремать, и мама колотила по столу шейкером. Блестя глазами от восторга, Агнес возила игрушечную машинку по картонным дорогам Шотландии, выбирая маршрут в зависимости от числа на кубике.

15

Лидия не видела Элизабет целых два года, а сейчас девушка приедет в отпуск вместе со своим подопечным, семилетним американцем Тобиасом Шрёдером.

Вера заявила, что лестница ей нипочем, и согласилась спать на чердаке Рейчел. Лидия временно перебиралась в комнату Веры, потому что в ее собственной комнате хватало места для раскладушки и там решили поселить Рейчел и Элизабет. Мальчика устроят рядом, в кладовой, чтобы Элизабет слышала, если он вдруг проснется среди ночи.

У Лидии даже сил прибавилось от приятных хлопот — нужно было и продукты купить, и больше еды приготовить, и постельное белье сменить. За работой ей всегда нравилось размышлять: когда руки заняты, мысли приходят хорошие. Лидия расправила простыню, натянула на матрас и подоткнула углы. Она думала об Элизабет и ее первом приезде на Нит-стрит.

Лидии казалось, что порой в любой девочке видна женщина, совсем как яркие блики в оперении скворца или огонь внутри опала. Не по годам взрослый кивок, взмах руки, понимающий или раздраженный взгляд — и вот она, женщина, ждущая своего часа.

Потом этот час настает, и девочка теряет непосредственность, которая жила в ней, пока она не знала ни о жизненных невзгодах, ни о собственной привлекательности. Молодая женщина подобна гремучей смеси радость, печаль и сомнения смешаны в ней и сдобрены тщеславием.

Но есть время, когда ребенок и женщина сосуществуют. Период совсем короткий, мимолетный — месяц или всего несколько дней. Тогда смотришь на девочку и любуешься, ибо в ней есть все: и солнце, и луна, и спокойное море, и птица, что вот-вот запоет.

Когда Элизабет впервые приехала на Нит-стрит, у Рейчел тот волшебный период уже миновал, Карен пережила его еще раньше, но Элизабет была как ручеек — очистила их дом от пыли, наполнила его красками жизни и освежила напоенный горем воздух.

Вера, совершенно ослепленная красавицей Карен, ничего не заметила. В отличие от Майкла. Лидия до сих пор удивлялась, чем так напугала его очаровательная Элизабет.

Разглаживая пуховое одеяло, Лидия вновь почувствовала, что время комкается. Теперь память распределяла события не по датам, а по важности. Когда Майкл ушел из дома с рюкзаком Альберта за плечами? Прошлая неделя уже вспоминалась с трудом — может, тогда? Нет, вряд ли: Майкл махал им с Рейчел на углу Нит-стрит, а не около бунгало.

Первую встречу Майкла и Элизабет она помнила четко, будто снова вернулась в лето 1927 года, а вот что именно сегодня утром Вера велела то ли забрать, то ли одолжить и у кого из соседей — совершенно вылетело из головы.

Проблемы с памятью начались от горя, Лидия часто видела такое у пэкемских вдов и без труда узнавала симптомы. Лучшее лекарство — вязать, как в войну. Умиротворяющее клацанье спиц и мерное разматывание клубка наводят в мыслях порядок.

Часы на каминной полке гостиной пробили двенадцать. Бунгало блестело как денежка, в духовке подогревались запеканка и бейкуэлльский сладкий пирог. Рейчел взяла выходной, чтобы встретить Элизабет, а Вера обещала вернуться от старой миссис Мэндер в час.

Майкл тоже обещал приехать, но Лидия не помнила ни откуда это знает, ни когда именно он хотел появиться. Зато не сомневалась: Майкл больше не боится Элизабет и возвращается к ней.

В первый вечер спать пошли поздно. Элизабет разделась и легла на раскладушку. У стен бунгало шуршал бриз, через дорогу шелестел галькой прибой, на чердаке похрапывала Вера.

Рейчел выключила свет.

— Хочу знать все от начала до конца, так что пощады не жди! — предупредила она.

Девушки придвинули раскладушку к кровати, и Элизабет даже в темноте чувствовала близость подруги. Лондон казался таким далеким, а то, что она рассказывала Рейчел, — интересным, даже смешным, словно произошло с другой девушкой. Элизабет описала новых знакомых: и противного Ривера-а-не-мистера-Ривера, и Пикси Фейрхевен, и Шрёдеров, и изысканную миссис Брайон. «Все они так богаты, что даже сами не представляют!» На десерт она выложила историю о подлом мистере Каффине и скандале на консилиуме.

— Нет! — взвизгнула Рейчел. Девушки хихикали, шикали друг на друга и кусали простыню, чтобы не расхохотаться. — И у тебя пороху хватило? Не верю!

В свою очередь Рейчел рассказала о фермере, с которым встречалась.

— Эдди — именно то, что мне нужно. Мама от него не в восторге, но она оттает. Зато бабушка на моей стороне.

— Ты его любишь?

— Полюблю.

Элизабет подумала, что Рейчел своей уверенностью очень похожа на Карен. Когда наступает время выбирать, сестра и подруга не мешкают и не терзаются, а идут напролом через все трудности и сомнения.

— Рейчел, знаешь… я порой думаю: где сейчас Майкл?

Ответа не последовало. В тишине было слышно, как храпит Вера. Элизабет решила, что Рейчел уснула.

— Он в Германии, — наконец проговорила Рейчел.

— Вот так совпадение! Карен живет в Мюнхене, вдруг Майкл где-то неподалеку? Он совсем мне не пишет. Впрочем, я и не надеялась.

Заскрипели пружины: Рейчел повернулась на другой бок. Эта пауза была совсем иной: Рейчел что-то скрывала или лихорадочно собиралась с мыслями.

— В чем дело, говори!

— Ни в чем.

— Рейчел, я не верю. Выкладывай!

— Я думала, ты в курсе. Четыре месяца назад Карен и Майкл встретились в Париже и вместе поехали в Мюнхен. Я получила от него письмо, как всегда короткое. Ну, ты же знаешь Майкла…

Волосы Карен Оливер оказались еще светлее, чем помнилось Майклу. Фиолетовое шелковое платье блестело на солнце.

— Если не хочешь бежать за ним, присядь и перестань на меня таращиться.

Майкл положил на стол забытый мальчиком багет и сумку с персиками, снял рюкзак и прислонил к стулу ружье.