Неповторимое. Книга 5

Осмотрев базу и отдав генерал-майору В. В. Келпшу (заместитель начальника Оперативной группы МО СССР по инженерным вопросам) все необходимые распоряжения о проведении взрывных работ с целью ликвидации тоннелей и других сооружений на базе, я вызвал вертолет и улетел на свой командный пункт. Здесь уже суетились представители средств массовой информации, группа генерала Гафура. Я всех их собрал и отправил вертолетом в Джавару уже по проторенной «дорожке». Теперь я был спокоен — Джавара действительно была взята! Да и есть что там посмотреть телевизионщикам.

Пока решались вопросы с Гафуром, я связался с Кабулом и через генерала В. А. Богданова (начальника штаба нашей Оперативной группы) договорился с советским послом в Афганистане Ф. А. Табеевым и секретарем ЦК НДПА Наджибуллой (который должен был на днях принять дела у Кармаля) о проведении парада победителей штурма базы Джавара. Все со мной согласились. Парад назначили на 24 апреля на центральном аэродроме г. Кабула. Там же наметили провести и митинг жителей столицы и представителей от некоторых провинций.

Приблизительно часа через два генерал Гафур возвращается из Джавары. Сияющий, в окружении корреспондентов, идет ко мне и докладывает, что мои указания выполнены: засняты все сооружения, а также отдельные элементы, представляющие особую ценность, боеприпасы (в первую очередь РС и ПЗДК «Блаупайб») и даже бронетанковая техника. В заключение Гафур выступил перед телекамерами, как я ему и рекомендовал. Между прочим, генерал, являясь в целом остроумным человеком, любил оригинальничать. И на этот раз он не изменил своим принципам — свое выступление он начал со слов:

— Рейган, ты слышишь? Это я — Гафур! Я говорю из Джавары. Ты со своими дружками Зия-уль-Хаком и Гульбетдином Хекматиаром объявил ее неприступной, а мы в прах повергли всю ее оборону и перебили всех ее защитников. Так будет со всеми, кто будет мешать спокойно жить нашему народу!

И в этом же духе он говорил еще двадцать минут. Я просмотрел и прослушал кассету с записью его выступления и пришел к выводу, что оно произведет отличное впечатление. Естественно, если до и после этого сделать необходимый комментарий.

К началу торжества, т. е. к началу митинга и парада, к 10 часам утра 24 апреля 1986 года на аэродроме Кабула собралось около 20 тысяч жителей города. С цветами, нарядные, они расположились слева и справа от специально построенной большой трибуны, где поместились: всё руководство Афганистана (кроме Кармаля), советский посол со своим окружением, руководители советских представительств в Афганистане (МО, КГБ, МВД) и Главный советский военный советник.

На противоположной стороне были построены афганские войска, участвующие в параде: около 50 процентов привезенных из Хоста в Кабул самолетами, весь кабульский гарнизон и части, расположенные неподалеку от Кабула. Всего около 15 тысяч воинов.

Митинг, посвященный победе афганских войск над мятежниками в Джаваре, открыл секретарь ЦК НДПА Наджибулла. Он произнес действительно пламенную речь. Наджибулла говорил, что афганскому народу давно пора жить в добре и мире, однако американцы, пакистанцы и другие не хотят этого. Они нашли среди афганцев наемников, и те за деньги убивают мирных жителей. Фактически было именно так. Но как бы враги афганского народа ему ни вредили, он добьется победы и мира, залогом тому являются поддержка советского народа и победа в Джаваре, которую противник считал неприступной.

Затем выступали участники боев, в том числе генерал Гафур, представители общественности и различных министерств. Особое впечатление произвело выступление солдатской матери, у которой уже три сына погибло в этой войне и два еще воюют. Люди плакали, слушая ее.

Несмотря на то, что никаких официальных сообщений об избрании Наджибуллы генеральным секретарем еще не было, он выступал от имени партии и как глава государства. Во всяком случае по тону и идеям можно было сделать такой вывод. Кстати, уже тогда он сказал, что проводимая ныне политика завела народ в тупик. «Мы обязаны ее изменить, и мы это сделаем».

По окончании митинга множество женщин и детей с цветами и скромными подарками бросились через широкую асфальтированную полосу к воинам. Они общались минут десять, если не больше, и это была трогательная картина. А в это время оркестр наигрывал какую-то национальную мелодию. Затем все стали на свои места и начался парад. Воины с фронта прошли первыми с боевыми знаменами и цветами. За ними — кабульский гарнизон. Последним, чеканя шаг, прошло Высшее военное общевойсковое училище Афганистана.

Конечно, операция по овладению Джаварой не только имела большое военно-политическое значение, но и осталась в памяти как знаменательное событие. О нем можно вспомнить значительно больше, чем я это сделал. Но, на мой взгляд, эти воспоминания будут интересны не только участникам тех событий. В частности, замечу, что Ю.Греков сегодня является генерал-полковником, командовал Уральским военным округом, а сейчас в отставке.

24 апреля 1986 года мы фактически подвели итог операции в Хосте по овладению базой Джавара, а 26 апреля у нас в стране произошла чернобыльская катастрофа, которая коснулась и меня.

Глава V Из Афганистана в Чернобыль и обратно. Боевые операции продолжаются

Трагедия Чернобыля меня не обошла. Из ада в пекло. Организация работ по ликвидации последствий аварии. Главные усилия — АЭС. Создание полевого НИИ. Инженерные работы по всей пойме Припяти. Очистка населенных пунктов. Щербина и Легасов — сильные фигуры.

Сообщение о чернобыльской трагедии застало меня в Шинданте — в штабе 5-й мотострелковой дивизии. Мы готовили операцию в зеленой зоне западнее Герата с выходом на границу с Ираном. Информация об аварии носила весьма общий характер, но в то же время в ней не было ничего успокаивающего, и нельзя было сделать однозначный вывод: опасно это для народа или не опасно. Конечно, я не удержался и, чтобы прояснить ситуацию, начал по закрытой связи названивать в Генштаб, в Управление начальника химических войск Министерства обороны. Ведь это наше Отечество! Наконец, я вышел на заместителя начальника химических войск Министерства обороны генерала А. Д. Кунцевича.

— Что произошло, Анатолий Демьянович?

— По-моему, самое плохое, но еще не все ясно.

— А все-таки из того, что уже ясно, что прозошло?

— Взрыв в реакторе четвертого блока Чернобыльской станции. Естественно, в атмосферу был выброс. Сейчас на блоке пожар. Формируют правительственную комиссию.

У меня вопросов не было. Но и радостей — тоже. Ясно, что это громадная для страны беда. Вдобавок присутствие наших войск в Афганистане обыграно администрацией США так, будто мы выступаем в роли оккупантов. И что самое странное — подавляющее большинство стран мира придерживались именно такой формулы, совершенно не зная истинного положения дел. Это была уже беда для нашей страны. И вдруг к ней добавляется вторая — катастрофа на Чернобыльской АЭС.