Невеста берсерка
Шрифт:
Круг воинов ответил свистом и хохотом.
— Поэтому изменю условия хольмганга. Не думаю, что кто-нибудь согласится держать щит перед нашим гостем. Значит, я тоже буду драться один, без друга со щитом. А теперь дайте ему шлем — меч, как я вижу, висит у него на поясе. И щит. Сам я буду защищаться одним кинжалом, мне хватит. Согласен ли ты на такие условия, Мейлиг?
Купец, побледнев еще больше, выдавил:
— Да. Но к чему этот поединок, если вы все равно возьмете вергельд?
— Тебе следовало бы держаться наших торжищ, — с едва заметным сожалением сказал Харальд.
Он уже
— Там, на торжищах, привыкли к чужеземцам, нарушающим наши правила, — закончил Харальд. — Но ты явился в мой дом. И оскорбил моего родича. Мою невесту. Меня, как хозяина — и жениха.
Воины, пока он говорил, снарядили купца всем необходимым — и сейчас расступились, расширив круг пустого места для хольмганга.
— Давай, — предложил Харальд, выходя в середину неровной площадки. — Нападай.
Купец, держа пред собой меч, двинулся вперед.
Рагнхильд вышла из-за стола вместе с Убби. Поднимаясь, мазнула взглядом по девке, застывшей на возвышении в одиночестве — трое ярлов, встав вслед за Харальдом, уже спешили к выходу.
Подойдя к тому самому столу, с сапогом из необработанной шкуры, она снова оглянулась на девку.
Бывшая рабыня торопливо выходила из-за стола.
Иди-иди, насмешливо подумала Рагнхильд. И посмотри, как дерутся у нас.
Как бы трепетно не относился к своей девке Харальд — но он воин, и должен драться, когда нужно. А учитывая все обстоятельства, ярлу придется возить с собой девку в походы. И рано или поздно она еще насмотрится, как Харальд убивает.
Но если сейчас, выйдя поглазеть на хольмганг, девка заорет… или заплачет, или выкинет еще что-нибудь, столь же недостойное, это опозорит Харальда.
Рагнхильд заспешила вслед за Убби, про себя думая — а она бы никогда его не опозорила. В ее жилах кровь ярлов и конунгов. И не только мужчины в ее роду отличались отвагой, но и женщины.
Ее собственная бабка Ауд когда-то отправилась в поход вместе с мужем. И когда он, настигнув в море своего врага, убил всех мужчин на драккаре — но не смог прикончить трех женщин, что там были, Ауд отняла у мужа топор. Зарубила их сама, собственными руками…
Белая Лань вспоминала о своей бабке до тех пор, пока навстречу ей сквозь толпу не протиснулись двое викингов.
Красивые губы Рагнхильд изогнулись в усмешке. Похоже, Харальд еще не устал играть со своей избранницей в прятки…
Когда зал со стороны возвышения полностью опустел, Забава встала.
То, что случилось, она видела — хоть и поняла далеко не все. Но основное сообразила.
Когда дородный мужик поставил девку в разлетающихся покрывалах на стол, где она сама перед этим мерила окровавленную обувку, все в зале разом посмурнели. А Харальд и Кейлев тут же встали, зашагали к мужику. Танцевавшую девку стащили со стола.
Видно, на него ставить еще кого-то не полагалось, поняла Забава. И что теперь? Вина небольшая — ну, покрасовалась на том столе другая баба, и что с того?
Забава успела дошагать только до половины зала. По пути заметила чудно танцевавшую девку, сейчас забившуюся под тот
же стол, где сидел игравший на дудке раб.И тут на нее налетели двое мужиков, идущих навстречу. Одним махом развернули, подхватили под локти…
Повели обратно, к столу на возвышении. Там силком усадили на стул. А сами, отступив на шаг назад, замерли рядом.
Вот и вся моя свобода, горько подумала Забава. И застыла на стуле, высоко вскинув голову.
Хольмганг, во всяком случае, та его часть, когда противники хоть как-то дрались, продолжался недолго.
Харальд уклонился от свистнувшего меча, подумал уже без раздражения — торопиться не следует. Пусть народ посмотрит, развлечется еще и так.
Он потоптался по пятачку, уклоняясь от выпадов купца. Влево-вправо — при хольмганге не позволялось делать больше шести шагов. После одного из замахов торгаша резко ушел влево, очутившись за плечом у торгаша. Взмахнул кинжалом, подрезал и руку, державшую щит, и ремни его крепления.
Воины захохотали. Купец коротко вскрикнул и побледнел еще больше. Отпустил разрезанный ремень, на другом конце которого болтался щит. Замер на месте. По левой руке струилась кровь, незаметная на рукаве темного дорогого одеяния, но залившая ладонь и часто капавшая на землю.
— Зря ты сюда притащился, Мейлиг, — совершенно искренне сказал Харальд. — У нас, если уж вешаешь на пояс меч, положено уметь им пользоваться. Иначе лучше сидеть дома — и не гулять по чужим домам. А теперь моя очередь нападать.
Он двинулся вперед. Чуть развернулся, отбив кинжалом лезвие меча, свистнувшее наискосок, справа налево. Рубанул по запястью, державшему рукоять.
Купец завопил, пошатнувшись и торопливо отступив. Харальд шагнул следом, собираясь резануть еще по поясу — неглубоко, так, чтобы не пропороть брюхо. Купцу кровь, людям веселье — но это еще не смертельно…
Сигридсон выкрикнул:
— Постой. Мы еще можем договориться…
Викинги, стоявшие кругом, опять захохотали.
— Мы уже договорились, Майлиг, — Харальд кольнул купца в брюхо, перерезав кожаный пояс, украшенный серебряными бляхами.
Лезвие пропороло кожу, и торгаш взвыл.
— Стой. Если ты подаришь мне жизнь, я… я скажу тебе, кто ты.
И Харальд, уже наметивший, куда ляжет следующий удар — чуть ниже подмышки, чтобы лезвие лишь скользнуло по ребрам, но не вошло между ними — остановился.
Прищурился, вглядываясь в купца. Подумал — снова рабыня, и снова какой-то торгаш…
— Что такое ты знаешь о моем внуке, что может выкупить твою никчемную жизнь? — громыхнул вдруг голос ярла Турле.
И сам он, тут же выйдя из круга, встал рядом с купцом.
— Я скажу, — сказал купец, задыхаясь и покачиваясь. — Вы ведь ставите на свои корабли головы драконов? Но вы даже не знаете, откуда пришло это слово. В древнем Византе дрАкон означало — взгляд… взгляд. А не зверь или что-то еще…
Надо убрать его отсюда, быстро подумал Харальд. Убрать и расспросить — причем уже после пира, обстоятельно и неторопливо.
Он шагнул вперед, рявкнул:
— Сдается мне, наш гость знает больше, чем говорит. Так что, пожалуй, я подарю ему жизнь до завтрашнего утра. А там посмотрим…