Невеста для капитана

— Ты прав. Я хочу затащить тебя в постель. Только, что ты там будешь делать?

Он, казалось, был удивлен, а улыбка на его лице стала шире.

— Не знаю. Возможно, что и ничего.

Стефани прижалась к нему сильнее.

— Будешь делать, что я скажу, а иначе — прочь с дороги, приятель.

— Ты угрожаешь мне?

— Угадал. По своей прошлой работе я кое-что понимаю в издевательствах и сексуальных домогательствах. Могу такое порассказать о том, что можно сделать с мужским телом, что у тебя волосы встанут дыбом.

— Мне нравится, когда ты бранишься.

— Я не бранюсь. Я предупреждаю. — Она легонько толкнула его в грудь. — Что-то на тебя не очень действует. Почему ты не нервничаешь? Ты постоянно выводишь меня из равновесия. Почему мне не удается сделать это с тобой?

Его глаза смотрели серьезно.

— Я давно потерял равновесие. Просто лучше это скрываю.

— Да ну? — воскликнула она. — Пираты всегда славились своей изворотливостью и коварством. А ты их прямой потомок. Неужели в тебе не играет пиратская кровь.

Иван отметил нотку недоверия в ее голосе. Он в ее власти, а она даже не отдает себе в этом отчета. Он вляпался по уши, а она только по пояс. Положение не из приятных, он не привык к такому. Надо вести себя очень осторожно, чтобы не сделать неправильный ход. В случае ошибки проиграет именно он. Иван продолжал держать ее в своих ставших вдруг неловкими объятиях, а она чувствовала себя легко и расслабленно, потому что могла теперь, в свою очередь, подразнить его.

«Сейчас я ее поцелую», — подумал он. Ее губы были приоткрыты в беззвучном смехе и выглядели удивительно нежными и зовущими. Отказаться от такой соблазнительной возможности — это преступление. Его рука скользнула по ее шее и изгибам плеча, и их губы слились в нежном поцелуе.

Стефани ждала, что он ее поцелует, но на такой поцелуй и не рассчитывала. Она думала, что это будет такой же полный бесстыдства и разврата поцелуй, как тогда в ванной, два дня назад.

То был, конечно, зажигательный, но не совсем серьезный поцелуй, стоивший этого повесы. На этот раз он получился каким-то изящным, нежным, вдохновенным. И поэтому Стефани чувствовала себя странно смущенной. Она откинула голову и посмотрела Ивану в глаза, проверяя правильность своего впечатления.

«Прислушайся, Стефани, — думал Иван, — присмотрись повнимательней. Разве ты не чувствуешь, что это любовь несет нас по своим волнам?»

Он опять поцеловал ее. Казалось, этим поцелуем он хотел убедить ее ответить взаимностью.

— Как с равновесием? — спросил он.

— Еще хуже, чем раньше.

— Отлично, ненавижу в одиночку мучиться от безнадежности и неуверенности.

Иван Расмусен и неуверенность? И тут она поняла. Он продвигался так медленно не потому, что был к ней безразличен. Он не торопился лишь потому, что берег ее. Берег по-настоящему. Он не хотел форсировать отношения. Боялся обесценить их банальной физической близостью. На губах ее заиграла улыбка.

— Кажется, я была глупой. Я нравлюсь тебе, ведь так?

«Нравится?» Иван застонал. С этой неотвязной мыслью о ней он просыпался каждое утро. Она — его солнце, и он вращается вокруг нее под загадочным и головокружительным притяжением, из которого намного труднее вырваться, чем из земного.

— Да, ты нравишься мне. — Голос его сорвался. — Ты очень нравишься мне.

— И ты мне нравишься, — откликнулась Стефани.

Она провела ладонью по его груди, испытывая удовольствие от прикосновения к твердым мускулам теплого тела под рубашкой. Она пробежала пальцами по шее и поросшему бородой подбородку. Она не могла догадываться о его конечных намерениях, но знала, что он приоткрыл ей самую потаенную и ранимую часть своей души. А по очевидному выпиранию молнии его джинсов поняла, что паутина, которой он умело обволакивал, сковала ее волю. В ней проснулось совершенно конкретное желание.

«Да он самый настоящий пират, — подумала она с радостью. — Он любил меня и соблазнял медленно, но верно, и я физически изнывала от этого».

— Как хорошо, правда? — спросила она, обвивая его шею руками и легко касаясь пылающими губами его губ. Он тоже обнял ее. От его мужской нежности стало несказанно уютно. Когда она прижалась к нему бедрами, то почувствовала на своем животе легкое движение.

«Стефани играет со мной», — подумал Иван. Она, наконец, осознала свою безраздельную власть. Она заставляла его распаляться все больше с каждым недвусмысленным движением тела. Она шептала ему, что хочет его. И, бог свидетель, он хотел ее тоже. Он выгибал ее стан и добрые намерения отчаянно сражались в нем с первобытным желанием. Он понимал, что исход битвы предрешен, и поцеловал ее глубоко и страстно, почти потеряв рассудок. Иван мучительно сжал ее в объятиях, его рука властно обхватила ее бедра, и молния джинсов, казалось, не выдержит, когда язык его блуждал у нее во рту, доставляя огромное наслаждение. Он чувствовал, что теряет контроль над собой от огромного желания владеть ею, но сознавал, что еще не время. Он клял все на свете и все еще прижимал ее к себе, пытался утихомирить разбушевавшуюся плоть. Скоро он снова был в состоянии поцеловать ее, и на этот раз поцелуй был болезненно нежным и завершился тяжелым вздохом.

— Мне следовало сразу закрыть дверь в спальню, но сейчас делать этого уже не будем. Отложим до другого раза. Пусть это произойдет немного по-другому.

Стефани согласно кивнула. Он пробудил в ней чувства, которые ей были до сих пор неведомы. Ей было радостно и немного страшно. Ей всегда казалось, что подобное можно испытать только с мужем, а оказалось, что замужество здесь ни при чем. Зная репутацию Ивана, она и не рассчитывала на большее, чем обычный роман, но на самом деле вышло нечто особенное. Теперь она рассматривала их отношения как подарок судьбы, в душе благодаря за него Ивана. Она выждала, пока успокоится, чтобы голос не выдал ее, освободилась от его рук и взялась за ручку двери в туалет.

— Если уж мы заговорили о дверях, то эта определенно заперта. Посмотри сам.

— Да не может быть.

Иван подергал ручку, но дверь не открывалась.

— Подожди, где-то в хозяйской спальне был старинный ключ, который, возможно, и подойдет. — Через минуту он уже вставлял ключ в скважину и победно взглянул на Стефани, когда замок щелкнул. Дверь широко распахнулась, и прямо к ногам Стефани с грохотом упал труп.

Стефани издала придушенный крик и закрыла рот рукой.

Иван бросился к двери и глубоко вздохнул, чтобы улеглось бешеное сердцебиение.

— Черт!

Вдвоем они принялись рассматривать тело.

— Парень был бальзамирован! — сказал Иван. — У него грим на лице.

— Интересно, как долго он здесь находился.

В Стефани проснулся полицейский, и она автоматически начала фиксировать обстоятельства дела.

— Думаю, ему было за семьдесят, и, похоже, умер он естественной смертью.

— Печально. Весьма печально.

Стефани протянула к Ивану дрожащую руку.

— Знаешь, что самое печальное? Я не хочу делать из мухи слона, но с меня хватит. Да, я умываю руки, — сказала она и кинулась в ванну.

Спустя пять минут она все еще сидела на кафельном полу, прислонившись к трубе спиной, с мокрым полотенцем, обмотанным вокруг головы.

Иван помассировал ее плечи.

— Тебе лучше?

Она кивнула.

— Это ужасно.

— Ты что, никогда не видела трупов?

— Да нет, почему же, но…