Неправильный разведчик Забабашкин

«Что ни говори, а логика в её действиях несомненно была. Раненому, которым я якобы был, морской воздух действительно мог быть полезен. Это действительно логично. Однако, каково же было мне, когда я из-за её логики чуть головой не поехал, увидев проклятый корабль?! Шок — по-другому и не назвать! Судьба вновь со мной играла, как хотела. Вначале меня преследовали лошади-Маньки, потом мотоциклы, а теперь, вот — карманные линкоры. Прогресс, конечно, очевиден и, что называется, налицо. Только вот мне теперь главное — умом не тронуться от такого прогресса и от такого преследования!» — обалдевал я, подходя к КПП, что преграждал улицу и вел в порт города Киль.

Глава 12 «Центр»

Москва. Первое управление государственной безопасности НКВД СССР

— То есть, как это ликвидирован? Кем?! — ошеломлённо спросил своего подчинённого старший майор Госбезопасности, начальник европейского отдела Николай Всеволодович Ставровский.

— Так точно — ликвидирован! — повторил свои слова заместитель Олег Сергеевич Греков, который и сам не до конца осознавал полученную информацию.

То, что происходило сейчас в Германии, вообще не вписывалось ни в какие рамки.

Вначале пришло известие о расстреле команды тяжёлого крейсера французами, затем об освобождении заключенных и вот теперь о несчастном случае, произошедшем с рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером.

Час назад англичане по своим каналам радиовещания взахлёб стали рассказывать, что это не просто авиакатастрофа, а дело их рук совместно с всё тем же неуловимым французским сопротивлением.

Однако тридцать минут назад пришла шифровка от резидента в Берлине, которая раскрыла правду. В ней советский разведчик рассказал кто именно является истинным виновником всех тех «торжеств», что случились в последнее время в столице Третьего рейха.

«Забабашкин! Забабашкин и ещё раз Забабашкин!» — недвусмысленно говорил в своей радиограмме агент Старец. Также, он утверждал, что от неуравновешенного и явно психически нездорового мальчишки можно ожидать чего угодно. После чего чуть ли не слёзно просил, гневно настаивал и умолял забрать от него этого самого юношу куда подальше. В конце радиограммы, он правда не совсем логично сообщал, что на текущий момент их пути со снайпером окончательно и бесповоротно разошлись в разные стороны, ввиду того что Забабашкин отбыл в неизвестном направлении. Но тут же настаивал, чтобы «Центр» принял серьёзные меры и в дальнейшем не допустил подобных случаев, которые могли бы помешать повседневной работе по сбору разведданных.

Как только радиограмма была расшифрована, заместитель европейского отдела немедля поспешил на доклад. И вот сейчас, вместе с начальником им предстояло понять, что им со всей этой информацией делать.

Ставровский жестом попросил своего подчинённого передать ему текст радиограммы, пробежал его глазами и, положив лист на стол, в задумчивости спросил:

— И ты думаешь это правда?

— Сложно сказать, — слегка пожал плечами Греков. — Если бы эти сведения пришли бы от какого-то другого нашего агента и по другим каналам связи, то можно было бы поставить под сомнение. Но эту информацию передал нам Старец. До этого у него никогда не было проколов. И раз он это нам доносит, значит, у него нет причин сомневаться в достоверности этих сведений.

— Так что же получается, вся эта чехарда, это всё дело рук семнадцатилетнего мальчишки?!

— Получается — так. Вот только не мальчишка он теперь…

— Не мальчишка, а воин — боец, — согласился со своим заместителем начальник европейского отдела.

— Который воюет сам по себе, — словно бы резюмировал Греков.

Повисла небольшая пауза, которую через пару секунд нарушил хозяин кабинета.

— Но как воюет! — неожиданно воскликнул Ставровский и ударил кулаком по столу. — Это ж надо — самого Гиммлера укокошил! — он откинулся в кресле и цокнул языком. — Гиммлера, это ж уму не постижимо… Кстати, подробности есть?

— Как вы могли заметить, Старец передал, что Забабашкин сумел убить пилота, управлявшего самолётом. О том, что там был рейхсфюрер СС, он якобы не знал. Удивительное совпадение.

— И не говори. Тут есть о чём подумать. Причём подумать нам нужно прямо сейчас. Эта информация — стратегическая. Её нужно будет срочно передать наверх. Думаю, ты и сам понимаешь.

— Так точно, — кивнул заместитель.

— Вот и думай, как нам всё это лучше представить Ставке, да так, чтобы самим по шапке не получить. Если это всё правда, а у нас предпосылок сомневаться в полученных сведениях нет, то может так сложиться, что именно нас с тобой сделают крайними — не контролируем своего агента.

— Так он не наш агент. Он обычный красноармеец, который служит в Рабоче-крестьянской Красной армии. Мы даже не его начальство. И нам он не подчиняется, — заметил Греков.

— Так-то оно — так. Но сейчас-то, когда он попал за границу, он же с нами вышел на связь. Значит хоть и формально — поступил к нам в распоряжение…

— Как пришёл, так и ушёл…

— И тут твоя правда. Но только не сочтут ли это за то, что мы с тобой не контролируем вверенных нам людей?

— Николай Всеволодович, — замотал головой заместитель, прекрасно понимая, что его начальник уже видит возможные для них негативные последствия, — мы должны чётко стоять на своей позиции — Забабашкин никакого отношение к нашему отделу не имел и не имеет! Все проводившиеся операции он планировал и осуществлял без нашего разрешения.

— Вы думаете это правильная позиция — так отстранятся от этого дела?

— Думаю — да. Или вы видите это иначе?

— Не то что бы иначе, — вздохнув, протянул Ставровский. — Просто — операция такого уровня… и прошла без нас! Разве это правильно?

— Но мы же не можем сказать, что уничтожение Гиммлера произошло по нашему приказу. У нас не было полномочий на такую акцию.

— Вот в этом-то и дело… Нас поставили перед фактом, и теперь имея эту ситуацию пока не совсем понятно, как нам нужно действовать и на каких деталях сконцентрировать внимание для доклада наверх.

— Согласен, нужно всё хорошенько обдумать!

— Вот и обдумайте! Давайте-ка, через полчаса жду вас с предложением, и поедем на ковёр, — начальник европейского отдела кивнул на потолок, а затем, посмотрев на подчинённого, спросил: — Ещё что-нибудь?

— Да, Николай Всеволодович, новость об уничтожении эсэсовца была первая, но не последняя. Есть и другие.

— Они могут подождать, пока мы не решим этот вопрос?

— Не хотелось бы. Понимаете ли, они тоже связанны с теми делами, что творятся в Германии, — перевернул страницу в папке майор госбезопасности.

— Что, опять про Забабашкина? — удивился Ставровский.

— Нет, Николай Всеволодович! Разве что косвенно… Это полученная информация по архивам, что были под Новском. И нашего сотрудника — лейтенанта госбезопасности Воронцова. Если помните, именно он был тем, кто пропал на болотах, выходя из окружения вместе с вышеупомянутым Алексеем Забабашкиным.

— Получены результаты от нашей поисковой группы?

— Так точно. Лейтенант госбезопасности Воронцов был найден живым. У него множество ран и контузий. Он изнеможён, но всё же — жив.