Нервный срыв

– Да? – переспрашивает Лоусон.

Перед глазами встает приятная картина: наручники защелкиваются на запястьях Мэттью.

– Иногда я думаю: а что, если Джейн знала об их интрижке? – задумчиво отвечаю я. – Что, если тогда в ресторане, увидев Мэттью через окно, она изумилась оттого, что узнала его? Может, она, например, видела их с Рэйчел вместе? – Для полной уверенности, чтобы они точно начали думать в нужном мне направлении, я все подробно проговариваю: – Когда я нашла нож в сарае, я даже не знала, что думать; сначала решила, что его тут спрятал убийца, и хотела позвонить Мэттью и спросить, что мне делать. Но потом вспомнила, как он не поверил мне тогда насчет кухонного ножа, и поэтому позвонила вам. – Мои глаза наполняются слезами. – Но теперь уже жалею! Я знаю, что вы думаете; вы думаете, что убийца – Мэттью, что он убил Джейн за то, что она знала про него и Рэйчел и собиралась рассказать мне! Но он не мог такое сделать, это не он!

Тут – как раз вовремя – Мэттью приезжает домой.

– Что случилось? – спрашивает он, заходя на кухню. – Опять на тебе сигнализация сработала? – бросает он, мельком взглянув в ту сторону, где я стою, и поворачивается к констеблю Лоусон: – Мне очень жаль, что вас опять побеспокоили. У моей жены, по всей вероятности, ранняя деменция.

Я открываю было рот, собираясь заявить, что мой диагноз – всего лишь стресс, но тут же спешно его закрываю. В данный момент это не так важно.

– Мы не из-за сигнализации приехали, – отвечает констебль.

Мэттью, нахмурившись, ставит сумку на пол.

– Но если не из-за сигнализации, тогда в чем дело? Можете мне объяснить?

Констебль Томас протягивает ему полотенце с торчащим из него ножом:

– Вы видели это раньше?

– Нет, а что? Что там? – отзывается Мэттью после короткой, но заметной для всех паузы.

– Нож, мистер Андерсон.

– Какой ужас! – восклицает он потрясенным голосом. – Где вы его нашли?

– У вас в сарае.

– В сарае?! – Мэттью делает вид, что не верит своим ушам. – Но как он там оказался?

– Это мы и пытаемся выяснить. Мы можем где-то присесть все вместе?

– Конечно. Проходите сюда.

Я иду вслед за всеми в гостиную. Мы с Мэттью садимся на диван, офицеры придвигают себе стулья. Не знаю, специально или нет, но они оказываются напротив него, как бы окружая его с двух сторон, а я остаюсь в стороне от их замкнутого треугольника.

– Можно узнать, кто нашел нож? – спрашивает Мэттью.

– Ваша жена, – отвечает Лоусон.

– Мне нужны были горшки для луковиц, – объясняю я. – А он был там, в большом горшке, завернутый в полотенце.

– Вы узнаете это полотенце? – Констебль Томас показывает Мэттью полотенце.

– Нет. Впервые его вижу.

– Сразу видно, как часто ты вытираешь посуду! – восклицаю я с нервным смешком, изображая неловкую попытку разрядить обстановку. – У нас ведь есть точно такое же. Рэйчел привезла из Нью-Йорка.

– А как насчет ножа, мистер Андерсон? – продолжает Томас. – Вы видели его раньше?

– Нет. – Мэттью твердо качает головой.

– А я тут как раз говорила, что он абсолютно такой же, как тот нож, который я видела тогда в воскресенье на кухне, – доверительно сообщаю я Мэттью.

– Мы ведь это уже обсудили, – скучным голосом отвечает он. – Ты тогда видела наш обычный кухонный нож. Помнишь?

– Нет, я видела огромный нож, намного больше нашего.

– Можно узнать, где вы были вечером в пятницу, 17 июля, мистер Андерсон? – спрашивает констебль Томас.

– Не думаю, что это можно вспомнить, – отзывается Мэттью с легким смешком. Но больше никто не смеется.

– Это когда я с коллегами из школы встречалась, – помогаю я. – Гроза еще была страшная.

– А, понятно, – кивает он. – Я был тут. Дома.

– Вы были здесь весь вечер?

– Да, у меня мигрень разыгралась, и я прилег.

– Где вы спали?

– В гостевой комнате.

– Почему там, а не в своей постели?

– Потому что я не хотел, чтобы Кэсс разбудила меня, когда придет. Послушайте, что вообще происходит? К чему все эти вопросы?

– Мы просто пытаемся прояснить некоторые факты, – отвечает констебль Лоусон, внимательно на него глядя.

– Какие факты?

– В вашем сарае, мистер Андерсон, найдено вероятное орудие убийства.

У Мэттью отвисает челюсть.

– Вы же не думаете всерьез, что я как-то связан с убийством той женщины?!

– Какую женщину вы имеете в виду, мистер Андерсон? – задумчиво на него глядя, спрашивает Томас.

– Вы прекрасно знаете какую! – огрызается Мэттью.

Я бесстрастно наблюдаю, как с него сползает внешний лоск. Как я вообще могла его любить?

– Как уже было сказано, мы пытаемся прояснить некоторые факты, мистер Андерсон. Насколько хорошо вы знаете Рэйчел Баретто?

Упоминание о Рэйчел застает его врасплох. Он резко вскидывает взгляд:

– Не очень хорошо. Это подруга жены.

– Значит, вы не состоите с ней в связи?

– Что?! Да я ее терпеть не могу!

– Но я видела, как ты ее целовал, – спокойно возражаю я.

– Не говори глупостей!

– В тот день, когда она неожиданно приехала. Когда я не смогла вспомнить, как обращаться с кофемашиной. Я видела, как ты целовал ее в прихожей, – настаиваю я.

– О боже, опять! – стонет он. – Кэсс, ну нельзя же постоянно что-то выдумывать!

Я вижу, что в его взгляде уже нет прежней решительности.

– Думаю, нам лучше продолжить в участке, – вмешивается констебль Томас. – Согласны, мистер Андерсон?

– Нет, не согласен!

– Тогда, боюсь, мне придется арестовать вас.

– Арестовать меня?!

– Но вы же не думаете всерьез, что это он убил Джейн? – грустно вопрошаю я.

– Что-что? – с ошалелым видом переспрашивает Мэттью.

– Это все я виновата, – сокрушаюсь я, заламывая руки. – Они меня тут расспрашивали, и теперь все мои ответы, каждую мелочь, можно будет использовать против тебя!

Мэттью смотрит на меня в ужасе, пока констебль Томас зачитывает ему права, а потом я начинаю так отчаянно рыдать, словно у меня сердце разрывается. И вдруг понимаю, что больше не притворяюсь. Что мое сердце и правда разрывается – и не только из-за Мэттью, но и из-за Рэйчел, которую я любила как сестру.

Мэттью уводят. Закрыв за ними дверь, я вытираю слезы. Я не закончила: теперь на очереди Рэйчел. Набираю ее номер и, пока идут гудки, решаю изменить план: не стану говорить по телефону, а лучше попрошу ее приехать. Скажу ей все в лицо – так будет намного забавней. Все-таки хочется видеть ее реакцию своими глазами.