Неразгаданные тайны

Простившись с Юлькой, Сергей отправился на городскую квартиру.

Доминику ввели в камеру, оставив с сидящими там женщинами. Никому до нее дела не было, только одна девица лениво поинтересовалась:

— Сигареты есть?

— Не курю, — коротко ответила Доминика.

— Да что ты говоришь! Здоровье бережешь? Долго жить собралась? Слышь, а откуда я тебя знаю? Мы где-то с тобой виделись вроде.

— Не припомню.

— Может, ты артистка какая-то? Слышь, а это не ты поешь песню про шлюх?

— Я не пою.

— Не курит, не поет. Слышь, если ты не артистка, чего ведешь себя как звезда? Что ты тут из себя строишь?

— Отстань, прошу тебя. Я устала.

Девица не собиралась отставать. Тем более что ей было скучно.

— Ой, ё-моё, я вспомнила! Вспомнила, где тебя видела! У меня память четкая, раз увижу — не забуду. Ты висишь прямо у меня под домом на плакате. И надпись: «Там, где Ника, — там победа». Скажешь, нет?

— Ты обозналась.

Ника не могла придумать, как отцепиться от этой прилипалы.

— Милая моя, я ни разу в жизни не обозналась. Слышь, это точно ты. Только там ты с улыбкой до ушей. А тут тебе не до смеха. Ну-ка, улыбнись, я проверю.

Девица полезла к Доминике, стараясь пальцами раздвинуть ей губы в улыбку. Доминика отвернулась к стене.

— Красивая улыбка — залог здоровья ваших зубов! — провозгласила девица. — Слава богу, тут все в порядке. Значит, барышня наша при деньгах. Я как раз богатенькую и ждала. Слышь? Люблю сумчатых, страсть как люблю.

Она полезла к Доминике с поцелуем. Доминика пыталась увернуться, но девица от нее не отставала:

— Так что, артистка? Как поживают наши родственники-миллионеры?

— У меня никого нет, — прервала ее Доминика.

— Скажите, пожалуйста, наша Мэрилин Монро — сирота! — ехидно проворковала девица.

— Практически.

— Значит, любовничку своему передай, который тебя на щиток за большие бабки повесил, пусть передачу хорошую мне принесет, слышь? Думаешь, я не знаю, сколько стоит купить бигборд? Или будешь мне доказывать, что рожа твоя какая-то особенная и всему нашему городу очень нужная?

Девица опять полезла пальцами в лицо Ники. Доминика перестала на нее реагировать и отвечать на вопросы.

— Эй, глухая!

Доминика молчала.

— Слышь, артистка немого кино, Вера Холодная, если ты не придумаешь, как меня ублажить, я скажу, что ты хотела меня изнасиловать.

Девица вдруг начала истерически кричать. На ее крик заглянул конвойный.

— Чего орешь? — спросил он.

Девица испытующе посмотрела на Доминику:

— Страшный сон приснился.

— Еще раз заорешь, будешь ночевать в карцере, — пригрозил конвойный.

Дверь закрылась.

— А вот тебе спать в эту ночь я не советую, всякое может случиться, — посоветовала девица Нике. — Слышь, а?

Сергей зажег свет в квартире и увидел Танюшу.

— Ты зачастила, — даже не поприветствовав ее, зло процедил Сергей.

— Серго, я хотела тебя видеть, — оправдываясь за свое вторжение, проговорила она.

— А я совершенно не хотел тебя видеть. Что ж, буду вынужден сменить замок. И этим вопросом я попрошу заняться твоего Михаила. Причем объяснив ему, что ты меня домогаешься и не даешь мне жизни.

— Не спеши, Сереженька. У меня есть хорошая новость. Она заставит тебя сменить гнев на милость.

— Самой хорошей новостью для меня будет, если я останусь в одиночестве. Я устал. Так что шла бы ты домой. Вставай, слышишь?

— Сережа, я беременна.

Они молча смотрели друг на друга: Танюша — выжидательно, Сергей — недоуменно.

— Мне не послышалось? — переспросил Сергей.

— Нет. Я хочу, чтобы ты первым это узнал. Я — беременна.

— Ну, поздравляю. Искренне за тебя рад. Материнство — лучший период в жизни женщины. Мне приятно, что горничная первым делом извещает хозяина о таком счастье, но это для меня слишком большая честь. Мне кажется, в первую очередь стоило бы сообщить супругу. Иначе он может обидеться.

— Но это наш общий ребенок.

— А что по этому поводу скажет твой муж?

На следующее утро в кабинет директрисы детдома в Радужном вошел Самвел.

— Добрый день. Я Самвел Михайлович, насчет телевизора договаривался. В смысле гуманитарной помощи.

Виктория Павловна поднялась ему навстречу. «Приятная, симпатичная женщина», — отметил про себя Самвел. И на нее представительный Самвел произвел впечатление.

— Добрый день. Да, ваша секретарь нам звонила. Очень приятно. А я Виктория Павловна, директор.

— Вот уж не ожидал… — не сдержал своих эмоций Самвел.

— Вас удивил наш дом?

— Я бы сказал, самое сильное впечатление на меня произвел директор дома.

Виктория Павловна смутилась и перевела разговор на деловые рельсы:

— Наш детский дом в своем роде образцовый. Мы недалеко от города, у нас хорошие, как теперь говорят, спонсоры. Если хотите, я вам устрою небольшую экскурсию. Покажу игровые, спальни, детские площадки, там многое сделано на деньги наших друзей-шефов.

— Только не огорчайте меня, не говорите, что моя помощь не нужна.

— Вы же знаете, дети растут, растут и проблемы. Помощь никогда не бывает лишней, и ее не бывает много. Разрешите поинтересоваться, что вас привело к нам?

— Все просто. Я провел выгодную сделку. Прибыль получилась выше, чем планировал. И я решил, что это не случайно, это какой-то знак свыше.

Виктория Павловна повела Самвела на экскурсию по детдому. Они подошли к игровой. Директриса гордилась своим детдомом и немножко кокетничала с Самвелом. У нее это получалось очень мило, и посетитель невольно начал таять. Взаимно растущая симпатия чувствовалась в разговоре.

— Я так погляжу, ваши дети обеспеченнее многих других, живущих с родителями, — заметил Самвел.

— Материально — да. Но, вы же понимаете, они обделены главным — родительской лаской.

— Уверен, что вы для них — хорошая мама.

Виктория Павловна улыбнулась:

— Скорее, бабушка.

— Что ж, тогда вы самая молодая и красивая бабушка на свете.

Засмущавшись, она снова перевела разговор на другую тему:

— Вот. И у нас какая проблема главная? То, что мы свою любовь делим поровну между всеми детками, а каждому из них хочется, чтобы любили именно его, единственного.