Невеста для профессора

Не знаю сколько времени трачу на уборку, к счастью, без порезов об осколки. Сейчас с шваброй в руке стараюсь избавить пол от яркого аромата выпивки, разбавив воду лавандовым средством для мытья.

Уверена, что Эд не хотел меня обидеть и завтра будет раскаиваться во всех своих поступках, как только протрезвеет, но нервное напряжение дает о себе знать и я плачу. Хнычу, как маленькая девочка, размазывая слезы по лицу рукавами пижамной кофты. Душа будто рвется на части из-за событий сегодняшнего дня.

Из-за обидных слов брата.

Из-за Яна, которому и так приходится несладко.

Из-за самого Эда, которому очень хочу помочь, но не знаю как.

Из-за Майера с его предложениями.

Внутри меня как будто что-то сломалось и эмоции требуют выхода. И я их отпускаю… Нельзя всегда быть сильной.

— Ну я же сказал, сядь и успокойся, а не намывай полы, — подскакиваю на месте и, торопливо вытерев слезы, поворачиваюсь к Максу за своей спиной.

— Я не могла это так оставить, иначе весь дом провоняет и мимо проходящие люди будут думать, что тут живут алкаши, — пытаюсь шутить, но гундосый голос и красные глаза выдают мое менее веселое состояние. — Ян сейчас вернется… А что случилось у Эда?

Макс молчит, подходит ближе и всматривается в мое лицо, с таким неподдельным интересом, что я даже боюсь пошевелиться. Его темные брови сведены на переносице, он явно чем-то обеспокоен. Ну не мной же, правда? Мужчина неожиданно вырывает у меня из рук швабру и указывает на диван:

— Иди садись, я принесу мороженое. Поедим, успокоим нервы и поговорим.

— Но я… — открываю рот, чтобы отмазаться от “дружеских” посиделок, но сталкиваюсь со строгим взглядом карих глаз Максимилиана и прикусываю язык. — Хорошо…

Сажусь на диван и жду Максимилиана, периодически поглядывая на часы.

Где же Ян? Почему он так долго? Где он собрался проветриваться?

— Итак, — садится рядом со мной Майер, держа в руках ведерко с мороженым и две ложки, — нет лучшего антидепрессанта, чем мороженое.

Киваю и беру предложенную ложку, стараясь не думать о том, что его бедро касается моего.

— Что случилось у Эда, раз он сорвался как с цепи? — спрашиваю я, отправляя в рот целую ложку сладкого пломбира.

Макс вздыхает и начинает ковырять мороженое:

— Риту знаешь?

— Да, это его девушка. Очень хорошая, добрая бизнес-леди, — растерянно говорю я. — Я, правда, видела ее всего пару раз и то случайно. Эд не любит показывать свои чувства и держит всю личную жизнь в секрете. Так как-то повелось…

— Так вот его истерика из-за нее, — пожимает плечами Майер и, наконец отковыряв себе побольше карамельной начинки, отправляет ложку в рот.

— О Боже! — испуганно закрываю рот рукой. — Она что, умерла?!

Мамочки, от одной этой мысли меня передергивает и вдоль позвоночника пробегают жуткие мурашки… А Майер ржёт. Что смешного-то?!

— Думаешь, что только смерть любимого человека может довести до подобного? Увы, но нет. Предательство и измена тому виной, — усмехается Макс и откидывается на спинку дивана.

К его ноге, прожигающей своим теплом сквозь ткань пижамных брюк, прибавляется еще и плечо. Да и вообще, как-то он слишком близко. Кажется, что сейчас чуть наклонится и кончиком носа заденет мою щеку. Эти ощущения и мысли меня отвлекают, раздражают нервные окончания, поэтому я подгибаю ноги под себя и немного отодвигаюсь на другую сторону дивана.

— Как же так? — непонимающе спрашиваю я и больше, наверное, этот вопрос риторический.

Рита создавала впечатления идеальной женщины для моего брата. Она не лезла в нашу семью, не навязывала свою опеку или помощь. Она такая же собранная, аккуратная и деловая, как Эдгар, они казались просто замечательной парой.

В груди щемит от жалости и обиды за брата. Если сейчас это чувствую я, то боюсь представить насколько больно ему.

— Она работает помощницей какого-то мелкого бизнесмена и, в общем… от него залетела, — Макс сжимает челюсти и соскребает ложкой карамель с мороженого. — А он уже нашел квартиру, собирался съехаться с ней и сделать предложение, но ей все это нафиг не нужно было. Он у нее был чем-то вроде запасного варианта, пока эта, прости, стерва окручивала своего начальника.

— Как же так… — снова повторяю я, ведь мозг категорически не хочет понимать подобное поведение взрослой женщины. Использовать Эда, привязать к себе и бросить… — Они же были такой идеальной парой, неужели…

Макс прерывает меня своим смехом и я поджимаю губы, глядя ему в лицо. Стукнула бы, честное слово! Вот бесит он, как не крути вот таким поведением!

— Идеальная пара, скажешь тоже, — фыркает он, продолжая уничтожать исключительно карамель.

— А что, собственно, не так? — начинаю я выпускать колючки. — Они очень похожи, им было просто найти общий язык… Как по мне, так это замечательно, когда нет поводов для ссор, когда ценности и цели сходятся…

— В том и дело, Беликова, похожи, — улыбается Макс и поднимает на меня взгляд. — Это же банальная физика, одноименные отталкиваются, а вот разноименные — притягиваются. Я с первого дня, когда Эд рассказал про Риту и какая она понял, что им не по пути. Чтобы во вселенной было равновесие, люди должны быть разными, понимаешь?

— Не очень, но я поверю твоему опыту… Научному и жизненному, — сдерживаю улыбку и зачерпываю мороженое.

Встречаюсь с его карими глазами и понимаю что только сейчас могу разглядеть их настолько близко и отчетливо. Почему-то не могу заставить себя отвести взгляд, ищу что-то, но сама не понимаю что. Глаза — зеркало души, может быть я ищу в них истинную душу Максимилиана? Ведь сейчас со мной он ведет себя как-то иначе, не как последний гад на земле… Или мне это только кажется?

— Знаешь почему я хочу, чтобы именно ты сыграла перед моим отцом невесту? — вдруг спрашивает Макс и я прерываю наш затянувшийся зрительный контакт.

Хмурюсь и втыкаю ложку в мороженое. Я весь день помнила о его шантаже, отвлекалась как могла, к тому же острота обиды немного притупилась из-за ситуации с Эдом. Но сейчас, когда он снова произнес эти слова вслух — кровь забурлила с новой силой.

15

Поднимаюсь на ноги, чтобы попрощаться и уйти, но Максимилиан ловит меня за талию и возвращает на диван катастрофически близко к себе. Сжимает мою руку, и сердце в груди подскакивает, словно зайчик. “Личное пространство? Нет, не слышал!” — это именно про него.