Несовместимые

Вернусь ли опять? По своей инициативе вряд ли. Я в эту поездку даже родителей не навещаю. Совесть давит, что нужно быть дочерью, но то, как папа поступил со мной, перечеркивает все порывы пойти на сближение. Думаю, он прекрасно живет, видя рядом с собой долгожданного сына. А мама... судя по тому, что до сих пор не подала на развод, ее все устраивает.

Принимаю решение прогуляться по центру Москвы, потом вызвать такси, вернуться в гостиницу. Я едва прохожу пять метров от ресторана, как к тротуару резко прижимается черный джип, из него выскакивают двое бугаев, и один из них хватает меня за руку.

Все происходит настолько быстро и неожиданно, что я не успеваю ни закричать, ни дать отпор похитителям. Меня заталкивают на заднее сидение, один мужчина с непроницаемым лицом садится возле меня, второй - за руль. Машина трогается с места.

От страха у меня во рту становится сухо. Нервно сжимаю ручки своей сумки, озираюсь по сторонам. Едем в сторону Садового кольца. Мешок на голову не натягивают, глаза не завязывают, снотворное не дают. Уже легче. Будет два варианта развития событий: либо отпустят, либо убьют. Буду надеяться на первый вариант.

Кто? Кому так нужно развлекаться, обходя стороной цивилизованные методы договоренности о встрече? На ум приходят только двое: Герман и Тимур. Эти могут.

Хочется пить, но я помню, как давным-давно вода сыграла со мной злую шутку, поэтому терплю, смотрю в окно, глупых вопросов не задаю. Нет смысла спрашивать у этих ребят, куда едем, зачем и кто им приказал. Они не ответят, им приказано только меня доставить в нужное место, а не вести разговоры в дороге.

Мы слишком долго едем, город сменяется пригородом. Веки становятся тяжелыми, борюсь с дремотой. В какой-то момент я проваливаюсь в поверхностный сон. Вроде сплю, вроде не сплю. Все прекрасно слышу, но глаза открыть нет сил.

Дорога по моим меркам занимает у нас часа два. Может, больше, а может, и меньше. Я вздрагиваю, когда машина останавливается. Открываю глаза. Вокруг непроглядная тьма, впереди огоньки на воротах, которые медленно отъезжают в сторону.

Сдерживаю всхлип. Этот дом я знаю. Как и хозяина дома я знаю. Сильнее стискиваю несчастные ручки сумки, пытаясь собраться перед встречей. Будет непросто.

Джип заезжает во двор, подъезжает прямо к крыльцу. Вижу, как из дома выходит Шамиль, резво спускается со ступенек, распахивает с моей стороны дверку.

— Добрый вечер, Шамиль. Рада вас видеть, — как светская львица, лучезарно улыбаюсь, не игнорирую протянутую руку, выхожу из машины.

— Добрый вечер, Марьяна. Как доехали? — вопрос вроде шаблонный, а чувствуется подтекст.

— Прекрасно, мальчики любезно объяснили мне, куда меня везут и кто меня хочет видеть, поэтому я сразу же доверилась им, — откровенно лгу, забавляясь удивленно вскинутым бровям Шамиля.

— Герман Александрович дома или мне еще придется его ждать?

Мне не отвечают, жестом приглашают войти в дом. Похоже, окружение Соболя такое же молчаливое, как и он сам. Гордо вскидываю подбородок, я сумею устоять против него, против своих чувств, против взаимного притяжения.

Шамиль провожает до гостиной, в которой я когда-то проснулась. Застываю на пороге. В комнате полумрак, но мои глаза застывают на одинокой фигуре на фоне панорамного окна. Я не дышу. Не двигаюсь. Он оборачивается, его лицо прячется в темноте комнаты. Вижу в одной руке стакан, другая засунута в карман.

Хочется подбежать к нему, прижаться всем телом к его телу, прижаться губами к его губам и наконец-то утолить жажду нежности. Вместо этого я сжимаю кулаки, с вызовом смотрю на него. Меня он видит во всей красе.

— Когда-нибудь, Марьяна, ты встретишь свое счастье, — не спеша сокращает между нами расстояние.

Останавливается передо мной, спокойный взгляд скользит по моему лицу. Вытаскивает руку из кармана, прикасается к моим сомкнутым губам. Я вздрагиваю, он усмехается.

— А пока... — шепчет, склоняясь ко мне. — Пока встречай меня... — его губы властно берут в плен мои губы. Поцелуй без грамма нежности. Без намека на ласку и трепет. Нет. Голодный поцелуй. Сжирающий. Поцелуй, заставляющий задыхаться на его губах.

Герман роняет стакан, звон разбитого стекла отдается у меня в голове мыслью — моя жизнь вновь разбивается в хлам. Я упираюсь ладонями ему в плечи, царапаю его сквозь рубашку. Ему все равно. Его желание сильнее моего сопротивления.

42 глава

Первые пять секунд я просто не дышу. Я впитываю в себя его запах, его дыхание, его прикосновения. Жадно и до самого дна. Как же я по нему скучала... Безумно, одержимо, до ломоты в костях... Я словно оживаю на его губах, словно в первый раз делаю самостоятельный вздох после долгой поддержки искусственного аппарата. Воздух, проникающий в меня вместе с его дыханием, обжигает легкие, дает понять, что я жива... Я живая... Я чувствую...

Надолго ли? Насытится и выгонит... Скажет: «Извини, Марьян, но дальше справляйся сама». Справлюсь. Обязательно справлюсь. Только на это уйдет еще больше времени, чем понадобилось в первый раз.

— Нет! — твердо, внутренне противореча себе, произношу ему в губы.

— Что? — хмурится, не понимает смысла сказанного. Даже слегка трясет головой.

— Я сказала «нет», — отталкиваю его от себя.

Герман не удерживает, так как его мозг пытается выдать правильный ответ на мой отказ. Усмехается, слегка опускает подбородок, смотри так, что я готова тут же сама раздеться и умолять его трахать меня до полного бесчувствия. Сжимаю бедра, стискиваю руки в кулаки, приподнимаю голову.

— Что за блажь, Герман Александрович?

Он морщится от моего обращения, засовывает руки в карманы брюк, слегка раскачиваясь.

— Я хочу тебя. Ничего нового, — опять идет медленно ко мне, вкрадчиво смотрит в глаза.

Я пячусь назад, ситуация для меня патовая. Я ведь люблю его... Сглатываю, растягиваю губы в насмешливую улыбку. Люблю этого придурка... Люблю так сильно, что у меня сердце заходится в неправильном ритме, рвется к нему, заранее зная, что ничего хорошего он мне не даст. Разрушит. Растопчет. Перешагнет и забудет до своего очередного «хочу».

— Неужели за все эти месяцы не нашлось девушки, которая бы тебя устроила? Почему я? Что во мне такого, что я для тебя как медом намазанная? Ты постоянно рушишь мою жизнь. Мне приходится каждый раз после тебя все начинать сначала. Это выматывает, Герман... — натыкаюсь за спиной на диван, без раздумий падаю на него.

Он замирает надо мной, секунду рассматривает своими ледяными глазами, вытаскивает руки из карманов, расстегивает рубашку.

— Ты меня не слышишь... — шепотом замечаю, прикрывая глаза.