Неоновое солнце

Пока Вика ела, Вас Вас решил читать ей свой любимый ещё с детства отрывок из Тома Сойера, там где сорванец красит забор. Вика слушала очень внимательно, но когда он закончил, убеждённо заявила:

– В этого мальчика Тома тоже проник заражённый микроб, отчего он обманывает других мальчиков! Если его не посадят под замок в сарай, то скоро он посинеет и убьёт вою тётушку Полли.

Вас Вас потерял дар речи, а девочка огорошила его вопросом:

– Скажи, а разве брать чужие продукты в магазине не то же, что воровать?

Вас Вас даже не сразу нашёлся, что ответить, наверное с минуту приходил в чувство прежде чем открыл рот:

– Тебе ведь вкусно? Ты сыта. Если бы мы не взяли эти продукты, нам бы пришлось голодать. Есть ситуации, когда приходиться поступать не совсем правильно.

Вроде бы наивный детский вопрос тем не менее заставил бывшего директора школы призадуматься. В самом деле, кто он теперь? Человек с автоматом, который худо бедно но научился защищать себя и эту девочку, добывать для них пропитание, при этом на каждом шагу вынужденно переступая через законы морали и права. Как такой опыт отразиться на его дальнейшей жизни? Сможет ли он стать прежним? И что будет с ним уже завтра? Да и наступил ли оно для него – это завтра? «Полная луна - к беде», - вспомнилась Сенину примета. – А сны порой бывают вещими».

Вас Вас внимательно взглянул на пожилую женщину, она всё больше внушала ему доверие. Старуха была доброй и одновременно властной и разумной главой большой семьи, такой можно со спокойным сердцем доверить заботу о сиротке, поэтому он попросил:

– Мне бы девочку устроить у хороших людей, а...

Старуха с нежной улыбкой поглядела на Вику, уплетающую за обе щёки сгущёнку и вздохнула:

– Она похожа на вас, сразу видно, чья дочка... Только мы не сможем её взять. Вы только не обижайтесь. Просто мы сами не знаем, что с нами будет завтра.

– Но ведь у вас есть дети, лишний рот не будет вам тягость. Я оставлю вам всё, что у меня есть.

– Не в этом дело, – вздохнула пожилая женщина.
– За чужого по крови ребёнка никто не станет заступаться, когда придёт черёд выбирать между родными и приёмышом.

– Выбирать? Что выбирать?

Глава семьи предпочла не объяснять и вообще закончить этот разговор.

А к Вас Васу подбежала кошка - обычная уличная «Мурка» полосатой раскраски - и начала ласкаться о ноги мужячины. Он позволил Вике отдать голодному животному свой недоеденный бутерброд.

– Правильно, не обижай кошечку, - ласково похвалил мужичок с тонкими усиками, приблудившийся к их компании за то время, что Вас Вас спал. Во всяком случае раньше Сенин его не замечал среди близких старухи, вероятно какой-то знакомый семьи. У него была лысая и овальная, словно яйцо, голова и неприятное выражение лица. Взгляд какой-то...в общем бррр. Он напоминал удава.

– А то скоро у нас закончится курятина-говядина и если никакой иной живности рядом не окажется, придётся нам переходить на сладкую свининку – всё тем же ласковым голосом пояснил мужичок.

– Снова вы к человечинке примериваетесь! – по-свойски упрекнула знакомого пухлая молодица с толстощёким лицом с младенцем у груди.

Мужичок с ухмылочкой облизнулся:

– А что, я читал она очень даже ничего – нежная и сладковатая на вкус. Особенно аппетитны женщины и детки. – При этом нахал попытался погладить Вику по головке, но Вас Вас убрал от него ребёнка подальше.

– Тьфу, Пал Петрович, как вам не совестно! – напустилась на мужичка другая родственница старухи.

– В самом деле, для учителя, пусть даже физкультуры, вы рассуждаете слишком зверски – упрекнула кокетливо другая, помоложе.

Лысый ответил ей столь же игриво:

– А мы теперь, Мариночка, и живём по зверским законам. Нет больше учитилей в прежнем понимании. А охотится на слабых не сложнее, чем бить детенышей морских котиков. Чукчи-промысловики глушат очаровашек палками с металлическими набалдашниками и вяжут добытые тушки в пучки и никто их за это особо не порицает.

– Не собираетесь же вы нас употребить! – в показном ужасе ахнула Мариночка.

– Зачем? Если в соседнем квартале полно чужих женщин и детей. У них мало мужчин, так что... Хотя лично вами, Мариночка, я бы не отказался полакомиться – с удовольствием кокетничал обладатель тонких усиков.

– Вы страшный человек, Пал Петрович!

– Я реалист, Мариночка. Да-с... И не смотрите на меня с таким осуждением. Думаете, если бы перевес был на стороне соседей, они бы сейчас не обсуждали такую возможность?

Разговор вёлся как-бы невсерьёз, но большинство из сидящих вокруг костра слушали скорее благосклонно, вероятно, отлично понимая, что когда-нибудь запасы провианта действительно подойдут к концу и надо будет искать замену традиционным продуктам, чтобы избежать канибализма в собственной среде.

Глава 106

Ботанический сад

Как не напрягала Ксения все свои силы, расстояние между ней и мелькающим среди деревьев тёмным силуэтом преследователя неумолимо сокращается. Его хриплое дыхание звучало всё отчётливее. Мужчина бежал не как человек, он мчался низко припадая к земле - по-волчьи. У неё же на руках был ребёнок, которого она прижимала к груди...

В отчаянии задыхающаяся женщина дёрнулась резко вправо, сбросила кеды и лёгкие ноги буквально понесли её на запах водоёма. Совсем близко за спиной трещали ветки и скулил от нетерпения готовый к прыжку зверь. Звонарёвой казалось, что она холкой чувствует горячее дыхание преследователя... Он почти схватил её, но беглянка успела поднырнула под почти упавшее дерево и по пояс провалилась в холодную воду. Игорь же грудью налетел на возникшую на пути преграду и лишь потому Ксения ускользнула. Однако когти оставили глубокие борозды на её спине.

...По берегу метался взбешённый мужчина, которого она ещё недавно так любила! Даже боготворила! Человек, который научил её ремеслу и вылепил из неё профессионала. Интеллигент, умница, тот прежний Игорь Константинович и голоса то на женщину повысить не мог! Теперь же из него потоком изрыгались нечленораздельные гортанные проклятия, напоминающие вопли воинственного дикаря. Но Ксения уже оправилась от растерянности и сама начинала закипать. Из раны на её лопатке к пояснице сбегали струйки тёплой крови. Боль и ярость захлестнули её:

– Ну и скотина же ты, Волков! Мало что ли ты из меня кровушки попил? Всю хочешь?!

В ответ он оскалился, демонстрируя острые клыки , выпятил грудь, и принялся в ярости крушить всё вокруг: вырывал с корнями кусты, ломал небольшие деревца, рвал на себе остатки одежды. Агрессивный, как засевший в нём вирус мужчина бросался на неё, пытаясь дотянуться, но отскакивал, как ошпаренный, едва коснувшись воды, после чего снова начинал в бешенстве как угарелый носиться вдоль кромки пруда. Скулил от бессильной ярости и исходил слюной, скалился, клацал зубами и гримасничал. Просто бешенная горилла! А ведь считался неотразимым красавцем, умницей! Джентельменом! Представить это глядя на потерявшее человеческий облик звереподобное существо было трудно. Ксении было жутко и омерзительно на него смотреть.