Необручница: На острове любви

— Мне сказали, что твой отец — лапешский рыбак…

— Так и есть, ваше величество, — с трудом удалось вытолкнуть слова, и пришлось прочистить горло.

— Расскажи, дитя, как часто он выходит в море, хороший ли улов и хватает ли вашей семье дохода. Сколько людей в твоей семье?

— Нас восемь, сир, шестеро детей и родители…

Я почувствовала сразу, как изменился интерес к моему рассказу, будто воздух сгустился. Очевидно, тема многодетности была болезненной для всех магов.

— Шестеро детей! Великолепно! — засмеялся Его величество. Знатные сиры тоже улыбнулись. — И кого больше?

— Пятеро девочек и последний мальчик. Ему чуть больше года.

— Восхитительно! Владычица одарила лумеров бесценным даром сохранения рода…

Конец фразы вдруг стал глохнуть, будто в уши мне натолкали ваты, а потом и вовсе, слова становились тише и тише, пока не исчезли. Я стала задыхаться и слышала лишь собственный надсадный хрип, будто некто взял за горло и медленно сжимал пальцы. За несколько мгновений до этого Его величество в приподнятом настроении положил на мою руку свою ладонь, и от этого прикосновения, вероятно, мне стало плохо.

Когда промелькнула мысль, что я умираю, глупо и непонятно от чего, так же непредсказуемо лёгкие мои вдруг распахнулись, впуская глоток свежего воздуха. Где-то далеко звучали голоса, через заглушающую их пелену.

— Я так и знал, что у вас здесь шархал знает что творится! Вам по тридцать лет, а вы, словно первокурсники… — возмущался чей-то сердитый баритон.

— Не здесь, отец! Все договорённости были заключены по правилам, — голос Райана казался немного смущённым.

— Вы забываете, господа, что здесь, на Адноде, магические потоки работают по другому алгоритмусу… Элиас! — а это уже Его величество. Вступился за Райана? — Элиас, посмотри, что с ней?

О чём они говорят, я не понимала. Но дышать стало заметно легче. Знакомые руки с запахом сира Бриса мне поднесли кубок с водой, и его голос попросил выпить немного. Я повиновалась. Влага потекла живительным потоком по сухому песку, что засыпал горло, облегчая вдох.

Получилось даже открыть глаза, но перед ними стояла пелена, и только по размытым фигурам я догадалась, что рядом со мной столпились люди.

— Смешанные хаотично потоки ментальной, огненной и металлической вязи. Определённой привязки нет, выхода на заземление тоже… Я вижу три сдерживающих фактора, как будто они блокируют сброс… — размеренно, подобно равнодушному лекарю, говорил кто-то.

— Как же она обнуляет резерв? — перебил другой, удивленный мужчина.

— Так же, как и все необручницы, — равнодушно ответил холодный голос, — через выброс эмоций или сон. Голодание, я слышал, тоже помогает. Ну, и естественно-природным образом, через потерю жидкости, как это происходит у лумеров.

— Не пугайте её, господа, — вмешался сир Брис, — позвольте, я унесу её, Ваше величество?

Голос короля разрешил, меня подхватило в воздух, я успела обнять шею сира Бриса слабыми руками, и он понёс меня. Аромат своей комнаты я сразу узнала. Меня бережно положили на кровать, укрыли:

— Отдохни, Ана, и ничего не бойся…

Вскоре появилась Эва, они с сиром Брисом неслышно для меня шёпотом перебросились парой фраз, и подруга осталась со мной, а господин ушёл. Эва попыталась от меня узнать, что случилось, но, услышав мой слабый голос, извинилась и повторила рекомендацию сира Бриса — отдохнуть.

Спать не получалось. Я взмолилась о горячем отваре с любимыми травами, и Эва поила меня до тех пор, пока на моём теле не выступила испарина. Только тогда мне стало легче, и я уснула.

Едва стемнело, я отправила Эву отдыхать, испытывая чувство неловкости. Все мои последние недомогания (пришлось задуматься об этом) начинались внезапно и точно так же внезапно проходили. Дома если я болела, то валялась в кровати днями, а сейчас моя душа требовала движения.

Сир Брис заглянул ко мне, вид у него был виноватый, он и не пытался скрыть это. Я заверила его, будто сил во мне достаточно для сопровождения, но он отказался и повторил приказ — восстанавливаться. Якобы сегодня он всего час провёл в шахте, так что помощи не требуется, и завтра, наверняка, тоже. До обеда внимание займёт Его величество, а пачкаться ради четырёх часов — это только развернуться и набрать темп — смысла нет.

Без ответа остался мой вопрос: что со мной произошло, почему я упала в обморок.

— Поговорим, когда уедет Его величество, — вот и вся отговорка.

Райан посвящал всё внимание своему отцу, тоже минутки не выделил, чтобы заглянуть ко мне и хотя бы предупредить… Мне взгрустнулось от этих мыслей. Сомнения ехидно зашептали: «Ты здесь никто. Никому не нужна, пока есть другие!» И всё, что помогло бы меня почувствовать уверенней, — простые объятия, поглаживания по голове и фразы вроде: «Всё будет хорошо, потерпи, сладкая». Как будто я провинилась в чём-то. Звуки набравшего силу шторма только добавляли уныния.

Перевалило за полночь, а сон не шёл. Я лежала, обняв подушку, единственную мою подругу на сегодня, в которую можно было поплакаться; слушала завывания ветра и пыталась угадать силу сегодняшней бури, как быстро она успокоится — уже к рассвету или поворчит чуть подольше?

На какое-то время удалось задремать, как вдруг показалось, будто сильно хлопнула ставня. Возможно, это был всего лишь раскат грома, но сердце моё забилось. Убежать к сиру Брису? Не прогонит же…

Накинула шлафор и выскользнула из комнаты. Первого, кого увидела, — спящего в кресле инквизитора у дверей в комнату Его величества. Охранник укрылся пледом, и теперь ему сквозняк в коридоре из-за открытых дверей на террасу был нипочем. На самой террасе, у перил, стоял знакомый, как мне показалось в ночных чернилах, силуэт Райана в одной рубашке и штанах. Он стоял под ливнем, уперев широко расставленные руки в перила и задрав голову.

«Сумасшедший!» — пронеслось в моей голове. Что-то действительно случилось, если он стоит вот так, отрешённо, под ливнем, пытается охладиться, и не смеет зайти ко мне в комнату. Неужели стесняется гостей? Или его отец сказал нечто такое…

Я метнулась в его сторону, забыв обо всём на свете. Небесный грохот заглушал мои шаги, и инквизитор даже не пошевелился на своём посту. Я проскользнула на террасу и замерла всего на секунду — в меня мгновенно хлёстко полетели струи, с таким напором хватило бы минуты, чтобы потом мне пришлось отжимать всё — от волос до одежды. Райан не чувствовал моё приближение, поэтому вздрогнул, когда я обхватила его за торс сзади и прижалась лицом к холодной спине с прилипшей к ней рубашкой:

— Ты сумасшедший! Я тебя ждала, а ты…

Ошибку поняла почти сразу: это был не Райан. Тот, кого я обняла, пах незнакомо — и я отстранилась:

— Простите… Я ошиблась!

Мужчина повернулся. Сквозь потоки воды, заливающие мне лицо и глаза, я узнала Его высочество, Генриха Роланда.

— О, Ваше высочество, простите! — сделала неловкий книксен, едва не поскользнувшись на каменистом полу.

— Ничего страшного… Ана? — он как будто с трудом вспомнил моё имя. — А ты почему не спишь?