Непокорная невеста

Джулиана недоверчиво спросила:

— Так ты думаешь, это сэр Джозеф устроил мое похищение? — В ее голосе прозвучала йадежда. — Не мой отец?

— Я думаю, твой отец был всего лишь пешкой в его руках. — В голосе Раймонда явственно звучало презрение. — Но против тебя он никакого заговора не устраивал.

Все эти годы Джулиана в глубине души была уверена, что именно отец ее предал. Эта мысль внушала ей такой ужас, что Джулиана гнала прочь все разум-ные объяснения. Теперь же Раймонд заявлял, что отец ее виноват всего лишь в черствости и глупости — но не в предательстве.

— Я всегда знала, что отец безволен и легко подпадает под влияние других людей, — задумчиво произнесла Джулиана, глядя на стены, которые уже не казались ей такими уж устрашающими. — Значит, ты думаешь, что это не он все подстроил?

— Видишь, какой камень упал с твоей души, — с добродушней усмешкой сказал Раймонд.

Она широко улыбнулась, впервые за долгое время подумав о покойном отце с нежностью.

— Любовь может многое простить.

— Слишком многое.

Раймонд поморщился, поняв, что выразился слишком резко. Джулиана же решила, что ему больно, и хотела было погладить его по плечу, но не решилась, боясь обидеть его этим жестом.

— Сэр Джозеф мог убить меня после смерти отца и стать опекуном моих дочерей, — сказала она.

— Возможно, он и пытался это сделать. Но тебя со всех сторон окружают преданные слуги, а король Генрих следит за соблюдением закона в стране. Убийство сюзерена — самый тяжкий из всех грехов. — Он холодно взглянул на нее, взгляд его был отрешенным. — И все же ты сама говорила, что от недоброго человека можно ожидать всякого: он и беззащитных девочек может отправить в монастырь или даже потихоньку прикончить.

Джулиана сникла и виновато прошептала:

— Я сама во всем виновата. Я рисковала жизнью своих детей и вот доигралась…

— Ты не могла знать, что так получится,

— Я — глава семьи, и я позволила этому мерзавцу устроить такое.

— Теперь глава семьи — я. Я виноват еще больше, чем ты. — Он показал на мост. — Взгляни-ка.

Подъемный мост стал медленно опускаться, пронзительно скрипя цепями. Джулиана нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, охваченная жаждой действия.

Раймонд сделал шаг вперед:

— Стой здесь, пока я не прикажу. Мост должен встать в пазы, иначе тебя может придавить.

Кейр с мрачным видом кивнул:

— Да уж, Раймонд, ты лучше сам проверь, все ли там в порядке.

— Я проверю, — кивнул Раймонд и первым шагнул на мост.

Сверху на него смотрела Дагна. Она суеверно поплевала в сторону донжона, чтобы отвести черный глаз, и прошептала:

— Этот замок проклят. Часовые лежат мертвые, а донжон заперт на все замки.

Солдаты Джулианы зашептались между собой, напуганные словами Дагны, однако их госпожа решительно ступила на мост. Увлеченные ее примером, воины последовали за ней.

— А в башне кто-то есть? — спросил Кейр, и тут же вместо ответа из бойницы вылетела стрела и со свистом вонзилась в землю у его ног. Раймонд притянул Джулиану к себе, прикрыл ее щитом. Из бойниц полетели новые стрелы, и осаждающие быстро попрятались кто куда.

— Итак, они в башне!

— Но почему они не выставили часовых? — спросил Леймон, прижимаясь к стене.

— Думали, что мы так быстро не появимся, или же… — Раймонд потер небритый подбородок. — Сэр Джозеф не смог заставить своих наемников торчать на холоде. Они предпочитают сидеть у огня и пить холодный эль.

— Да уж, за деньги преданность не купишь, — кивнул Кейр.

— Теперь ты должна рассказать мне, как выбралась из донжона три года назад, — сказал Раймонд Джулиане.

Джулиане меньше всего хотелось рассказывать ему о своем побеге. Три года назад, охваченная отчаянием, она избрала совершенно необычный способ побега. Когда она рассказала об этом отцу, тот преисполнился к ней еще большим отвращением.

Если бы не Солсбери, который разыскал ее и помог ей привести себя в порядок, Джулиана готова была наложить на себя руки от стыда. Она еще никогда и никому об этом не рассказывала.

Если бы не Марджери… Джулиана вздохнула и воровато огляделась по сторонам. Потом увела Раймонда в самый дальний угол двора и показала:

— Видишь дырку? Это отхожее место. Через нее я и пролезла. Оттуда можно попасть в коридор, ведущий в рыцарский зал.

Раймонд озадаченно уставился на зловонную дырку, потом сокрушенно покачал головой.

— Подумать только, а я-то надеялся, что после побега из плена мне больше не придется пачкаться в дерьме.

Распластавшись по стене, словно паук, Джулиана карабкалась по выступам к круглому отверстию, из которого лился свет. Возможно, то был вход в преисподнюю, но сейчас Джулиане дыра уборной казалась вратами рая. Она забыла о своем страхе, о тяжких воспоминаниях и помнила лишь о том, что ее бедную дочурку могут изнасиловать или убить. От подобных мыслей сердце Джулианы сжималось, воля ослабевала.

Но следом за ней карабкался Раймонд, поддерживая ее. Когда они оказались у самой цели, он подставил ей плечо:

— Прыгай внутрь как можно быстрей, — прошептал он. — Если там кто-то есть — пускай в ход нож. Он у тебя в рукаве?

Джулиана посмотрела вниз, и у нее закружилась гоДрва. Она хотела ответить, но зубы выстукивали дробь, и смогла только ограничиться кивком.

— Когда начнется схватка, — поучал ее Раймонд, — держись подальше и от меня, и от наемников. Понятно почему?

Джулиана непонимающе уставилась на него.

— Потому что я не смогу как следует размахнуться мечом, если ты будешь путаться у меня под ногами.

Она не знала, правду ли он говорит, но почувствовала себя уверенней.

— Твое же дело — найти Марджери, — сказал он.

Страх боролся в ней с решимостью. Джулиана облизнула пересохшие губы и прошептала:

— Как скажешь.

— Если удастся, освободи ее. Если нет — будь от нее неподалеку и защищай ее в случае необходимости. — Он подтолкнул Джулиану вверх. — По счету «три» — вперед.

— Раз…

Она просунула руки в отверстие.

— Два…

Она ухватилась за края дыры.

На счет «три» Раймонд помог ей подтянуться вверх, и Джулиана оказалась в помещении. Оглядевшись по сторонам, она увидела, что в уборной никого нет. Из зала доносился звон чаш и гул мужских голосов. Джулиана, взявшись рукой за нож, стала ждать, пока Раймонд пролезет следом.

Но для него отверстие оказалось слишком узким — ему мешали его широкие плечи. Кое-как Раймонд просунул одну руку и голову, однако дальше двинуться не мог.