Ненаместные

– Я не подключал Яйлу, потому что думал, что ты - разумный парень, и мы сможем найти общий язык, но...

– Яйла Пашт-Кеес-Фелх, председатель родительского комитета, верно? Ну, попробуй, объясни ей, что ее сына, кота по рождению, травит какая-то жаба.
– Герка ухмыльнулся.
– Даже если она поверит, ты только сделаешь Умарсу хуже. Думаешь, почему он не жалуется? Потому что это позор. Он - позорище своего рода, и понимает это. И он им и будет, пока не намотает сопли на кулак и не сколотит собственную кодлу.

– Что за бред? Почему нельзя решить это... цивилизованно?

– Ты учился в Тьенской школе-интернате? Тогда не поймешь.

– Безразлично сказал Герка, - Тьмаверсткая школа, со всеми ее корпусами - это просто чуть более честное место, чем сам Тьмаверст. А центральные корпуса - самое честное. Главный урок, который там преподают - знай свое место. Твой Умарс не хочет бороться за то место, что принадлежит ему по праву. Причем здесь Данга? Он просто цепляется за свое.

– За счет слабого?

– За счет кота, который не хочет быть котом. За счет позорища.
– Герка впервые прямо посмотрел Киму в лицо.
– Ты чего, хочешь, чтобы я посочувствовал? Слишком много швов мне накладывали, у меня почти что жабья кожа. Я хорошо помню каждый.
– Он постучал себе по лбу.
– Я горжусь Дангой.

– Как можно гордиться... этим?
– Зашипел Ким.

Впервые с начала разговора уши его заострились, а зрачки сверкнули в сгущающихся сумерках зеленым. Герка встал и пошел по знакомой дорожке в сторону дома, толкая коляску перед собой и то и дело оглядываясь на Кима. Мало ли, кто знает, учат ли в Тьене правильному обращению с трансформацией?

Ким хорошо запер своего кота, и тот вырывался наружу только в движении. Но сейчас, похоже, начал отвоевывать тело.

Ким нагнал его всего несколькими пружинистыми шагами.

– Я спрашиваю!
– Сграбастал за ворот.

– Детей разбудишь.
– Спокойно сказал Герка.
– Угомонись.

То есть надеялся, что спокойно. На лбу выступила испарина, а для того, чтобы коленный сустав не перестроился, приходилось концентрироваться. Не будь с ним громоздкой коляски, он давно бы несся к дому, перепрыгивая через сиреневые кусты и прочие насаждения. А так... На то, чтобы выдрать сестренок из громоздкого кома комбинезончиков, пледиков, ремешков и прочих одеялец, которые и предназначены-то для того, чтобы ребенок не вывалился, потребуется слишком много времени.

К счастью, Ким смог взять себя в руки. Ну, хотя бы выпустил Герку.

– Ты прав.
– Сказал он тихо.
– Я из Тьена, и ничего здесь не понимаю. Не город, а цирк какой-то! С конями...
– Осекся и снова начал шепотом, - Ты, кажется, хорошо в этом разбираешься. Я хочу брать у тебя уроки.

– Может, у сестры спросишь? Мрыкла неплохо устроилась.
– Хмыкнул Герка, - Ты меня только раз грязью окатил и за ворот сгреб, почему я должен что-то тебе объяснять? Ты вообще кто?

– Наследник рода Пашт?
– Предположил Ким без особой уверенности.

– Официально объявленный?
– Переспросил Герка, уцепившись за эту неуверенность, - или так, старший сын?

– Я буду платить.
– Сдался Ким.
– Тысяча в час, пару часов по выходным, пойдет?

– Через три недели осенние попрыгушки, а я помогаю организовывать.
– Развел руками Герка, - Лучше иди к сестре, а не к едва знакомому жабу, а?

Герка упрямо толкал коляску вперед, и до выхода из парка осталось совсем чуть-чуть. Потом пробежать под аркой, и можно будет захлопнуть калитку под самым носом этого настырного кота.

– Сестра занята.
– Фыркнул Ким.
– Обихаживает мою невесту.
– Вспомнив о невесте, он вдруг перекривился, как от зубной боли и зашептал горячо, - Герка, пожалуйста, есть у тебя хоть капля мужской солидарности?

Герка даже уловить не успел, как разговор успел переключиться на мужскую солидарность.

– Нет?

– Две тысячи.

Калитка уже рядом. Немного осталось.

Ким ухватился за ручку коляски.

– Помогу покатить... Три. Я не могу обратиться к семье за объяснениями, пойми же ты!

– Причем тут я?
– Удивился Герка и вдруг понял, - У тебя вообще, что ли, знакомых в городе нет?

– Только по работе...
– Развел руками Ким, - Не успел обжиться.

– Ты окатил меня грязью, оскорбил моего брата, хватал меня за воротник, а теперь помнишь об услуге?

– Дружба, начавшаяся с битых морд - лучшая дружба. Так классик сказал. Я тебя не бил, так что мне нужен только совет. И я готов платить. И я не отстану.

– Какой еще классик?

– Ну ладно, я сказал.
– Ким протянул руку.
– Договорились?

Герка сдался. С такой настырностью Ким мог бы уговорить стену подвинуться.

– Договорились.

Но руку не пожал. Вкатил коляску и с превеликим удовольствием захлопнул у Кима под носом калитку.

Он наконец-то связал между собой занятую невестой Мрыклу и невозможность Кима поговорить с семьей.

– Хорошего договорного свидания!
– Медовым голосом пожелал он Киму, - Через Умарса передам время и место встречи.

– Спасибо.
– Искренне сказал Ким.

– Да тебе спасибо! Получать четыре тысячи в час за болтовню, которая все равно тебе не поможет - почти что моя мечта.

Ким поперхнулся, видимо, наконец прикинул бюджет, а Герка покатил себе коляску. Девчонки, к счастью, спали крепко - видимо, начались трансформационные перестройки, когда дети только и делают, что дрыхнут, даже молоко пьют не просыпаясь.

Мама обрадуется, наконец-то ей удастся выспаться.

Да и вырваться из дома на выходные под благовидным предлогом теперь будет сложновато, но не невозможно, и не придется опять сидеть на осеннем дубаке с коляской целый день.

А услуга коту лишней никогда не бывает.

Вся сущность традиций в том, что стоит тебе попасть в струю и получить собственное название и место, типа "договорная невеста", "невестка" или "чистая кровь", и тебе можно лечь, закрыть глаза и перестать трепыхаться. От тебя уже все равно ничего не зависит, поток вынесет куда надо, как не барахтайся.

Можешь поплакать, но легче не станет. Можешь покивать, так легче поверить, что от твоего одобрения зависит хотя бы цвет свадебного платья. Можешь лечь на спину и скрестить на груди руки, у каждого есть право на предсвадебные капризы. Привычные ко всему тетушки, бабушки и нянюшки только покачают головами и, если будет нужно, и за ручку отведут, и на коляске прикатят.