Невеста берсерка

— Это с кем же? — пораженно выдохнул Убби.

И снова с подозрением посмотрел на Рагнхильд. Сказал, оскаливаясь:

— Не с рабыней же?

— Рот закрой, — свистящим голосом посоветовал Харальд. — Не нравится что-то — ворота у тебя за спиной. Но если ты собрался выйти из них, став короче на голову — то продолжай, я тебя слушаю…

Он замолчал, глядя в лицо Убби. Викинг отшатнулся. Глаза у ярла сияли уже не серебром, а режущей белизной.

Рагнхильд торопливо сказала:

— Ярл Харальд подумывает дать свободу одной из своих рабынь, Убби. Так бывает. Хоть и редко.

— Да я ничего, — пробормотал тот. — Рабыня так ра…

Он осекся, отступил на шаг назад.

— Прости, ярл. Сболтнул не подумав.

Харальд молча развернулся, зашагал к берегу.

В голове была странная, но легкая пустота. Свадебный эль? Свобода? Не многовато ли для дурехи?

И лишь дойдя до берега, он вдруг осознал, что почти разрешил Рагнхильд входить к Добаве. Но забыл сказать, чтобы та молчала про своих сестер. Про то, что с ними сделал его хирд.

Харальд дернулся, однако тут же вспомнил, что воинам у двери главного дома был отдан приказ никого не пускать к его бабам. Так что сегодня Рагнхильд с Добавой не увидится.

По крайней мере, подумал он, больше не нужно заходить к Кресив. И таскаться с ней по двору сегодня тоже не потребуется. Пусть сидит, где сидит. Пока сидит…

Он глянул на серебрящийся под бледно-серым небом фьорд. Ярость медленно отступала. Это сражение — за тайну Добавы — было проиграно еще до его начала. Из-за того, что случилось на том драккаре, где он поймал стрелу от людей Гудрема. Из-за светящейся морды на его лице, погасшей после того, как он побыл с Добавой.

В крепости около двухсот воинов, и больше половины из них в ту ночь были в Йорингарде. Они видели все. Тайны уже не утаить. Раз догадалась Рагнхильд — рано или поздно догадаются и другие.

И я не баба, подумал вдруг зло Харальд, чтобы жаться по углам и мусолить свои тайны. Надо убить Гудрема и жить до весны спокойно. Хотя…

Ермунгард, мелькнула у него мысль. Вот кто настоящая цель. Ну, уберет он Гудрема — и что дальше? Ермунгард найдет следующего человека, который будет приносить ему жертвы — и строить козни против сына-берсерка.

Понятно, что самому Мировому Змею до девчонки дела нет. Но тот, кто ему служит, может посчитать ее опасной помехой. И Гудрем, и тот, кто будет после…

Не слишком ли я зарвался, насмешливо подумал Харальд. Тут с Гудремом не могу разобраться — а уже думаю о Ермунгарде.

— Он это всерьез сказал? — пробормотал Убби, когда Харальд отошел достаточно далеко, чтобы не расслышать его слов. — Ярл хочет жениться на своей рабыне?

Стоявшая рядом Рагнхильд молча покосилась на него. Харальд берсерк, и слова его были сказаны в гневе. Он еще может успокоиться — и осознать, что брак с рабыней его только опозорит, не принеся никакой чести.

Но Харальд рожден от семени Ермунгарда — ночь в Йорингарде это доказала. Он не человек, а значит, ему не нужно искать чести в браке. Он может жениться на ком угодно, о нем все равно будут слагать сказания и легенды. И бояться его, как богорожденного.

Какой бы вышел из него муж, вдруг подумала Рагнхильд. Если, конечно, та рабыня и впрямь превращает его в человека, когда нужно.

Конечно, девку пришлось бы держать рядом с ним — как наложницу или даже как вторую жену. А место первой жены могла бы занять женщина, которая подходит Харальду больше. По красоте, уму, знатному происхождению…

Все эти мысли промелькнули в уме у Рагнхильд с быстротой молнии. А потом ей пришлось улыбнуться Убби, который все еще ждал ответа на свой вопрос. Этот бык заподозрил ее в желании переметнуться к Харальду. Это опасно.

— Случалось ли тебе видеть берсерка, который сошел с ума из-за женщины, Убби? — спросила Рагнхильд нежным голосом. — Если нет, то посмотри на своего ярла. Боюсь, он и впрямь собрался жениться на той девке.

— Сошел с ума из-за какой-то рабыни? — поразился Убби.

— Если норны так спряли нить его судьбы, то что он может поделать? — вопросом на вопрос ответила Рагнхильд.

Убби, скривившись, пробормотал:

— Норны… он Ермунгардсон. Не просто ярл. И вдруг какая-то рабыня…

— Он имеет право выбирать сам, разве не так? — со значением сказала Рагнхильд. — Ярл Харальд в своем праве. В конце концов, ему решать, кто ляжет в его брачную постель — и кому он подаст свой свадебный эль. Кроме того, все знают, что женщины ярла долго не живут. Может, поэтому он и выбрал рабыню? Чтобы не ждать потом мести от родичей жены?

— Так взял бы одну из твоих сестер, — проворчал Убби. — Из тех двух, нетронутых. Чем не жена? Дочка конунга. И родичей нет, мстить некому. Разве что…

Он посмотрел на Рагнхильд и осекся.

Та ответила ему ласковой улыбкой.

— Он берсерк, Убби. И он уже выбрал. Отведи-ка меня лучше к женщине ярла. Слышал, что он сказал? Я должна научить ее всему, что знают женщины Нартвегра.

— Пошли, — пробормотал Убби. И зашагал к главному дому, рассуждая на ходу: — С другой стороны… я уже свой второй свадебный эль буду пить, а он и первого еще не пробовал. Хоть и берсерк, а все равно человек. Кого хоть выбрал-то? Темноволосую или светловолосую?

— Светловолосую, — отозвалась Рагнхильд, спеша за ним следом.

— Да? — поразился Убби. — Та, вторая, будет покрасивей. Ну, выбрал, так выбрал.

— Так и сказал — утопит? — безрадостно спросила Забава.

Маленя покивала головой, горестно поджимая морщинистые губы. Сказала дрожащим голосом:

— Что ж ты, девонька… неужто и впрямь самому ярлу приказывать начала? За такое и жизни можно лишиться.

— Да я все равно здесь не заживусь, — пробормотала Забава.

И сердце у Малени оборвалось. До того спокойно девка сказала эти слова…

— А тебя-то, бабушка, за что? Разве можно за чужое слово безвинного человека жизни лишать?

— Мне ярл велел научить тебя их языку, — Маленя не сводила с Забавы глаз, наполненных слезами. — А раз так, то я за каждое твое слово в ответе.

Забава вздохнула, встала с кровати. И прошлась от изголовья к сундукам, стоявшим у стены напротив. Затем обратно.

— Я ему больше ни слова поперек не скажу. Ты, бабушка, за себя не бойся.