Непридуманная сказка
Шрифт:
– Вы понимаете, что такое пьяные роды? Вы отдаёте себе в этом отчёт?
Все, кто был в коридоре, оглянулись и уставились на них. Ангелина, которая до эпопеи с усыновлением в жизни за словом в карман не лезла и очень редко смущалась, залилась краской и втянула голову в плечи, будто это она рожала пьяной. Вадим снова сочувственно сжал её ледяные пальцы.
– Понимаем, - кивнул он.
– Вы понимаете, что это не слишком здоровый ребёнок?
– Понимаем, - теперь уже Ангелина твёрдо посмотрела в испытующие глаза врача.
– И что, всё равно хотите брать?
– Да.
– И болезни вас не остановят?
– А если бы это был ваш ребёнок,
– Нет, конечно, - непонимающе взглянула она на него.
– Вот и нас не останавливают. Это же наш ребёнок.
И в этот момент Ангелине показалось, что до этого они сидели в темноте, а тут вдруг включили свет. Светлана Владимировна почему-то тепло, вполне по-человечески, заулыбалась, откуда-то появились и забегали медсёстры. Все принялись, постоянно величая их папочкой и мамочкой, объяснять им, как добраться до городской опеки и каковы их дальнейшие действия. Ошарашенные такими переменами Валдайцевы, попрощавшись с малышкой, поехали подавать документы.
– Инспектора зовут Ольга Анатольевна! – крикнула им вслед заведующая, когда они выходили на лестницу.
Уже у машины их догнала Валентина Павловна и приобняла:
– Ну-ка, забудьте про всё, что сейчас услышали! Это ваша дочка! Вот что важно. А остальное – любовью переборется.
Она неожиданно ловко уместилась в их высокой «Ниве» и, ткнув пальцем в лобовое стекло, скомандовала:
– Вперёд! За дочкой!
Москва и область, октябрь 2002 года. Ангелина Валдайцева (4)
Несколько дней прошли в непрестанной беготне. И Вадим, и Ангелина готовились к появлению в их жизни ребёнка, мечтали об этом моменте, но всё равно казалось совершенно невероятным, что совсем скоро их жизнь изменится самым радикальным образом.
Уже во вторник Ангелина снова отправилась в больницу. Вадим был на работе, а она отпросилась у их всё понимающей директрисы Полины Юрьевны и поехала на электричке к дочке. В стуке колёс ей постоянно слышалось: ва-ша доч-ка, ва-ша доч-ка. И Ангелина улыбалась, глядя в окно на убегающие в сторону Москвы деревья и дома. Впервые за несколько дней прекратился обложной дождь и выглянуло в разрыв бесконечных туч робкое осеннее солнце. И этот несмелый слабый луч казался взбудораженной Ангелине обещанием тихого счастья. Она щурилась на него и прислушивалась к замирающему в предвкушении неизведанного сердцу.
Было необходимо доделать все документы и отнести их в городской суд. А для этого требовалось решить несколько очень важных вопросов.
Во-первых, девочке надо было дать имя. Потому что нынешнее, как казалось и Вадиму, и Ангелине, их дочери совсем не шло. Никакого месяца на размышления, как у обычных родителей, у них не было. В суде сразу же меняли ребёнку фамилию, имя и отчество. И новое имя нужно было указать в заявлении. Ну, с фамилией и отчеством всё было ясно. А вот имя… Когда они ещё только надеялись стать родителями, то мечтали назвать дочку, если у них, конечно, будет дочь, Елизаветой – в честь любимой бабушки Вадима. Но накануне, глядя на крохотную девчушку, Ангелина поняла, что та совершенно точно не Лиза и не Ника. Но вот кто?
С утра только что проснувшийся Вадим неожиданно предложил:
– А давай её назовём Полиной? Как твою обожаемую Морозову? Ты свою директрису любишь, мне она тоже нравится, потрясающая тётка. Так что пусть у нас будет Поленька.
– Поленька? В честь Полины Юрьевны? – удивилась Ангелина спросонья. Почему-то это красивое имя не приходило ей
в голову.– Поленька, Полюшка, Полечка, - предложил варианты Вадим.
– Полечка, - эхом повторила она, вспоминая крохотное нежное личико, – мне очень нравится. Ты молодец…
Но сейчас, идя от станции к больнице она вдруг похолодела и позвонила мужу:
– Милый, Полина не подходит.
– Почему?
– удивился Вадим.
– Полиной же звали первую любовь Аделинкиного Вити. Я не уверена, что моей сестре будет приятно, если её родная племянница окажется тёзкой этой особы. Всё-таки она Вите и Аделинке все нервы истрепала.
– М-да-а, - протянул Вадим, - я как-то об этом не подумал.
– Давай я Аделинке позвоню, а там посмотрим.
– Договорились.
Ангелина на ходу набрала номер младшей сестры. Аделина сонно буркнула:
– Алё.
– Соня, это я, твоя старшая сестра!
– Привет, ты где?
– Иду к твоей племяннице.
– Фотик взяла?! – тут же окончательно проснулась и живо поинтересовалась сестрица. – Ты мне обещала фотки прислать!
– Взяла, взяла.
– А чего звонишь тады?
– Нежная ты у меня, ласковая, - засмеялась Ангелина, глядя, как в лужах отражается выглянувшее солнце и плавают кленовые листья.
– У меня к тебе вопрос по поводу имени малышки. Мы не хотим, чтобы она была Никой или Лизой, ей эти имена совсем не идут.
– А какое идёт?
– В этом-то весь вопрос. Мы хотим назвать её Полиной, Полюшкой.
– Отличное имя! – почему-то обрадовалась Аделина.
– То есть ты не против, и тебе не будет неприятно?
– С какой стати?
– Ну, из-за вашей с Витей…
– А! – громко перебила её сестра. – Вот ты о чём! Да ну, причём здесь она? Надеюсь, она из нашей жизни насовсем исчезла. У неё там какой-то богатенький Буратино на крючок попал. Теперь она рада, что Витя от неё ушёл. А то упустила бы такого перспективного кадра, как её нынешний жених. Она на днях нам звонила и хвасталась…
– Да что ты? – удивилась Ангелина.
– Ага! – и Аделина фыркнула. Ангелина тоже засмеялась:
– Замечательно, тогда сейчас приду в опеку и доделаю документы, запишем нашу девочку Полиной Вадимовной Валдайцевой.
– Звучит!
– восхитилась будущая тётя.
– А то!
– согласилась Ангелина и снова негромко засмеялась.
– Я люблю тебя, - шепнула ей всё понимающая младшая сестра, - тебя, Вадима и мою племянницу. С Богом!
– Спасибо, - отозвалась Ангелина и посмотрела на небо, смаргивая выступившие слёзы. В последние дни ей постоянно хотелось плакать. От накатывающего упругими тёплыми волнами счастья, от осознания того, как ей повезло с мужем и родными, от огромной любви к миру и жизни. И от благодарности.
Первый вопрос решился самым что ни на есть замечательным образом, но оставались другие. До больницы оставалось не больше двухсот метров, поэтому Ангелина поставила сумки на скамейку у какого-то дома и снова набрала мужу:
– Милый, с Полиночкой решено. Аделинка даже удивилась моему вопросу. Она тоже считает, что прекрасное имя. Теперь давай думать дальше!
– Ты о дате и месте рождения?
– Ага. И о прописке.
Ангелина страшно переживала от того, что приходилось менять почти всё. Ей казалось, что этим самым они отнимают у дочки прошлое, пусть совсем короткое, но всё же её собственное. Но Вадим был непреклонен: о том, что девочку они удочерили должны знать только самые близкие. А значит, изменения необходимы.