Неоновое солнце
Шрифт:
– «Матросская тишина»?! – поразился Стас.
– Ты ведь только оттуда, - понимающе протянул Жгутов. – «Матросская тишина» в настоящий гнойник превратилась! Чтобы сразу прижечь фурункул федералы на рассвете вылили на них полтораста тонн напалма - целый полк «сушек» с бреющего полёта отработал...
Жгутов продолжал упиваться собственным исключительным положением:
– Из социальной клоаки, выгребной ямы, мы выросли в последний бастион цивилизации! С нами, а не с мэрией договариваются федеральные власти и военные, нам сбрасывают оружие. Мы теперь реально становимся круче, чем столичное правительство! Это аванс на будущее. Теперь надо хорошенько раскинуть мозгами как использовать этот кредит. Эпидемия пройдёт – связи и влияние останутся. Мы
Раздув щёки от собственной значимости, Жгутов с цинизмом даже заявил:
– Ума не приложу, чтобы я делал, если бы народ внезапно не начал сходить с ума и жрать друг друга, ха, ха, ха! В некотором смыле зомби нам союзники.
Стас промолчал, хотя такое заявление показалось ему абсолютным кощунством по отношении к памяти тысяч людей, которые уже погибли или должны будут погибнуть в ближайшие дни.
– Одним словом мне нужна своя команда советников и верных людей. Кое-кого я уже подобрал, выбор у меня правда не велик. – Помимо здешних офицеров Жгутов подумывал как ему использовать в своих целях сидевшего в Бутырках проворовавшегося крупного чиновника, которого Стас уже однажды видел на совещании у Сокольничего, когда тот ещё был жив.
– Те, кого я выберу, в накладе не сотанутся – многозначительно пообещал он Стасу.
Ещё через десять шагов Жгутов озабоченно вздохнул будто в ответ на какие-то свои мысли и пожаловался:
– И всё же дельных людей, хоть на что-то способных, катастрофически не хватает. Одна шваль под рукой! Пришлось даже из тактических соображений заключить временный пакт кое с кем из воров и выпустить из камер их людей... Пока они ещё по энерции с нами считаются, впрочем, конечно, я отдаю себе отчёт, что эти черти опасней зомбяков. Потом мы разумеется потом от них избавимся – он ухмыльнулся и похлопал Стаса по спине. – Не зря же вы ездили за пулемётами.
– Вы дали им оружие? – неприятно удивился Стас.
– Холодное – нехотя признался Жгутов. – Хотя кое-что у них уже имелось...И потом, я решил не злить новых союзников.
– А не боитесь?
– Потому-то мне так необходим ты с твоим опытом и профессионализмом! – с коварной многозначительностью на лице подвигал бровями профессиональный провокатор. – Как только я почувствую, что эта сволочь выходит из повиновения, ты должен будешь немедленно зачистить от них тюрьму...
– Стас неуверенно пожал плечами.
Жгутову это не понравилось, он остановился.
– Нет, так дело не пойдёт. Мне важно знать: ты готов исполнить любой мой приказ? Я желаю услышать это прямо сейчас!
Стас медлил с ответом, будто язык к нёбу прилип.
– Ну! Капитан! Я что-то не понял... ты же сам только что мне дал понять, что чувствуешь себя моим должником. Так как же так?!
Стас почувствовал растущее неудовольствие и разочарование опасного пигмея: спасший их с дочерью новый хозяин Бутырок расчитывал на поспешное изъявление преданности.
В это время к ним подбежал запыхавшийся охранник и срочно позвал на наблюдательную вышку.
– Что за срочность?
– Удивился Жгутов и недоумённо посмотрел на Легата, который тоже ничего не мог понять, ведь сейчас день, а при свете солнца самые опасные зомби скрываются в своих норах.
Глава 99
Бункер в Ботаническом саду
– Доминик? – произнесла вмиг пересохшими губами Ксения Звонарёва. — Ты...ты не должен на меня злиться. Я много раз хотела отправиться за тобой, честно!... Как твоя Надежда? Что с вами произошло, после того как мы расстались?
Французкий коллега Доминик Брюийо стоял перед Ксенией, не шевелясь. От европейской элегантности в его облике не осталось и следа, перепачканнная изорванная одежда на нём свалялась. Черты посиневшего лица заострились, сделались резче и грубее, борода и бакендарды топорщились как звериная шерсть,
отчего лицо француза приобрело схожесть с волчьей мордой. Толстые губы его и подбородок, руки, грудь, плечи были буквально залиты кровью. Её металлический запах волной ударил в нос журналистке. Но самым страшным были глаза француза. В них не было ничего. Никакого выражения вообще. И в них не было даже жизни. Как будто подёрнутые какой-то мутной плёнкой, не мигая и не отрываясь, они тупо смотрели перед собой. Но стоило малышу на руках женщины подать голосок, как глаза эти стали наполняться нечеловеческой злобой в виде светящейся ядовитым неоном концентрированной ненависти.– Ты же... не спричинишь мне зло?....Доминик! Вспомни! Мы были друзьями. Я помогла тебе найти твою девушку.
От интеллигентнейшего галантного добряка осталась лишь оболочка, которая научилась охотиться на людей. Ксения почувствовал, как по спине побежали мурашки и волосы на голове поднялись дыбом. Никогда в жизни ей не было так страшно, как сейчас, когда он смотрела в глаза то ли трупа, то ли оборотня. Во впившихся в неё глазах появилось нечто такое, на что не должен смотреть человек. Ксении показалось, что если она будет смотреть в них ещё хотя бы несколько секунд, они высосут из неё всю волю и она не сможет сдвинуться с места. Ксения попятилась. Её отступление как будто послужило сигналом для зомби. До того стоявший неподвижно, Брюийо вскинул растопыренные руки и бросился к ней. При этом он издал какой-то придушенный, скулящий звук, напугавший Звонарёву ещё больше. Она звизгнула и успела опрокинуть под ноги монстру попавшийся под руку стул, о который тот споткнулся и рухнул на пол. Это дало Ксении шанс. Она бросилась к двери.
Однако в последний Брюийо сумел-таки дотянулся и схватил беглянку за лодыжку. Ксения даже не успела понять, что произошло, но машинально развернулась и что было сил с размаху пнула врага.
– Пардон, месье! – само собой вырвалось у Звонарёвой в память о прежнем Доминике. Удар пришёлся точно в лицо монстра и вышел на удивление удачным, потому что капкан мгновенно разжался, и журналистка обрела свободу.
Коридор был пуст, но где-то поблизости должны находиться другие незванные гости, в любом случае они не выпустят её на поверхность, тем более малышу на руках Звонарёвой вздумалось пообщаться с новой мамочкой. Акустика в бункере оказалась отменной, так что скоро на голос ребёнка сбегутся канибалы.
Перебегая от двери к двери, Ксения сумела отыскать незапертое помещение и поспешила забрикадироваться внутри. Не прошло и минуты как снаружи собралась толпа, какое-то время с той стороны происходила непонятная возня, они будто принюхивались, царапали коктями дверь, что-то нашёптывали и как будто ласково подвывали. Ксении даже показалось, что она услышала своё имя, её словно уговаривали не прятаться, открыться. Вместо этого Звонарёва придвинула к двери ещё и тяжёлый стол и шкаф. И тогда дверь содрогнулась от яростных ударов, напор был такой, что Ксения с тревогой подумала, что она долго не выдержит.
Глава 100
Марго во все глаза смотрела на плавно надвигающий на неё борт белого автофургона, с которого ей ухмылялась в зловещем оскале мёртвая голова с пустыми глазницами. Время словно замедлилось для Маргариты Павловны Козыревой. Ей казалось, что за это долгие-долгие, тягучие секунды она досконально изучила все особенности нарисованного на фургоне черепа, все вмятины и царапины на самом кузове, разглядела совершенно безумный взгляд высунувшегося из кабины водителя, ещё только осознающего что столкновения не избежать. Перед самым ударом закричала рядом на сиденье дочь. Но ещё раньше Марго наконец справилась со сковывавшим ее оцепенением и надавила на педаль тормоза, и всё равно их машина влетела прямо в нарисованную голову на боку фургона с довольно приличной скоростью. Резкий рывок бросил их с дочерью, непристёгнутых ремнями вперёд. Бац, удар, скрежет, звон осыпавшегося стекла и резкий как выстрел хлопок.