Невеста для профессора

— Его не будет, — вдруг говорит Майер и поворачивается ко мне лицом, приближаясь шаг за шагом. — Мы с отцом урегулировали этот вопрос.

Женитьбой на Ингрид? — хочу спросить я, но прикусываю язык.

— Я вижу по твоему лицу, что тебе что-то хочется спросить, — вкрадчиво произносит Макс и притягивает меня к себе. — Спроси… если сможешь, — смеется он и запечатывает мой рот поцелуем.

Жадно и властно его губы терзают мои, заставляя слабеть в сильных руках. Он в одну секунду подчиняет мое тело и разум себе, выбивая из головы все вопросы и предрассудки.

— Ну наконец-то никаких пряток, — рычит он мне в губы и начинает стягивать с меня одежду.

— Подожди, — вырываюсь из его цепких объятий я, но мужчина не пускает и медленно тянет к постели. Его руки исследуют каждый сантиметр моей кожи, а страстный поцелуй доводит меня до исступления. — Макс… Майер… Макс… Черт, профессор…!

Мужчина резко отстраняется и наклоняет голову набок. Тону в черноте его зрачков и отчетливо ощущаю его желание.

— Включила режим грязной студентки? — ухмыляется он и сжимает мою задницу. — Назови меня так еще раз, это возбуждает.

— Да… Нет… Я сначала в ванную… Мне надо в ванную…

Вылезаю таки из его хватки и иду к чемодану. Кое-что у меня было заготовлено исключительно для наших выходных в Германии. Никак не могу отдышаться и едва стою на ногах, до сих пор находясь под действием его опьяняющих поцелуев.

Со стоном Майер валится на кровать, раскинув руки, и говорит, глядя в потолок:

— Я умею ждать, Беликова.

Прихватив приготовленный комплект белья и косметичку, я забегаю в ванную. Принимаю душ, переодеваюсь в шикарный комплект белья с пеньюаром, подаренный Ликой на мое восемнадцатилетие. Никогда бы на свете не надела его просто так, только для особого случая. Крашу губы, стираю. Снова крашу и снова стираю. Начинаю суетиться и роняю на пол флакон духов, к счастью он не разбивается. Закончив наводить марафет, смотрю на себя в зеркало и снова краснею. Я на себя не похожа, даже взгляд другой, более томный что ли…

Выдохнув, я медленно выхожу из ванной и поднимаю взгляд на… мирно спящего мужчину. Нет, он конечно молодец, разделся до боксеров, но что с ним теперь делать? Становится смешно и я ощущаю себя неимоверно глупо: это ж сколько надо было в ванной возиться, чтобы он вырубился?

Ай да Ия, ай да молодец!

Ложусь напротив Макса и рассматриваю его лицо. Хочется потрогать, поцеловать, но будить не хочется.

— Не умеешь ты ждать, профессор, — с улыбкой шепчу я, натягивая на нас одеяло.

Не знаю как скоро мне удается уснуть, но просыпаюсь я от какого-то кошмара. Совершенно не помню его сути, но до сих пор ощущаю как колотится сердце в груди и больше не могу успокоиться и уснуть. Бросаю короткий взгляд на часы — половина шестого, затем на мужчину, все так же безмятежно спящего рядом, и решаюсь переодеться и спуститься на кухню для приготовления завтрака. Это ведь не запрещено, верно?

Натягиваю на себя джинсы с толстовкой и ускользаю из комнаты. Двигаюсь по коридору к лестнице, как вдруг, открывается одна из боковых дверей и в меня со всего маху кто-то влетает.

— Ай! — только и успеваю вскрикнуть я, перед тем как понимаю кто передо мной.

— Розали, что вы… — начинаю вопрос я, но не вижу смысла его договаривать.

Передо мной стоит растрепанная рыжеволосая женщина в белой мужской рубашке. Ага, той самой похоже, в которой отец Максимилиана сидел сегодня за столом. Мы смотрим друг на друга и обе как рыбы, выброшенные на берег, просто открываем и закрываем рот. Пока женщина не кивает на лестницу и не прикладывает палец к своим губам в жесте молчания.

Спускаемся вниз и заходим в столовую. Розали ведет меня за собой на кухню и когда я закрываю дверь, поворачивается.

— Раз уж я поймана с поличным, спрашивай все что хочешь, — пожимает плечами она и заходит в маленькую кладовую. Оттуда она уже выходит в своей униформе. — Ну, фиалка, не стесняйся, — смеется она.

Я лишь растерянно осматриваюсь по сторонам и нервно кусаю нижнюю губу. А что спрашивать? Вроде как все и так понятно.

— Я не специально, — только и могу сказать я, на что женщина заливается хохотом.

— Милая, я все прекрасно понимаю, как это выглядит, — говорит она и начинает приготовление кофе. — Но мы порой любим тех, кого не следовало бы. Любовь зла, знаешь ли…

— Знаю, — усмехаюсь я. — Максимилиан знает про вас?

— Нет, нет, нет, — Розали поворачивается ко мне и я даже вижу испуг на ее лице. — Не нужно ему знать об этом, у него и так хватает проблем. Я не хочу, чтобы он видел во мне угрозу или что-то в этом роде. Я ни на что не претендую, просто хочу чтобы Генриху и Максиму было спокойно.

Видимо на моем лице слишком красноречиво отпечатывается непонимание и женщина поясняет:

— Иногда лучше оставаться грязным секретом, чем опорочить чье-то имя.

— Хотите сказать, что вас устраивает нынешнее положение? — подхожу к ней ближе и помогаю намазывать сливочное масло на хлеб.

— Именно так, — кивает она и снова начинает быстро тараторить. — Генрих Майер сейчас воспринимается во всей среде бизнесменов как вдовец, оставшийся верным своей жене. Его за это уважают, его любят и частенько идут на уступки. Представь, что будет, если обо мне — простой экономке в его доме — кто-нибудь узнает… Узнают, что между мной и Генрихом что-то есть, представляешь? Будут усмешки, шепотки за спиной, подлянки… Инвесторы могут забрать свои вложения в его компанию просто из ехидства, из-за того, что он связался с простушкой как я. Его репутацию будет не отмыть, но самое невыносимое, что это заденет и Максима. Поэтому я просто молчу, живу рядом с любимым мужчиной и наслаждаюсь каждым мгновением. Мое маленькое тихое счастье и этого достаточно.

Почему-то подобная ситуация напоминает мне нашу с Максимилианом. Он — преподаватель, я — его студентка. Если только о наших отношениях узнают в институте… Всем будет плевать на доброе светлое чувство, они будут видеть лишь препода извращенца и подстилку ради зачета. Наши репутации тоже будет не спасти.

— И вы собираетесь вечно скрываться? — вопрос сам слетает с губ.

Наверное, я надеюсь получить подсказку от мудрой женщины, что делать дальше мне и Максу.

— Почему же вечно, — смеется Розали, — у нас не так много времени, чтобы назвать его “вечно”. Но да, мы собираемся унести нашу тайну в могилу, — и уже более тихо, словно бурча себе под нос, она добавляет: — Уж я-то точно.

— А что по этому поводу думает Генрих? — чувствую, что тут что-то нечисто и вижу, как краснеют кончики ушей Розали.

Она заканчивает с кофе, а я с бутербродами. Вытирая руки, она поворачивается ко мне и понижает голос до заговорщического шепота:

— Он уже несколько раз делал мне предложение, но я отказала. Он просто не понимает всех рисков. Он повторяет одно и то же, что мы справимся, но… Я не могу. Мне комфортно и я счастлива. Зачем что-то менять?!

Отвожу взгляд и понимаю, что я точно не такая как Розали. Я не хочу довольствоваться тем, что имею сейчас, и не желаю прятаться “вечно”. Может это юношеский максимализм с опозданием пришел, а может моя первая любовь настолько кружит голову.