Нервный срыв

– Просто это лето выдалось очень странным.

– Хочешь об этом поговорить?

Я медленно качаю головой:

– Ты решишь, что я сошла с ума.

– Никогда в жизни.

Взглянув ему в лицо, я пытаюсь улыбнуться:

– Вообще-то действительно есть такая вероятность, что я сойду с ума. Моя мама несколько лет перед смертью страдала деменцией. И я боюсь, что со мной будет то же самое.

Джон протягивает руку, и на секунду мне кажется, что сейчас он накроет мою ладонь своей, но он берет стакан с водой.

– Деменция и сумасшествие – разные вещи, – замечает он, делая глоток.

– Ну да, – соглашаюсь я.

– Тебе поставили диагноз?

– Пока нет. Надо показаться специалисту. Но я, наверно, забуду прийти. – Тут мы оба смеемся, причем я никак не могу остановиться. – Господи, как же здорово снова смеяться! – восклицаю я, все еще хихикая.

– Ну, насколько я могу судить, ты совсем не похожа на сумасшедшую.

– Это потому, что ты со мной не живешь и не видишь меня каждый день. Мэттью не очень весело, когда я постоянно делаю всякие глупости. Например, забываю переобуться или оставляю дома сумку.

– Это говорит лишь о том, что человек уходил из дома в спешке. А вовсе не о сумасшествии. – Он вопросительно смотрит мне в лицо, не отводя пытливый взгляд темных глаз. – Ты спешила?

Я пожимаю плечами:

– Я просто не люблю теперь оставаться дома одна.

– С тех пор, как убили Джейн?

– Понимаешь, меня все пугает. К тому же наш дом стоит на отшибе.

– Но поблизости есть еще дома?

– Да, но… – Я пытаюсь решить, стоит ли раскрыть ему природу этих молчаливых звонков и рассказать о новом соседе; официантка приносит счет, и я понимаю, что момент упущен.

– А тут еще и на работу скоро, – подхватывает Джон, доставая бумажник. – Столько всего нужно сделать, и совсем нет времени прохлаждаться. – Он округляет глаза: – Собрание уже двадцать восьмого! Только не говори, что ты уже подготовила учебный план на весь семестр.

– Я еще даже в программу не заглядывала, – признаюсь я.

Джон потягивается, и под слегка задравшейся футболкой открывается загар.

– Я тоже, – доверительным тоном сообщает он, ухмыляясь.

– Что, правда?

– Честное слово.

У меня вырывается вздох облегчения.

– Ты не представляешь, как мне сейчас полегчало! Я вчера столкнулась с Конни в Касл-Уэллсе, и она сказала, что почти закончила.

Джон замирает с открытым ртом, изображая благоговение.

– А еще она сказала, что ты тоже не пошел к ней в тот вечер, – продолжаю я, глядя на него с любопытством. – После вечеринки по случаю окончания учебного года.

– Не пошел. Не захотелось идти.

– Понятно, – киваю я.

– Да и какой был смысл идти туда без тебя? – недолго думая, добавляет он.

– И правда, никакого, – подхватываю я. – Я ведь душа компании, знаешь ли!

– Вот именно, – смеется он, однако мы оба понимаем, что он имел в виду другое.

Мы выходим из ресторана, и Джон провожает меня до машины.

– Кстати, а ты купил слип для новорожденного? – спрашиваю я.

– Да, голубой со слоником. Мой приятель немного удивился: я выбрал, что понравилось, забыв, что у него родилась девочка.

– Приятно, что не у меня одной проблемы с памятью, – острю я.

– Да, вот тебе и доказательство, что такое со всеми случается. Есть планы на выходные?

– Наверное, буду возиться в саду.

– Ну, хорошо тебе отдохнуть! – Он кивает на машину: – Это ведь твоя?

– Да. – Я обнимаю его на прощание. – Спасибо тебе, Джон, за все.

– Рад, если помог, – серьезно отвечает он. – Увидимся в школе, Кэсс. Осторожней за рулем.

Он ждет на тротуаре, пока я выруливаю с парковки и выезжаю на Хай-стрит, раздумывая, чем занять остаток дня до прихода Мэттью. Приближаясь к перекрестку, где обычно поворачиваю направо, я вижу указатель на Хестон. И в следующее мгновение осознаю, что еду в сторону поселка, где жила Джейн и куда она возвращалась той ночью, когда ее убили. Сначала я сжимаюсь от страха: что я творю? Чего хочу добиться, отправляясь туда? Но почему-то чувствую, что должна это сделать.

Дорога занимает всего пять минут. Я останавливаюсь на главной улице, между парком и пабом, и выхожу из машины. Парк маленький, но очень ухоженный. Прохожу через ворота и медленно бреду по дорожкам, любуясь множеством прекрасных цветов. Скамейки в тени заняты – в основном пожилыми парами, отдыхающими после дневной прогулки. Сажусь на солнце, радуясь, что нашла, где провести еще пару часов. Я думаю о Джейн, гадая, сколько раз она сидела на этой скамейке и ходила по этой дорожке. В дальнем конце парка – детская площадка; дети, совсем маленькие, качаются на деревянных зверях, и я представляю, как Джейн помогала дочкам взбираться и слезать с них или внимательно следила, как они поднимаются на горку и скатываются вниз, – в общем, делала то же, что сейчас делают другие родители. И, как всегда, когда я вспоминаю Джейн, на меня наваливается чувство вины.

Я рассеянно наблюдаю за происходящим на площадке. Посчастливится ли и нам с Мэттью иметь детей? Маленькая девочка пытается слезть со своего зверя; она очень старается, но ничего не выходит. Я замечаю, что одна нога у нее застряла, и уже открываю рот, чтобы закричать и предупредить взрослых на площадке, но не успеваю: девочка валится на землю. На ее крик бросается мужчина; с другого зверя к нему протягивает ручки еще одна малышка, и он быстро подхватывает ее по дороге, потом склоняется над первой девочкой. Я смотрю, как он отряхивает ее и целует ее светлую головку, и вдруг понимаю, что это муж Джейн.

Потрясенная своей догадкой, я не отвожу от него глаз: не ошиблась ли? Но в последние недели его лицо не сходило с телеэкрана и с главных полос газет, так что стало практически родным. И к тому же девочки, похоже, близняшки. Мой первый порыв – бежать, скрыться из парка, пока он меня не заметил. Но потом я успокаиваюсь. Он ведь не знает, что я могла спасти его жену.

Муж Джейн выходит с площадки, унося упавшую девочку. Вторую он держит за руку, и обе плачут. Они идут по дорожке в мою сторону, и я слышу, как он пытается утешить их, обещая, что все заживет и что они будут есть мороженое. Упавшая девочка никак не успокаивается – у нее ободраны коленки, и одна довольно сильно кровоточит.

– Хотите, я дам вам салфетку? – вырывается у меня, когда они подходят.

– Да, это хорошая мысль! – говорит муж Джейн, останавливаясь напротив меня, и на его лице читается явное облегчение. – До дома нам еще далековато.

Я достаю из кармана салфетку и протягиваю ему:

– Вот, держите, она чистая.

– Спасибо.

Усадив раненую девочку рядом со мной на скамейку, он садится на корточки и показывает ей салфетку:

– Смотри, что нам подарила эта добрая тетя! Попробуем помочь твоей коленке?