Непокорная ведьма

Проклятье, да застрели ты ее уже.

– Для тебя обычное дело – пробраться вслед за девушкой в уборную, намереваясь ее убить, да, Гидеон Шарп?

– Забавно, ты сегодня весь вечер не можешь сдержаться, все повторяешь мое имя.

Взгляд ее ожесточился, посуровел, как твердеет олово при сплаве со свинцом.

– Что бы сказал твой брат, если бы видел тебя сейчас?

Слова напоминали пощечину. Гидеон усилием воли стряхнул укол, напоминая себе, что стоящая перед ним ведьма – мастерица обмана. Однажды она уже обманула его, и он поверил, будто перед ним невинная девушка. Влюбленная в него девушка. А она меж тем тайком спасала ведьм, создавая Крессиде армию. Не говоря уже о ее помолвке с Алексом.

Алекс.

– Мой брат умер из-за тебя.

Руна повернулась к нему, и взгляд Гидеона невольно скользнул к развратному вырезу платья. Руна стояла слишком близко, и видно ее было слишком хорошо.

Он с трудом сглотнул и перевел дух.

– Платье смотрится на тебе просто нелепо.

Лжец.

Впрочем, глаза у Руны вспыхнули: она тут же клюнула на приманку.

– Думаю, Сорен бы с тобой не согласился. Он и руки при себе держать не способен, находясь рядом со мной.

Слова просачивались Гидеону в душу, будто яд.

Руна вздернула подбородок и усмехнулась.

Гидеон прекрасно помнил, как ее пальцы сплетались с пальцами принца. Как щедро она одаривала суженого поцелуями. Как не отходила ни на шаг и позволяла хвастаться собой перед друзьями.

С Гидеоном она ничего подобного не делала.

То было суровое напоминание о том, что Руна всегда была девушкой иного полета. Как Гидеон подумать-то мог, будто такая, как она, согласится связать свою жизнь с человеком вроде него?

Он с самого начала повел себя как обычный лопух.

– Ты серьезно подняла планку, – заметил он. – Нацелилась на принца.

Лицо Руны ожесточилось, превратилось в маску, но совсем не в ту, к которой он привык. Не осталось ни намека на ветреную светскую львицу, которой она вечно притворялась. Теперь лицо ее казалось высеченным из камня.

– Совсем наоборот. Теперь у меня всего одно требование к кавалерам – чтобы не желали моей смерти. Большинство людей сочли бы такую перемену снижением планки.

– Как скажешь. – Распрямившись, он взял Руну на мушку. Пора было покончить с этим. – Я лишь рад, что здесь нет Алекса и он не видит, как быстро ты двинулась дальше.

Его слова явно задели Руну. Руки ее сжались в кулаки.

– Будь здесь Алекс, мне бы не пришлось двигаться дальше.

– Только до тех пор, пока он не узнал бы правду о том, какая ты вероломная, жалкая…

Руна швырнула бутылку виски прямо ему в голову.

Гидеон резко пригнулся. Бутылка со свистом пролетела мимо, порыв воздуха взъерошил ему волосы. Стекло разлетелось на осколки о стену за его спиной, алкоголь брызнул во все стороны, Гидеону окатило загривок. Мелькнула золотистая вспышка, и Гидеон с опозданием сообразил, что Руна метнулась к выходу.

Он-то ожидал, что она применит заклинание, а не запустит в него бутылкой.

Гидеон схватил ее за талию, толкнул к стене. Руна выдохнула так шумно, будто из ее легких вышибли весь воздух. Не успела она оправиться, как Гидеон вздернул ей руки, прижал запястья к стене, сунул между ног колено, чтобы не вырвалась.

Руна ахнула. Глаза ее метали молнии.

Удерживая одной рукой ее запястья, он приставил дуло пистолета ведьме к виску.

Гидеона окружил ее аромат, смесь можжевельника и морской соли, будто грозился ослабить его. Он с трудом сглотнул. Сердце заполошно колотилось. Даже находиться так близко к Руне было опасно.

– Жаль, что Алекс встал на пути той пули, – произнесла она. – Это ты должен был умереть. Жаль, ты не умер вместо него!

Гидеону казалось, что с каждым словом она проворачивает в его груди ржавый нож.

Сколько раз сам он думал о том же?

Он прекрасно помнил тот день: как Крессида потребовала, чтобы Гидеон пошел с ней, как подняла пистолет и выстрелила, когда он отказался. Как Алекс встретил пулю, предназначенную брату.

В ушах Гидеона до сих пор звучал крик Руны. Мысленно он то и дело возвращался к зрелищу, навеки въевшемуся в память: как Алекс умирает на руках у Руны, как отчаянно она цепляется за его тело, как его кровь окрашивает ее руки алым.

И все же, если бы Руна не помогла Крессиде Роузблад, Алекс был бы жив. Крессида выстрелила, но Руна все равно помогла ей скрыться. Все это время она действовала заодно с величайшим врагом Гидеона и даже теперь пыталась вернуть убийцу Алекса на трон.

Вот зачем ты здесь.

Он влюбился в собственную цель и тем самым подвел республику. Подозревал, что Руна – Багровый Мотылек, подлая ведьма, на которую он охотился два года, и все равно поддался ее чарам.

Руна никогда не любила Гидеона. Все случившееся между ними было тщательно продуманным фарсом. Она притворялась, что завоевывает его, ухаживает за ним, а сама все это время была влюблена в его брата.

Что там она сказала, когда поняла, что близится конец?

«Тебе никогда и близко не сравниться с Алексом».

Руна заставила Гидеона поверить, что девушка вроде нее может полюбить такого, как он. Но все оказалось ложью. Он был ниже ее по положению – и всегда будет.

Вот только в то время Гидеон не желал видеть правду.

Он желал лишь Руну.

Потому что проявил слабость.

Влюбившись в нее, Гидеон подвел республику, созданию которой сам же способствовал, подвел друзей и солдат, которых клялся поддерживать, граждан, которых клялся защищать. Руна ослабила его, и эта слабость стоила многим жизни. Многие погибли – и продолжат гибнуть, если он не возьмет себя в руки.

Вот для чего Гидеон прибыл в Умбрию: чтобы вырезать эту слабость из собственного сердца, а для этого надо было устранить сам источник. Ее. И потом залить образовавшуюся дыру раскаленной сталью, залить так, чтобы сердце сплавилось обратно, сделав Гидеона сильнее и холоднее каленого железа.

Дуло пистолета впилось Руне в висок.

Она не поморщилась, не отвела взгляд. Так и смотрела прямо на него. Будто ждала этого момента, ждала Гидеона.

– Давай же. Нажми на курок.

– Я так и собираюсь поступить.

– Да ты что? Докажи.

Он и забыл, как полыхают глаза Руны, когда она злится. Смотришь в них и чувствуешь себя так, будто двигаешься прямо навстречу буре.

– Мы оба знаем, что ты хочешь со мной сделать, Гидеон. Что ж, вот твой шанс.

Его взгляд скользнул к губам Руны.

– Ты понятия не имеешь, что я хочу с тобой сделать.

Находясь так близко к ней, он замечал каждую мелочь: покрасневшие, опухшие глаза, пятна лихорадочного румянца на лице, подсыхающие дорожки слез на щеках.