Неразгаданные тайны

— У меня больших наличных нет, но есть акции фирмы, — сказал Юрий Владимирович.

— А у меня нет ни того и ни другого, — вставил Сергей. — Доминика Юрьевна считала, что в одной семье должен быть один держатель акций. Это, оказывается, укрепляет супружеские отношения.

— Справедливости ради хочу напомнить, что вы появились в жизни Доминики и нашей фирмы, когда мы уже процветали, и не поучаствовали в ее становлении ни одной копейкой, — заметила Амалия. — Откуда у вас могут быть наши акции?

— Амалия, Сережа, сейчас не время сводить мелкие личные счеты, — примирительным тоном сказал Юрий Владимирович. — Амалия, что мы должны сделать, чтобы спасти Нику?

— Я пока сама не знаю. Мне нужно подумать.

Самвел и Косарева находились в особняке Самвела. Самвел общался с кем-то по телефону, а Косарева поправляла макияж перед зеркалом.

— Спасибо, дорогой, приезжай ко мне на рынок, не обижу, — говорил Самвел в трубку. — Милиция должна хорошо питаться, чтобы нас хорошо защищать.

— Что он сказал? — с нетерпением спросила Косарева после того, как Самвел повесил трубку.

— Наш Дункан Макклауд опять живой! Гражданин Топорков действительно задержан отделением милиции Радужного, где и пребывает в данное время под следствием. Петруччо не блефовал. А что мы теперь будем делать, а, Надежда? Каков план мероприятий?

— Не все сразу. Надо подумать. Меня сейчас больше заботит мой доктор. Пластическая операция мне просто необходима, причем срочно. Деньги я найду, подумай, как и кого подкупить, чтобы выпустить Медведева. Я заплачу практически любые деньги.

— Да, золотая. Твоя новая мордашка влетит тебе в копеечку. Может, и мне греческий носик попросить у твоего доктора?

— Мне не до шуток. Ищи продажного мента, и побыстрее.

Артем приехал в городской байкерский клуб посоветоваться с Глебом.

— М-да, задача, — задумался Глеб. — Я с дуркой еще дел не имел. Там люди серьезные и дела у них серьезные.

— Ты же понимаешь, если есть заинтересованные лица, то под давлением там могут нарисовать нужный диагноз, — не на шутку забеспокоился Артем. — А это — пожизненно. Вовек не отмоешься.

— Главное сейчас — не дать ее наколоть транквилизаторами, — проговорил Глеб. — От них и у здорового крыша съедет. Я попробую напомнить о себе своим однокашникам и коллегам. Кто-нибудь да найдется. Но это будет стоить денег.

— Я понимаю. Я готов, — поднял обе руки Артем. — Как ты думаешь, меня к ней пустят?

— В спецотделение? Нет, конечно.

— А что это за отделение?

— Там проводят судмедэкспертизы. Это закрытая зона в больнице. Я подумаю над всем этим и позвоню тебе.

Перед кабинетом Борюсика Косарева встретила его медсестру Марину.

— Я нашла деньги, большие деньги. Мы можем выкупить Бориса Михайловича из тюрьмы.

— Как это? — испугалась Марина.

— Такие люди, как Борис Михайлович, не должны сидеть в тюрьме. Они должны помогать людям. Наш долг — освободить его, — горячо зашептала Надежда.

— Вы предлагаете дать взятку? — прямо спросила Марина.

— Как бы это ни называлось, лишь бы сработало. У вас нет на примете кого-нибудь, кто бы нам помог? Может, у вас лечится жена большой милицейской шишки, работника прокуратуры и тому подобное?

— Я подумаю, — кивнула помощница Борюсика.

Женщины заговорщицки переглянулись.

Доминика с трудом разлепила глаза в палате психбольницы. Все перед ней дрожало и растекалось, она ни на чем не могла сфокусировать взгляд. Ника снова закрыла и открыла глаза, увидела вокруг странные лица соседей по палате.

В палату зашла медсестра.

— Что со мной? — спросила Доминика.

— Ничего страшного, не волнуйтесь, — успокоила ее медсестра. — Вас ночью привезла «скорая помощь» и милиция. Вы были в критическом состоянии, но сейчас все прошло, все улеглось.

— Почему милиция? Я плохо помню…

— У вас было критическое состояние, вы набросились на милиционера, избили его. Были очень агрессивны, а потом упали в обморок. Это бывает — от перевозбуждения.

— О боже. А почему голова так кружится?

— Сейчас сделаю укольчик, и все станет на свои места, все будет хорошо, поспишь.

— Что вы колете? Я не хочу, — слабо запротестовала Ника.

— Расслабьтесь, доверьтесь мне. Это всего лишь успокоительное.

Доминика отключилась. Она лежала в тяжелом забытьи на койке, привинченной к полу, когда в палату зашли врач и Николай Николаевич. Они остановились у ее кровати.

— По какому делу она у вас проходит? — спросил врач следователя.

— Покушение на убийство, — ответил тот.

— Чего только с ними не бывает, — покачал головой врач. — Один черт знает, что делается в головах и душах этих несчастных.

— Судя по всему, у нее болезнь связана с тяжелейшей физической и моральной травмой, — предположил НикНик. — Она попала в автокатастрофу и потеряла ребенка.

— Это действительно могло быть причиной такого поведения, — согласился врач. — А может, и другое, та же наследственность, например, какой-нибудь сумасшедший дедушка вынырнул из четвертого колена. Смею вас уверить, психиатрия — самая сложная отрасль медицины. И туг… — он развел руками. — Вас, конечно, интересует вердикт о вменяемости?

— Именно так, но я бы выразился точнее — о ее невменяемости.

Врач с интересом посмотрел на НикНика.

— О дате проведения экспертизы я вам сообщу, — пообещал врач.

— Хорошо бы, чтобы экспертиза состоялась побыстрее, — сказал следователь.

— Быстрее, чем обычно, не обещаю. Вы же знаете, больница переполнена, врачи перегружены. К сожалению, стремительное преобразование нашего общества, технический прогресс и т. п. не всем идут на пользу. Многие люди расплачиваются за свое благополучие в новом мире психическим здоровьем.

— Так как? Я могу надеяться, что вы проведете экспертизу быстрее, вне очереди? — настаивал следователь.

— Я ничего не могу обещать. Но попробую.

— Буду с вами откровенен, — сказал НикНик. — Ей лучше списать все на болезнь, выйти отсюда на амбулаторное лечение и продолжать наслаждаться жизнью, чем загреметь на полную катушку за умышленное убийство.

— Ни слова больше, — прервал его врач, — меня касается только ее душевное здоровье.

— Добавлю только, что она и ее семья — богатые люди. Очень богатые люди. — Следователь многозначительно посмотрел на доктора, недвусмысленно дав понять, что от того требуется.