Невеста для профессора

23

— Так как тебя зовут? — садится рядом и, оперев голову на свои сложенные в замок руки, спрашивает женщина. К слову, она говорит совершенно без акцента.

— Ия, — отвечаю я, слегка улыбнувшись. Сжимаю в руке столовую ложку и чувствую как начинает урчать в животе от дурманящего запаха мясного супа в моей тарелке. Как-то не особо с этой нервотрепкой заметила, что безумно проголодалась.

— Ах, нежная фиалка, иначе и не сказать! — смеется женщина. — Я, кстати, Розалинда, но можно просто Розали или Роза, как тебе угодно. Экономка этих вечно занятых оболтусов! А еще прачка, кухарка, медсестра, хороший друг и собеседник, когда приспичит, — сидящий рядом со мной Макс тихо усмехается. — Ох, до чего же ты хороша! Совсем не ровня для этого засранца, понятия не имею, что ты в нем нашла. Запомни, девочка моя, если он тебя обидит или предаст, — Розали указывает пальцем на неприметную дверь сбоку от столовой, завешенную плотной шторой, — два контрольных стука в эту дверь и я оторву к чертям собачьим его бубенцы!

Давлюсь смехом и даже Майер в открытую ржет в голос.

— Ах, тебе смешно, да? Я знаю какой пакостью ты можешь быть, Майер младший! — строго произносит Роза, но ее глаза сияют добротой и нежностью. — Ешь, не стесняйся, пока не остыло! Или ты соблюдаешь какую-то диету?

— Бог мой, Розали, да ты сама заговорила ее почти до голодного обморока, — смеется Макс.

— Ох, простите, я просто очень скучала, — Роза вскакивает так же быстро, как и оказалась рядом со мной. — Займусь закусками, если что — зовите.

Честно, не успеваю за потоком речи женщины, но несмотря на ее говорливость — она мне кажется самой добродушной и открытой в этом доме.

— Она хорошая, просто очень экспрессивная, — говорит Майер, когда мы остаемся наедине. — Без женской руки этот дом бы давно взорвался к чертям. К Розали всегда можно прийти за советом или помощью, имей это в виду…

— Да, да, я помню про два контрольных стука, — закусываю губу, чтобы снова не засмеяться.

Какое-то время мы молча едим, лишь изредка переглядываясь друг с другом. Я не знаю о чем говорить и он, видимо, тоже. Затем приходит Розали и как следует разбавляет наше молчание своими рассказами о детстве и юности Макса. Как я и подумала, их связывают достаточно теплые отношения. Макс и Роза не стесняясь подкалывают друг друга, пускают шуточки, которые были бы недопустимы для простой прислуги.

Розали и Макс проводят мне краткую экскурсию по дому и я в очередной раз поражаюсь его масштабам. Несколько спален с собственными ванными комнатами, бильярдный зал, библиотека, рабочие кабинеты… Но самое интересное, что все коридоры особняка увешаны картинами с изображениями природы и городских мотивов. Краски настолько яркие, настолько живые на фоне остального классического оформления, что я непроизвольно останавливаюсь и засматриваюсь на эти произведения искусства.

Вот чего Максу тут не жилось, с какой стати его дернул черт в Россию ехать?!

После чаепития и душевных разговоров, мы возвращаемся в нашу комнату. И вот тут снова вспоминаю, что я не просто гость. Общение с Розали меня знатно расслабило и даже рука Макса на моей талии не нервировала, все казалось естественным. Но сейчас, глядя на свой до сих пор не разобранный чемодан, я ощущаю напряжение и очень хочу поговорить с подругой. Поделиться, выговориться…

— Может быть с отцом так вышло только лучшему, — вздыхает он и стаскивает с кровати пару подушек и одеяло на пол. — Сегодня мы были бы как на ладони, буквально под лупой, а вот завтра есть возможность смешаться с толпой, в случае чего.

— Может быть, — пожимаю плечами я и, прихватив телефон с пижамой, отправляюсь в ванную.

Быстро принимаю душ и оставляю воду в душевой кабине включенной, чтобы Майер не слышал моего разговора. Звоню подруге, спасибо интернету за возможность связи с близкими даже на разных концах света. По традиции рассказываю ей все, даже нелепый поцелуй в щеку, и Энжи ржет как лошадь.

— Удачи завтра и это, — смеется подруга, — придет ночью греться — сильно не бей. Любая другая душу бы дьяволу продала, чтобы с ним в одной койке рядом полежать!

— Ой, да ну тебя! — отключаю вызов и выхожу из комнаты, освещенной только прикроватной лампой.

Макс уже устроил себе лежбище на полу рядом с кроватью и то ли спит, то ли делает вид. Не знаю… Осторожно пробираюсь мимо него и залезаю на огромную кровать, чуть ли не по уши накрывшись одеялом. Выключаю лампу и боюсь дышать, прислушиваюсь к каждому звуку в комнате, к каждому возможному скрипу, но слышу лишь тиканье настенных часов.

Не знаю сколько времени так лежу и ворочаюсь, но не могу уснуть. Сердце в груди колотится как бешеное, а в голове мысли пляшут краковяк. Ох и хороша я завтра буду невеста, с синяками под глазами и заторможенная!

— Не спится? — вдруг спрашивает Макс и я замираю. — Эй, Беликова…?

— Да, не могу уснуть на новом месте, — все же решаю ответить.

Не зажигая света, Майер молча встает и покидает комнату, даже не прикрыв за собой дверь. Просто, блин, берет и уходит куда-то! Включаю ночник и долго смотрю в темноту коридора, виднеющегося сквозь щель приоткрытой двери. Пока думаю над тем, чтобы встать и запереться, Макс возвращается, держа в руках огромную коробку с мороженым и две десертные ложки.

— Садись, — спокойно говорит он, располагаясь на второй половине кровати. Протягивает мне одну из ложек и открывает картонное ведерко. — Мне тоже не спится, а значит пришло время познакомиться поближе.

Зачерпываю ложкой мороженое и отправляю в рот — не сомневалась, что оно окажется с соленой карамелью. Даже на душе как-то посветлело, хотя бы что-то привычное.

— Итак, — следует моему примеру Макс, — значит "Нарушители спокойствия"? Как давно и когда выход на большую сцену?

Долго смотрю ему в глаза, стараясь вспомнить откуда ему может быть известно название нашей группы. Ах, да, наверное он слышал его тогда в клубе и запомнил.

— Пою я всю жизнь, а вот группа собралась сравнительно недавно, — отвечаю и тянусь за новой порцией мороженого. — А большая сцена мне не светит, пока не напишу свой ориджинал.

— Так напиши, — пожимает плечами Майер. Застываю с открытым ртом и не донесенной до него ложкой мороженого. Смотрю в карие глаза и стараюсь понять шутит он или правда считает, что это так легко.

— Говоришь так, как будто это просто, как задачки по физике решать…

— Я решал не только задачки, я диссертации и научные работы писал, и все потому, что мне этого хотелось и я болел своим занятием, — наблюдаю как Макс снова соскребает с мороженого исключительно карамель. — Так… Когда ждать песню?

— У тебя ничего не слипнется? — не выдерживаю и киваю на полную ложку карамели в его руках.

— Не переводи тему, Беликова, — ехидно щурится Максимилиан и показательно облизывает ложку. — Напиши песню. Сядь и помучайся недельку, зато покажешь миру себя настоящую…

— Ты думаешь я не пыталась? — вздыхаю и опускаю взгляд на тару с мороженым. — Я уже давно мучаюсь, но такое ощущение, что внутри пусто. Как на душе, так и в голове слов с эмоциями не хватает.

— Это все отмазки, — фыркает он и снова соскабливает самое вкусное. Наблюдаю за тем, как тягучая янтарная субстанция растекается по ложке, а в ведерке ее становится все меньше. Сластена, Майер! А обо мне он совершенно не подумал! Может я тоже карамельку люблю…