Невеста для профессора

— Добро пожаловать, чувствуй себя как дома, — говорит Макс, включая везде свет.

Разуваюсь и осматриваю новое гнездо Майера. Прихожая, две комнаты, огромный балкон с видом на город, кухня, совмещенная со столовой… Все достаточно практичное, без изысков, минимум аксессуаров и мебели, поэтому сразу становится ясно, что квартира съемная.

— Тут мило, — нарушаю я наэлектризованную тишину, когда захожу на кухню.

— Мне тоже нравится местный минимализм, — усмехается Макс и подходит чуть ближе.

Его взгляд скользит снизу вверх по моему платью, словно очерчивая контуры тела. Я на несколько секунд даже прикрываю глаза, представляя, как его сильные руки заменяют этот взгляд. Он завершает визуальное исследование и останавливается на уровне груди, где молния чуть расстегнута, обнажая ложбинку.

— Зачем ты надела это платье? — вдруг спрашивает он и, явным усилием воли, поднимает взгляд выше. — Чтобы сводить всех мужиков с ума?

Смотрю в карие глаза и пытаюсь придумать какой-нибудь эротичный вариант ответа, который можно было бы счесть за флирт, вот только не сильна в этом.

— Нет, только одного, — сглатываю, когда Макс уверенно подходит еще ближе.

— Тебе это отлично удается.

Мое сердце пускается вскачь от тона его голоса, а сама я плавлюсь под страстным взглядом этого мужчины. Макс загоняет меня к стене, обжигает своим частым дыханием и я уже готова умолять, лишь бы он коснулся меня, лишь бы поцеловал. Сделал бы уже хоть что-то, чтобы я не выглядела глупой влюбленной дурочкой!

— Ужин не ждет, — Майер как-то резко отшатывается и кивает на охлажденные стейки на столе.

46

Что ж, ужин так ужин. Как бы мне не хотелось иного, сделать первый шаг я не решаюсь. Пока занимаемся готовкой, Макс рассказывает о годах своего обучения и приоткрывает завесу тайны о моем брате. Как оказалось наш правильный Эд не такой уж и правильный был в ранние годы.

— Он постоянно влипал во всякое дерьмо, — смеется Майер, помешивая пережарку для соуса в сковороде. Мужчина переоделся в белую футболку и теперь я могу наслаждаться его напряженными мышцами, просвечивающими сквозь тонкую ткань. — Но поскольку мы дружили, я не мог позволить его отчисления. Поэтому брал вину на себя.

— Да ты альтруист, — усмехаюсь я, зачерпывая пальцем только что приготовленные сливки для соуса. Медленно и бездумно облизываю, после чего ловлю помутневший взгляд Макса, наблюдающего за этим действием. Внизу живота тотчас приятно щекочет от возбуждения и хочется повторить этот трюк, но я не решаюсь.

— Возможно, — возвращается к реальности Майер и продолжает помешивать ингредиенты на сковородке. — Но дело не в этом. Просто Эдик попал в наш вуз благодаря стараниям, как своим так и ваших родителей. Любая провинность и его без разговоров вышвырнули бы, а у меня… — Макс вздыхает и несколько секунд думает продолжать ли ему начатую фразу. — Скажем так, мне в силу отцовского статуса многое сходило с рук.

— А что такого творил Эд? — разгорается во мне интерес.

— Прости, но эту информацию я унесу с собой в могилу, — фыркает Майер.

Мы весьма быстро и довольно вкусно приготовили ужин. Кое-что ударило по моей самооценке — Макс шикарно готовит. Его понимание вкуса и кулинарные навыки ничуть не уступают моим. И вообще с Максом было безумно комфортно — мы понимали друг друга с полуслова, совершенно не мешали друг другу, все было как-то гармонично.

Время приближается к полуночи, мы закончили есть и в моей голове снова война. Я, наверное, надеялась, что Майер поймет зачем я так хотела попасть к нему домой, но увы. Максимилиан вел непринужденные беседы, шутил, интересовался моими планами на музыкальное будущее и в какой-то момент ко мне закралась мысль, что он ко мне совершенно равнодушен. А я раскатала губу на что-то большее, захлебнулась новыми чувствами, влюбилась, что уж тут скрывать.

Что ж, я девочка порядочная, а порядочные девочки обычно после ужина говорят спасибо и едут домой.

Помогаю мужчине убрать грязную посуду со стола и направляюсь в прихожую, чтобы одеться.

— Ты куда собралась, Беликова? — с улыбкой спрашивает Майер и я поворачиваюсь. Тут же замечаю на столе огромную упаковку мороженого с соленой карамелью и закусываю губу, чтобы не выдать своей радости. — Без десерта не отпущу, — Макс протягивает мне ложку, когда я подхожу к нему. — А еще, предлагаю сыграть в игру. Две правды и одна ложь, слышала такую?

Что? Игра, он серьезно? Спасибо что не в карты на раздевания, хотя это было бы куда уместнее его варианта!

Видимо мой взгляд слишком красноречив, ведь Макс тихо посмеивается.

— Я начну, раз ты в сомнениях, — мужчина садится прямо на столешницу и как всегда сгребает ложкой соленую карамель с мороженого. Следую его примеру и кое-как сажусь на край стола. А с моей длиной платья это затруднительно. — Что ж… Я… Я знаю семь языков. Я никогда не не был на операционном столе. Я специально занижал тебе оценки.

Застываю и прокручиваю в голове услышанные слова. Ну… Странное обжигающее чувство, как будто я об этом знала, догадывалась, но все равно убеждала себя в обратном. Кручу в руках ложку и киваю головой, обдумывая параллельно что ответить на подобное заявление.

— Я знаю, что ты был на операционном столе, ты сам перед поездкой рассказывал об этом, — говорю я, глядя Майеру в глаза. — Так что это ложь.

Он взволнован, я это чувствую. Согласна, неприятная новость о истоке моих плохих оценок, в душе легкая тень обиды, но разве она что-то меняет? Я по прежнему учусь в университете, я получила зачет, прошла практику и я все так же хочу быть рядом с этим мужчиной.

— В знании твоих языков я не сомневаюсь и о последнем я тоже догадывалась, — продолжаю я. — Только скажи, брат и правда знал обо всем или и его ты тоже обманул?

— Эд думал, что ты помогаешь мне добровольно. А я помогаю тебе с учебой, — торопливо отвечает Макс. — Изначально он в шутку подбросил мне идею, что я могу попросить помощи у тебя, но с добровольной помощью не сложилось. А мне нужна только ты и я готов был сделать что угодно.

Нужна только ты.

Не в том контексте, не в той ситуации, но эта фраза доставляет мне неимоверное удовольствие. Женщины и правда любят ушами.

— Ия, прости, — Майер виновато потирает шею. — Не молчи только, скажи как есть, ударь, пошли к черту. Но не молчи.

— А что сказать? — усмехаюсь я, отправляя в рот ложку мороженого. — Разве это что-то меняет? Мы там, где мы есть и не важно каким путем пришли… Хотя да, ты меня использовал и все могло закончиться не так прекрасно. Я догадывалась в глубине души о чем-то подобном и сейчас затрудняюсь что-либо ответить, кроме как что не держу зла, — вздыхаю я. Не о таком вечере я мечтала.