Неразгаданные тайны

— Росянка, говоришь… Это хорошо, буду знать. Как стану заморской баронессой, закажу себе герб с таким цветочком, — хохотнула Косарева, откинув голову. — Не знала, Самвельчик, что ты в детстве в юных натуралистах числился. Ну да ладно, — она посерьезнела, — а теперь давай выпьем, не чокаясь.

Петик пытался одной рукой умыться возле колонки у дома Крокодила. К другой его руке был прикован наручниками Крокодил.

— Не брызгайся, командир, — пытаясь защититься, сказал Крокодил, ежась. — Я воды холодной боюсь.

— Какой-то ты боязливый: покойников — боишься, воды холодной — тоже.

— А что толку умываться — все равно за день запачкаешься. Что такой хмурый, командир, солнце вон, смотри, светит.

Крокодил уже очухался от трагических событий и теперь радовался даже малому.

Петик молча той же рукой извлек платок и стал утираться.

— А то отпустил бы меня, — просящим тоном продолжал Крокодил. — Я бы манатки собрал, лыжи намазал да и сгинул в неизвестном направлении. А может, рванем вместе. С напарником веселее. В Европу поедем. Законы там, слышал, мягкие, а лохи — жирные и непуганые. И пистоль твой служебный пригодится… — размечтался он.

— Помолчи, я думаю, — отмахнулся Петик.

— Твоего дружка все равно рано или поздно хватятся. Начнут искать, что да где? Возьмут тебя за шкуру — не отвертишься.

— Никто меня не возьмет. Я тебя один искать подряжался. А куда он делся, не мои проблемы. И не каркай под руку, если здоровье дорого.

— Все, командир, умолкаю… а тюрьмы, говорят, в Европе — что у нас санаторий…

— Давай поразмышляем логически, — думал вслух Петик. — Чего я хотел? А хотел я за тебя с Самвела денег срубить… И на эти деньги открыть частное сыскное агентство. На пару с этим… который сейчас в погребе. Только кажется мне, что Самвел Михайлович с самого начала не собирался с деньгами расставаться. Хотел бы — давно бы отдал. А он яду нам прислал, как крысам.

— Это не его идея была — точно тебе говорю, командир, — вставил Крокодил. — Туг без Надьки не обошлось. Ох и баба…

Он повертел головой, будто отгоняя навязчивую муху.

— Вот и выходит, что сдавать мне тебя Самвелу нет никакого резона, — продолжил свои размышления Петик, не обращая внимания на слова Крокодила.

— Была бы у меня вторая рука свободна, командир, я б тебе поаплодировал. Говорю же: отпускать меня надо. Только денег на дорожку подбрось, по-братски.

Петик зло ударил Крокодила кулаком под ребра:

— С каких это пор ты ко мне в братья записался? И не перебивай. А теперь давай взвесим, что тебе грозит в ментовке? — Он почесал скулу. — А в общем-то ничего и не грозит. Дело я твое читал. Доказательств, что детей украл именно ты, нету. Никто тебя за руку не ловил, никто тебя возле детдома не видел. Следы мотоцикла только…

— Да я его уже давно переобул.

— Тем более. Есть, правда, свидетели, что ты с детьми на рынке попрошайничал. Ну и что? У тебя же профессия по жизни такая — нищий. А детей тебе дали напрокат.

— …и я даже могу чистосердечно признаться, кто мне их дал, — подхватил идею Петика Крокодил. — Держись, Надька, стерва!

— Одни — дали, другие — отобрали.

— Еще и по шее накостыляли, командир, — до сих пор опухоль. Может, мне встречный иск подать?

— И что мы имеем в результате? — продолжал рассуждать Петик, растопырив пальцы. — Или полное освобождение за отсутствием состава преступления, или, если что-то все-таки нароют, — срок. Но маленький и не на строгом режиме.

— Не на строгаче, это хорошо, командир. Слышал, на общем и со жратвой полегче, и авторитет среди мужичья заработать проще. Только это, командир… что с напарником твоим делать будем? — спросил Крокодил, кивнув в сторону дома Косаревой.

Анжела немедленно по звонку прилетела в больницу к подруге на выручку. Ритка быстро переоделась в принесенные Анжелкой блузу и юбку, собрала свои вещи в пакет, и они последовали на выход.

Когда Анжела проходила мимо сестринского поста, из ее сумочки, будто невзначай, высунул свою трогательную мордочку Зямчик.

— Ой, гражданка, — обратилась к Анжеле медсестра, — а с собаками сюда нельзя… — Но, присмотревшись к собачке, поменяла тон: — Ой, какой миленький! А можно посмотреть?

— Ну, конечно, можно, — добродушно ответила Анжела. — Зяма, поздоровайся с тетей.

Анжела поставила собачку на стол, и пока медсестра восторгалась собачкой, Ритка успела прошмыгнуть мимо поста. Когда Анжела убедилась, что подруга в безопасности, тут же забрала собачку и с достоинством удалилась.

Тем временем Косарева, любезно распрощавшись с Самвелом, села в его машину и направилась к больнице. Она решила во что бы то ни стало отыскать Ритку.

Ритка с Анжелой шли по коридору больницы к выходу. Когда навстречу им с улицы зашла Косарева, Ритка, заметив ее, мгновенно нырнула в какую-то нишу. Анжела недоуменно оглянулась на подругу, которая делала ей страшные глаза и показывала знаками, мол, молчи. Косарева, не обратив внимания на Ритку, прошла дальше к сестринскому посту.

— Я журналистка из газеты, — Косарева деловито вытащила какие-то корочки и стала махать ими у сестры перед носом. — Мне нужно срочно поговорить с Маргаритой Калашниковой.

— К сожалению, доступ к этой больной ограничен. Разрешение на посещение должен выдать врач, — ответила медсестра.

— Он уже его выдал, — напористо продолжала Косарева. — Какая палата?

— Третья дверь по правой стороне…

Косарева направилась к указанной палате.

Ритка с Анжелой, стоя около машины с номером «САМВЕЛ», ловили такси. Наконец, какая-то машина притормозила возле них, и они уехали.

Косарева вошла в палату Ритки. Кровать была пуста. Надежда выглянула в окно, потом подняла одеяло. Там, словно в насмешку, была разложена Риткина рубашка.

— Похоже, наша птичка упорхнула, — пробормотала Косарева. — Не встретила, не обняла… Я могу это истолковать как неуважение.

Она скомкала Риткину рубашку и швырнула ее в угол.

Анна Вадимовна находилась у Виктории Павловны в кабинете. Лёля, сидя у нее на коленях, восторженно рассказывала:

— Мы с папой играли в мяч, и я забила гол. А потом мы пошли на луг, папа показывал всякие цветочки. Там растет такая травка, называется клевер. Я тебе, бабушка, ее потом нарисую. Ее коровки кушают. А потом папа нам читал книжку.

— И про что было в книжке? — поинтересовалась директриса.

— Про гномов. Это такие маленькие человечки, которые сторожат в пещерах сокровища. Мама Аня, а что такое сокровища?

— Сокровища — это ты и Катюшка, и все-все детки, — обняв девочку, объяснила Анна Вадимовна. — Ну, беги играй.

Она опустила Лёлю на пол, и девочка убежала.

— Вот и нашли наши сестрички свою семью, Пална… — сказала Анна Вадимовна. — А ты вроде как и не рада.

— А чему радоваться? — невесело заметила Виктория Павловна. — Ты слушала, что Лёлька рассказывала? Все — папа да папа. А не задумывалась, где в этот момент была мама?