Немного магии
Шрифт:
— Если ты почувствуешь что-то странное и непонятное, то сразу скажешь мне и не станешь ничего утаивать, — попросила я, — как бы странно и неловко это ни звучало.
На середине моей реплики Тэрон, похоже, уже собрался без раздумий ответить согласием, но, стоило мне договорить, как он резко захлопнул рот и укоризненно взглянул на Хемайон.
А она виновато развела руками.
— Ты не просил об этом молчать.
— Знаю, — выдохнул он, мучительно покраснев.
Кажется, мой цвет лица тоже сложно было назвать подобающим, но я всё-таки заметила:
— Это едва ли подходит под определение «странное и непонятное».
Тэрон нервно дёрнул уголком
Впрочем, в его случае это могло быть вполне буквально.
— Мне не хотелось бы, чтобы пара невинных вопросов впоследствии стала причиной того, что ты будешь неловко ощущать себя в моем обществе, — как можно спокойнее произнесла я и заставила себя улыбнуться, — или посеяла раздор между тобой и Хемайон. Вы оба — мои дорогие друзья. Пусть так и остаётся впредь.
Кто знает, может быть, этого будет достаточно, чтобы связь осталась на нынешнем уровне? Лишаться ее вовсе я не была готова.
Но не призналась бы в этом и за все сокровища мира.
Глава 14. Тхеси
Мне снился рыцарь на великолепном черном жеребце с длинной гривой, заплетенной в трогательные косички. Рыцарь примчался к высокой башне на холме и теперь изнывал в своих доспехах на солнцепеке, потому что я никак не могла решить, нужно меня спасать или нет.
У дракона, сторожившего башню, были невозможные глаза — черные в прозелень, как темный малахит, и прозрачные веки. Дракон печалился и тоже изнывал, потому что никак не решался попросить меня не бросать его в одиночестве. Он ведь старался, возводил эту башню из грез и утреннего тумана, оплетал стены цветущими лозами, стеклил окна зеркалом воды и выстилал кровлю собственной чешуей. Самые сладкоголосые птицы пели у подножия по его приказу, и дожди и невзгоды обходили ее стороной…
А рыцарь вот не обошел. Торчал теперь внизу, звал меня по имени, портил птичьи песни. Вредина.
Я бы его прогнала, но жеребец был сказочно хорош. А единственное, чего в волшебной башне не было, так это свободы мчаться с ветром наперегонки…
— Аэлла! Миз Доро!
Но хозяин чудесного жеребца был до того гнусав и противен, что я всё-таки почти решилась отослать его прочь. А потом вдруг поняла, что голос звучит наяву, и резко распахнула глаза.
Фасулаки встретился со мной взглядом, неловко кашлянул и выпрямился. Я тоже села прямо и потерла щеку: кажется, книга, над которой я заснула, не потерпела пренебрежительного отношения и мстительно отпечаталась на лице.
Рыжая библиотекарша, которая упрямо не показывалась несколько часов, чтобы не пришлось выдавать мне другие книги, при виде Фасулаки немедленно нарисовалась за стойкой и теперь бдительно следила за каждым его шагом.
Я потянулась было разгладить слегка помявшиеся страницы, но старшекурсник оказался проворнее и подхватил книгу со стола, повернув обложкой к себе.
— «Собрание мифов и легенд об эльфах и феях»? — прочитал он с вопросительной интонацией, будто книга могла устыдиться своего легкомысленного содержания и немедленно пересмотреть тематику. Я досадливо поджала губы: материалы об эльфах в библиотеке были до крайности скудны, уж что нашла — то и читала! — М-да… что ж, по крайней мере, вы догадались, что что-то пошло не так.
— А вы догадались, что меня можно подкараулить в библиотеке, — вздохнула я.
Фасулаки непристойно широко улыбнулся и уселся за парту рядом со мной, выложив на середину щуплую стопку исписанных листов.
— Договор, — торжественно провозгласил он. — Подпишите, и завтра
я передам экземпляр на рассмотрение своим армейским кураторам.Договор я взяла, но в ответ на требование только укоризненно покачала головой:
— Боюсь, сперва с ним должен поработать семейный поверенный, — сообщила я, аккуратно складывая бумаги в сумку. Библиотекарша вытянулась за стойкой, чтобы убедиться, что я не прихватила с ними какую-нибудь книгу. — Я свяжусь с ним в воскресенье.
— В воскресенье?! — Фасулаки подскочил на месте, как ужаленный.
— Сожалею, но я не могу покинуть университет без сопровождения, — невозмутимо напомнила я ему, — равно как не могу подписывать договора без одобрения старших родственников. Боюсь, вам придётся подождать, господин Фасулаки, либо найти другого огненного мага для своих экспериментов.
Он сердито сощурился. С последнего нашего разговора о вечной нехватке сильных магов огня среди чистокровных людей ситуация, разумеется, не изменилась. У него попросту не было выбора, и это едва ли улучшало ему настроение…
— Вы разобрались, что сделал ваш «рыцарь»?
…и, конечно же, он захотел испортить настроение и мне.
Или я уже и сама почти отчаялась?
— Увы, в университетской библиотеке не нашлось подробного описания, — сухо отозвалась я.
Фасулаки небрежно отодвинул от себя книгу с мифами и легендами — на удивление похожими на те же истории, что постоянно излагал Ксенакис: все люди, рискнувшие связаться с эльфами, заканчивали плохо. Я не сомневалась, что мой самозваный покровитель готов рассказать ещё одну.
— Эльфы называют это «тхеси», — сообщил Фасулаки на удивление нейтральным тоном. — Каждый эльф может создать тхеси один раз в жизни. Это особенная связь — не между эльфами, а между их сутью. Между их магией и стихией. Эльф может обратиться к дару своей избранницы, и наоборот. Все остальное они полагают наносным и неважным, но тхеси даёт ещё и возможность следить за своей второй половиной, иногда даже слышать ее мысли или чувства. В сказках, — Фасулаки кивнул в сторону отложенной книги, — это преподносится как шанс спасти возлюбленного в случае смертельной опасности. Но в реальности это означает, что на самом деле вы больше никогда не останетесь одна. Даже в своей собственной голове.
Он помолчал, давая мне время переосмыслить все сказанное и прочитанное, и безжалостно добавил:
— Кроме того, тхеси вызывает сильное привыкание. Когда вы видите в книге что-нибудь в духе «когда ее не стало, эльф зачах с тоски» это следует понимать буквально. Если вы позволите Тэрону укрепить связь, то станете зависимы от него. А он — от вас.
— Позволю укрепить связь? — переспросила я, приподняв брови. — Мне казалось, что происходящее зависит скорее от… — я осеклась: Фасулаки прыснул, не дослушав.
— Ох, невинные девицы из закрытых школ!..
Я насупилась.
Спорить с ним было попросту глупо. Да, невинная. Да, девица. Да, из закрытой школы. Но смеяться-то тут над чем?!
— С кем, по-вашему, эльф стал бы создавать тхеси? — хмыкнул Фасулаки. — С троюродной прабабкой по материнской линии или всё-таки со своей любовницей?
Лицо опалило жаром.
— Ну, знаете!..
— Знаю, — бесцеремонно заявил Фасулаки. Он и бровью не повел, когда я вскочила на ноги от возмущения, и теперь сидел как ни в чем не бывало, перегораживая мне путь к выходу. — Я тоже был правильным мальчиком, который полагал, что до свадьбы с девочками можно только дружить. А потом я поступил в Эджин и узнал много интересного. Сядьте, миз Доро.