Несовместимые

— Не отвечай на вопрос вопросом. Кто тебе об этом сказал? — сердито на меня смотрит, поджимая губы в тонкую линию.

— Потенциальные «женихи», — специально говорю о нескольких кандидатов.

Пусть папа сам думает, кто конкретно подходит под статус жениха и кто доложил мне. Я ему помогать в этой разгадке не собираюсь, мне лично сейчас нужен договор или хотя бы его копия. Я устала чувствовать себя слепым котенком, совершать глупые поступки и вообще бездействовать. Хочу за неделю все разрулить. Мне уже начинает сниться солнце Майами и свежий бриз с залива.

— Я хотел тебе об этом сказать, как-то времени не находилось для разговора, — папа отодвигает ящик, что-то в нем ищет. Прикусываю язык. Времени у него, видите ли, не находилось. Злюсь, потому что в эпицентре заварушки оказываюсь я, а не он. Интересно, только Соболь и Волохов знают условия договора или кто-то еще в курсе? Хотелось бы конкретно знать, сколько желающих на мне жениться.

Протягивает мне бумаги. Это не договор, это завещание. Становится немного неуютно. Сразу же углубляюсь в чтение. Папа меня подождет, работа от него не сбежит.

Он переписал все, что имеет, на меня. Я единственная его наследница. Он предусмотрительно оговорил ежемесячную сумму для жизни мне и маме в случае своей смерти. Чтобы получить полноценный доступ к деньгам и акциям, мне нужно выйти замуж, прожить с этим человеком в браке пять лет. В течение пяти лет сумма моего содержания увеличится. Только после пяти лет я имею право продать кому-то акции или подарить безвозмездно своим родственникам первой очереди.

— А кто все эти пять лет будет руководить бизнесом? — стараюсь говорить ровно, но ком в горле мешает. Я никак не могу осознать, что папа задумывается о смерти.

Пристально в него всматриваюсь. Ищу признаки болезни, хронической усталости, но передо мной вполне здоровый мужчина в самом расцвете лет.

— Там назначены очень проверенные люди, заинтересованные в сохранении бизнеса на плаву. Я знаю, что ты умная девочка, не будешь лезть туда, где ничего не понимаешь.

— Ты понимаешь, что этим завещанием подставил меня?

— О нем мало кто знает.

— Кому надо, те знают. Узнай больше народу, возле дома бы выстроилась очередь из потенциальных женихов. О чем ты думал?

— О тебе, Марьяна. Я думал прежде всего о тебе.

— Не похоже. Если бы думал обо мне, ты бы этого не сделал, — обида мешает мне сейчас спокойно сидеть перед папой.

Я действительно на него обижаюсь. Решил мою участь без меня. Может быть, я всегда мечтала жить спокойной жизнью в США, мечтала о гражданстве, работать в свое удовольствие, встречаться с замечательными людьми, найти свою любовь и выйти замуж. Что теперь? Я зайчик в диком лесу, а за мной гонятся пока двое голодных волков. Кто первый меня схватит, тому все и достанется, даже мой пушистый хвостик.

— Марьяна, это сложно объяснить. Ты далека от игр в бизнесе, не представляешь, какие порой там крутятся деньги и какие люди, — папа невозмутим, ощущение, что он не понимает всей серьезности происходящего. Или, может, это я так нагнетаю.

— Да, я далека от бизнеса, — встаю со стула. Теперь мне точно нужен Сулимович, его ясная голова, его информативность. Уверена, он в курсе происходящего вокруг меня. — Это я возьму с собой, — складываю лист копии завещания пополам.

– Хорошего дня, папа, — посылаю ему воздушный поцелуй. Выхожу из кабинета, в столовую возвращаться нет смысла, с мамой нет настроения общаться.

Интересно, как Герман собирается отслеживать мои перемещения? Я не собираюсь ему звонить и отчитываться за каждый шаг.

Именно поэтому выхожу из дома, на телефон приходит сообщение, что вызванное такси уже ожидает. Перед тем, как выйти к машине, выключаю свой мобильник, кладу его на выступ в заборе. Улыбаюсь. Теперь меня по телефону не найдут, а без связи я не останусь. В сумочке лежит простой кнопочный телефон с левым номером.

23 глава

В офис к Адаму нужно еще умудриться попасть, не предупреждая его о своем визите. У меня нет ни записи на встречу, ни пропуска, как сотрудника, поэтому охрана внимательно изучает мой паспорт. Пропустят или нет?

— Марьяна? — раздается за спиной голос. Мужчины в форме вытягиваются по стойке смирно, я вместе с ними. Оборачиваюсь. Адам стоит в трех шагах от меня.

— Доброе утро. Мне нужно с тобой поговорить.

— Пойдем, — он кивает вперед, я забираю свой паспорт и идут к лифту.

— Я думала, ты уже в офисе.

— У Евы ночью была температура, ждали врача.

— Какой заботливый папочка, — иронично замечаю, Адам окидывает меня холодным взглядом. Нажимает кнопку вызова лифта.

— Ты решила начать утро с разминки своей иронии или что?

— Я действительно по серьезному поводу. У меня вся надежда только на тебя.

— Действительно что-то серьезное случилось, раз ко мне прибежала. Не думал, что доживу до этого дня, — Адам пропускает меня первой в кабину лифта, нажимает нужный этаж.

Кроме нас, в лифте никого нет. Прислонившись к стенке, он скрещивает руки на груди. Я не хочу начинать разговор сейчас, когда нас могут прервать в любую минуту. Адам тоже не спешит узнать причину моего присутствие в его офисе.

В приемной нас встречает секретарь. Приятно, что вместо красивой блондинки это место занимает дама в возрасте со строгим выражением лица. Диана может спать спокойно, на ее драгоценного Адама никто не будет покушаться.

— Ольга Петровна, доброе утро. Кофе, — смотрит на меня вопросительно, я отрицательно качаю головой.

— Проходи. У меня свободен только час, — открывает передо мной дверь кабинета. Я неуверенно захожу, робею чего-то перед Адамом. Он направляется к столу, снимает пиджак, вешает его на кресло.

— Слушаю, — садится за стол, кладет руки на стол, сцепляя пальцы в замок. Я опускаюсь на стул, достаю из сумки копию завещания, протягиваю Адаму. Он хмурится, но берет бумагу, углубляется в чтение.

Очень надеюсь, что он подскажет мне, как действовать дальше. Против Соболя я букашка. Даже если убегу, найдет и вернет к себе, более того, уверена, что запрет меня в своем особняке среди леса.